Все это произошло быстрее, чем Татьяна успела сделать несколько шагов по коридору. Когда она подбежала к черному ходу, мелкий перетягивал верзиле руку своим белым кашне. Похоже, он совсем не испугался. Открывая внутреннюю застекленную дверь, Татьяна услышала, как Змей без особой надежды командует: «Стоять!» – а мелкий отругивается: «А если не буду стоять, то что?» Он понимал, что Змей не станет стрелять в безоружных: законопослушному гражданину это обойдется себе дороже.

При появлении Татьяны оба умолкли.

– Что случилось? – спросила она, потому что все смотрели на нее и надо было что-то сказать. Хотя вопрос был дурацкий. Она же прекрасно видела, что случилось.

– Несчастный случай, – сообщил мелкий.

Не подтвердив его вранье, но и не возразив, Змей хлестнул Татьяну злым взглядом и буркнул:

– Иди в дом.

Это было так интересно, что Татьяна даже не обиделась. Что за тайны могут быть у Змея с явными бандитами?!

Она скрылась за сетчатой дверью и, зная, что теперь ее не видно, хотела послушать. Но Змей угадал по звуку, что вторую дверь, стеклянную, она не закрыла, и прикрикнул:

– Сказано, иди в дом!

Конечно, никуда Татьяна не пошла, только демонстративно захлопнула стеклянную дверь. Змей и мелкий еще немного поругались. Слышно было плохо, но по отдельным словам она догадалась, что это рэкетиры: мелкий грозит спалить дачу и чего-то требует. Змей отвечал фигурным флотским матом. Потом верзиле стало плохо. Он машинально попытался опереться о мелкого простреленной рукой, скривил губы и начал оседать. Мелкий подхватил его за талию и повел прочь.

Они долго карабкались по насыпи. Глядя им в спины, Змей поднял валявшийся на песке пистолет верзилы полой куртки. Татьяна поняла, что сейчас он вернется в дом, и убежала на кухню.

О рэкетирах Змей не сказал ни слова. Закрывшись в кабинете, он долго звонил по сотовому телефону, а потом его вдруг обуял приступ жадности. Полез инспектировать холодильник с закупленными на юбилей продуктами и даже пытался что-то подсчитывать на бумажке, припоминая цены пятилетней давности, а если Татьяна поправляла его, злился.

Через час явился пузатый участковый в залоснившейся на рукавах шинели. Ему тоже досталось: и за то, что долго ехал, и за нестроевой вид. Сидели они долго, Змей велел подать водки, а о Татьяне сказал, что она ничего не видела, и ей пришлось это подтвердить. Впрочем, Татьяна не сомневалась, что по-писательски внимательный к деталям Змей опишет рэкетиров лучше, чем она.

Когда участковый ушел, унося трофейный пистолет, опять настала Татьянина очередь получать на орехи: зачем подала мильтону дорогую водку «Юрий Долгорукий»?! Татьяна, с утра приказавшая себе не обращать внимания на выходки Змея, почувствовала, что и ее терпению приходит конец. Но тут Змей опять схватил мелкашку и с унылым видом поплелся стрелять, как на каторгу. Татьяна поняла, что муж идет охранять дом и ее, что он боится и места себе не находит, но, как всегда, по скрытности характера говорит не то, что думает.

Словом, день начался отвратительно, и Татьяна, знавшая характер любимца армии, не сомневалась, что и вечер он сам себе отравит.

Она приехала. Вика. Если не соперница, то уж стерва, это точно. Ведь не могла не понимать, что ранит Татьянино самолюбие, и приехала. Самое ужасное. Вика с мужем шли по той самой дорожке, на которой никто не мог появиться без предупреждения. Выходит, Змей дал ей электронный ключ от калитки. А может, она здесь не впервые?

Вика с любопытством озиралась и что-то объясняла шедшему рядом с ней мужу, бугаю за метр восемьдесят.

Татьяна немного успокоилась: нет, она явно здесь не была с тех пор, как Змей построил дачу. А участок, разумеется, видела – Змей ухитрился отхватить его, когда был депутатом первого и оказавшегося единственным Совета народных депутатов СССР.

