Я схватила его за руку, чтобы отнять это чертово масло, забыв, разумеется, другое незабываемое правило: быть умнее ребенка. Он резко отдернул руку:

— Отстань, дура! — Выскользнув, масло каким-то образом подлетело вверх и угодило ему прямо в щеку. — Ненавижу! Ты по-о-па-ла-а-а в меня м-м-маслом! — взвизгнул он и разревелся. Не желая остаться в долгу, он отер с лица то, что осталось от брикета, и запустил в меня. Желтая масляная каша влепилась в мои волосы… Еще лучше!

Угораздило же меня ввязаться в эту пищевую баталию!

Требовалось срочно взять ситуацию в свои руки. Сделать это достаточно быстро мне не удалось. На шум явился дедушка Овитц. Я доложила, что Джошуа забавлялся с брикетом масла, а потом бросил в меня, на что Джошуа завопил:

— Нет! Нет, она первая бросила! Первая!

Увы. Физиономия Джошуа вся была в масле. Дэвид перевел взгляд на мои волосы. Как объяснить ему всю эту нелепицу? Хотя дедуля Овитц иногда и имел грозный вид, человеком он был очень добрым и участливым. Но сейчас я готова была сгореть со стыда. Вытирая лицо Джошуа посудным полотенцем, он бросил на меня взгляд, в котором я прочитала: «Вам лучше знать».

Не стоит и говорить, что я чувствовала. И у меня не было никаких слов, чтобы объяснить — масло попало в его внука случайно.

И что еще хуже, я услышала:

— Может быть, вам стоит сделать перерыв, Сьюзи? Я сам поговорю с Джошуа.

Мне дают отставку?

Я вспыхнула. Можно ли нанести няне большее унижение? И все же, не скрою, отчасти я рада была улизнуть. Джошуа доставлял мне столько неприятностей! Возможно, совет пойти проветриться и остыть был не такой уж оскорбительный.

К тому же был уже девятый час. Я уложила Брэндона в кроватку, о Джошуа и Аманде — я была в этом уверена — позаботится бабушка Овитц. Я решила воспользоваться этой маленькой свободой и поплавать. Быстро натянув купальник и набросив сверху халат, я отправилась в бассейн. Надо было пройти по улице довольно далеко, до сверкающего прямоугольного оазиса. Рядом с ним был отдельный домик для переодевания и тренажерный зал. Я шла сюда впервые и заранее предвкушала удовольствие, которое получу от прыжка в голубую сияющую чашу. Уже от одной этой мысли страсти мои поутихли. Сейчас поплаваю и окончательно приду в норму, думала я. Само собой разумеется, надо было и голову помыть — мои волосы были все масляными.

Бассейн был небольшим, но желоб для спуска, как оказалось, с лихвой восполнял «изъян». Я не придумала ничего умнее, как съехать на животе, головой вперед. И-а-а-а-х! Желоб был значительно более скользким, чем я себе представляла. Разогнавшись, я не удержалась и, пролетев над манящей голубизной и почти не коснувшись ее, торпедировала бортик на противоположной стороне бассейна. Удар был сильным. Я тут же пошла ко дну, как мешок с камнями! Странно, что происходит в мозгу, когда думаешь, что умираешь. Большинство, наверное, вспоминали бы о своих любимых, о несбывшейся мечте. Меня пронзило вот что: «Боже, что они обо мне подумают? Запустила куском масла в ребенка, и это последнее, что я сделала в своей жизни. Что за дурацкая смерть!»

Впрочем, жизнь тоже… Никогда больше я не пойду сюда одна! Называется, восстановила душевное равновесие! Я осторожно повертела головой — все на месте! — и вылезла из бассейна. На лбу вздулась и пульсировала шишка размером с шарик для пинг-понга. Я потрогала ее. Кровь! Мои пальцы были в крови…

Я не утонула. Но истеку кровью… Я представила себе завтрашние заголовки в «Лос-Анджелес таймс»:

Няня, обвиняемая в том, что кидалась маслом в шестилетнего мальчугана, очевидно, совершила суицид, чтобы избежать гнева суперагента Овитц.

Она совершила суицид, забросав ребенка маслом…

Меньше всего мне хотелось попасться на глаза дедушке и бабушке Овитц. Вернувшись, я крадучись проскользнула в свою комнату и прильнула к зеркалу. Кожа рассечена, а рана, хоть и небольшая, очень глубокая. И из нее продолжала сочиться кровь.