Сладкая парочка приближалась. Хотя Викин муж по молодости плавал помельче Змея, вращались они в одном писательском кругу. Татьяна сама не помнила, когда начала с ними здороваться на всяческих концертах-банкетах-презентациях. Володя здоровался – и она здоровалась. И только с год назад узнала от посторонних людей, что Вика – бывшая жена Змея.

– Ау, хозяева! – Вика первой поднялась на веранду.

Ненавижу, подумала Татьяна, приготовила улыбку и вышла к гостям.

– Танечка! – Вика потянулась к ней, чмок-чмок в обе щеки.

У Татьяны было такое чувство, как будто ее с самыми лучшими намерениями облизала собака. Нет, главное – ключ, откуда у нее ключ от калитки?!

Викин муж молча поцеловал Татьяне руку и протянул злосчастный ключ:

– Владимир Иванович дал мне вчера…

– Ага, так это вы его напоили? – Татьяна ухе не злилась, а скорее делала вид.

– Наоборот. Мне не понравились морячки, которые утащили его с банкета, и я к ним навязался, чтобы присматривать. – Татьяне эти морячки тоже не понравились. Она видела, как пьяненького Змея усаживают в «Волгу», бросилась к нему, но «Волга» уже укатила. Вернулся он, или, точнее, его вернули, только под утро.

– Ну и где вы были?..

– ..Сергей, – подсказал Викин муж и вопросительно посмотрел на Вику. Небось ей-то все рассказал. Вторая змеежена чуть заметно кивнула. – В «Каре». Вполне приличное заведение…

– ..Со стриптизом, – утвердительно добавила Татьяна, хотя ничего об этом «Каре» не знала. Зато знала сочинителя Кадышева.

– Со стриптизом, – без смущения согласился Сергей, – но все было цивилизованно, без драк и оргий. Я же говорю, приличное заведение, восемьдесят долларов за вход.

– А платил Змей?

Викин муж кивнул, и у Татьяны отлегло от сердца.

Все ясно: морячки просто раскрутили Змея. Хуже было бы, если бы начали показывать «флотское гостеприимство» на каком-нибудь дебаркадере с бабами.

– Это я его привез, – добавил Сергей.

Татьяна вспомнила вчерашнее и улыбнулась: Змей стоял, прислоненный к двери, и упал на нее, как только дверь открылась. А на лестнице слышались шаги убегающего человека.

Настроение у Татьяны поднялось, а тут еще Вика спросила, где хозяин. Понимаете, девочки? Не «где Владимир Иванович?» – это было бы неестественно, – но и не «где Володя?». Вика нашла нейтральное слово – хозяин, и Татьяна вдруг поняла, что с ней можно ладить.

– Хозяин пуляет по консервным банкам, – весело сказала она. – Отзлится – придет.

По Викиным глазам было видно, что и при ней Змей вытворял что-то подобное. Они переглянулись, как две заговорщицы. Татьяна сходила к Змею за ключами от оружейного шкафа и достала мелкашку для Викиного мужа.

– Иди постреляй с ним. Ему будет приятно. Он за домом, только смотри под пульку не попади.

У здоровяка по-мальчишески разгорелись глаза. Он цапнул винтовку, коробочку патронов и моментально исчез, как будто боялся, что Татьяна передумает и отберет игрушки.

Татьяна с Викой одновременно прыснули.

– Ты что подумала, «как дети»?

– Ага…

– Танечка, милая, не сердись. Я ведь не хотела приезжать, меня Сережа подбил. Хочет взять у твоего мужа интервью.

«Твой муж» понравилось Татьяне еще больше, чем «хозяин».

– Не даст, – сказала она с удовольствием, как будто сама отказывала Викиному Сергею. – Большой Змей второй месяц в меланхолии. Дал интервью только передаче «Служу России!», и то потому, что начальство приказало. «Красная Звезда» перепечатала с телевизора, а «Мир новостей» просто все выдумал. Теперь, наверное, будем судиться с «Миром».

– Не бойся, Сережа про него хорошо напишет.

– Поглядим, – многозначительно ответила Татьяна, чтобы показать, кто здесь принимает основные решения, и повела Вику на кухню.