— Сьюзи, что с тобой? — услышала я дедушкин голос. Неужели я закапала кровью безупречный мраморный пол?

— Гм… мистер Овитц, я здесь, у себя. Я ударилась головой. В бассейне! — откликнулась я, надеясь, что он не станет подниматься ко мне.

Но нет. В свои шестьдесят он почти бегом взлетел по ступенькам и оказался в моей комнате.

— Ну-ка, ну-ка! — Он отстранил мою руку с полотенцем. — О Боже! Тут нужно зашивать. Немедленно!

Этого еще не хватало! Уж лучше бы я разрешила Джошуа съесть это масло! Может, и не заболел бы. Тогда я не пошла бы в бассейн и ничего бы не случилось. Вдобавок ко всему я видела, как расстроен несчастный Овитц.

Он держал меня за руку, пока доктор в травмпункте накладывал мне швы.

Хорошо бы снять повязку к приезду Майкла и Джуди. Я так и представляла себе, как через пару дней, когда они вернутся, Джуди будет недоверчиво качать головой. Как в тот раз, когда она случайно услышала, что я наставляю детей, чтобы те уважительно разговаривали с прислугой. Или как после моего похода в универмаг «Фред Сигал»[39], где я по ее просьбе покупала одежду для Брэндона. Я купила тогда три костюмчика. Она посмотрела на них и брезгливо поморщилась:

— Совершенно ясно, Сьюзи, что у нас с тобой абсолютно разные вкусы.

Все, что случилось сегодня, только усугубит наши и без того напряженные отношения.

Их реакция, против моего ожидания, была совсем не такой, какую я ожидала. Дедушка Овитц тем же вечером рассказал все по телефону. Они нашли случившееся забавным. Никто и не думал метать гром и молнии!

— Сьюзи и Джош кидались маслом! — хохотала Джуди. — Забавно!

Это не было забавным! Я схватила трубку и попыталась дать объяснения, но они ее совсем не заинтересовали.

Я чувствовала себя глупее некуда. И была вконец расстроена. Но Джуди это, похоже, совсем не волновало. Странно, но она обостренно реагировала на то, что, на мой взгляд, вообще не заслуживает внимания! Вчера я несла Брэндона на руках купаться, сложив в корзинку для белья все необходимые принадлежности. Джуди, встретив нас, сокрушенно покачала головой и спросила, почему я с корзинкой. Я ответила, что собираюсь искупать малыша. Как еще можно было объяснить, для чего мне все эти полотенца? И что плохого в том, что я несу все в корзине для белья? Она лишь тяжело вздохнула и пошла себе дальше вверх по лестнице. То, как она на меня взглянула, заставило меня почувствовать себя уязвленной. Или колючкой в ее заднице! Она всегда всем недовольна. Кармен уговаривала меня не переживать. Джуди не была довольна ни одной няней! Должно быть, Кармен права. Джуди раза два действительно обмолвилась, как сильно ей досаждала «та няня», Летиция. Несмотря на то что ее очень любила Аманда!

Пожалуй, и в самом деле не стоит принимать все так близко к сердцу. Но как не принимать близко к сердцу, если кому-то не нравится то, что ты делаешь?

— Сьюзи, удар был нешуточный. Думаю, нелишне показаться специалисту. Мой доктор по иглоукалыванию тебя посмотрит, — предложил Майкл, вернувшись домой спустя два дня после событий.

— ???

— Ты могла защемить нерв, — разъяснил Майкл. — Береженого Бог бережет. Лучше показаться сейчас, чтобы потом не иметь проблем со спиной или шеей.

О, как мило! Я ответила, что очень ценю его участие. И он попросил Сару записать меня на прием на следующую субботу.

Я слышала об акупунктуре и раньше, но в самых общих чертах — Коттедж-Грув, собственно говоря, не был Меккой альтернативной медицины.

По прибытии в офис меня препроводили в маленькую комнату со столом — нечто среднее между средневековой дыбой и креслом парикмахера. Вошел доктор. Задал мне несколько вопросов о том, как я получила свое увечье, и велел мне лечь лицом вниз на кресло-дыбу. Я улеглась, после чего он поворотом какой-то ручки привел кресло в нужную позицию.