Прошло еще дней десять. Однажды, когда Ли И вернулся домой, Лу сидела на диване и играла на цине; внезапно на ее колени упала брошенная кем-то из-за дверей крошечная золотая коробочка для украшений; на тонком шелке в крышке были изображены два соединенных сердца. Открыв коробочку, Ли И увидел там два любовных семени[149], одного кузнечика и немного любовного зелья.

Ли И завопил от ярости, как разъяренный тигр, и стал бить жену, требуя, чтобы она призналась ему во всем. Но Лу сама ничего не знала.

С этих пор Ли И стал очень жестоко обращаться с ней, часто бил ее, мучил и терзал, так что в конце концов она обратилась в суд и оставила Ли И.

Некоторое время Ли И после ухода Лу делил ложе со своими служанками и наложницами, но все больше и больше ревновал их; одну из них он даже убил из ревности.

Побывав как-то в Гуанлине, Ли И сошелся с известной очаровательной певицей по имени Ин-одиннадцатая и очень увлекся ею. Не раз, сидя с Ин, Ли И рассказывал ей:

— В одном городе я сошелся с некой певицей, но она совершила преступление передо мною, и я по закону убил ее.

Он часто рассказывал это Ин, чтобы запугать ее и заставить быть верной ему.

Уходя из дому, он заставлял Ин ложиться в постель, набрасывал на нее всякий хлам, обходил все углы дома, заклеивал окна, двери и щели бумагой, на которую ставил свою печать. Вернувшись, обязательно тщательно осматривал все и, лишь убедившись в том, что все осталось по-прежнему, позволял Ин встать с постели.

Он носил с собой острый меч и, показывая его своим служанкам, говорил:

— Это сделано из синьчжоуского железа специально, чтобы рубить головы преступникам!

Словом, Ли И смотрел на женщин со все более возрастающей ревностью и недоверием. Три раза он был женат и со всеми женами обращался не лучше, чем с первой.

В годы правления «Кайюань» в Китае царил мир и порядок, и на границах было спокойно. Император Сюань-цзун много лет уже был на престоле. Надоело ему поздно питаться и до рассвета облачаться[150], и перестал он заниматься делами правления, целиком доверился своему лучшему помощнику, а сам, удалившись в покои, предавался удовольствиям, в обществе красавиц устраивал пиры, услаждал себя музыкой.

Императрица Юань Сянь и фаворитка У-шу, бывшие у него в большой милости, умерли одна за другой. Хотя в императорских дворцах жили тысячи девушек из знатных семей, но ни одна не радовала взора Сюань-цзуна, и в душу императора закралась печаль.

В те годы он каждую десятую луну ездил во дворец Пышности и Чистоты. Его сопровождали знатные дамы, являвшиеся по первому приказанию во всем лучезарном блеске своей красоты.

Утром, когда солнце играло на поверхности воды, чуть подернутой рябью, красавицам разрешалось купаться в Теплых Источниках[151]. Легкий ветерок ласкал чудотворное озеро, и оно казалось живым. А душа императора была полна томлением, словно ждал он желанной встречи. Тщетно смотрел он по сторонам, — красавицы были всюду, но все не по душе ему. Тогда приказал он Гао Ли-ши[152] тайком подыскать ему красавицу в чужих гаремах; и тот увез от наследника Престола Шоу[153] девушку, которая только что стала закалывать прическу[154]. Это была дочь Ян Сюань-аня из Хуннуна, девушка с блестящими волосами, уложенными в изящную прическу. Прекрасно сложенная, она напоминала собой Ли[155], супругу ханьского У-ди. Каждое движение ее или поза были само очарование. Приказав специально для нее устроить купанье в Теплых Источниках, император милостиво разрешил ей омываться там.

Выйдя из воды, она так обессилела, будто нежному телу ее было трудно нести на себе тяжесть шелковых одежд. Освещенная солнцем, она казалась лучезарной, и каждое ее движение приковывало внимание. Государь пришел в восторг. В тот же день ее привели к нему, и в ее честь была сыграна мелодия «Платье из радуги, одежда из перьев». А в тот вечер, когда она поклялась императору в вечной любви, он подарил ей в память об этом дне золотую шпильку и золотой ящичек для головных украшений и велел еще изготовить золотые подвески и драгоценные головные украшения. На следующий год Ян Гуй-фэй была занесена в список наложниц первого разряда и стала делить с императором его власть на правах полуимператрицы. С этих пор своей красотой, умными приветливыми речами и тысячью прелестных ухищрений она старалась угождать императору, и любовь его к ней все росла. Когда император ревизовал девять областей[156] и приносил жертвы пяти Священным горам[157], она всегда ездила с ним в одной колеснице. Вместе с ним она коротала снежные ночи на горе Ли и встречала весеннее утро в Шанъяне[158]. Красавица всегда была рядом с императором, садилась с ним за один стол, а ночью служила ему в покоях.

У императора Сюань-цзуна было три первых жены, девять вторых, двадцать семь третьих и восемьдесят одна четвертая. Кроме того, во дворцах было множество красавиц, певиц и гетер, но теперь у Сюань-цзуна не находилось для них и взгляда. С этой поры он уже не удостаивал своим посещением красавиц шести дворцов[159] и совсем забыл о них. Ян Гуй-фэй превосходила их не только своей поразительной красотой и изысканными манерами, но и умом, талантом и красноречием.

Старший ее дядя, отец и братья заняли высокие посты при дворе и стали титулованными особами. Сестры были выданы замуж за знатных вельмож и получили в приданое большие уделы.

Род Ян Гуй-фэй славился и знатностью и богатством; одежда, экипажи, лошади ее родных были поистине царскими, образ жизни — княжеский. По мере увеличения императорских милостей росло и могущество семьи Ян. Члены ее имели свободный доступ в императорские дворцы. Высшие сановники, именитые вельможи завидовали им, поэтому в те дни была популярной песенка, в которой говорилось:

а в другой песенке было такое место:

Вот как завидовали ей люди.

В конце годов «Тяньбао» Го-чжун, родной брат Ян Гуй-фэй, благодаря ей пролезший на должность главного советника, распоряжался государственными делами как хотел. Тогда наместник пограничных западных областей Ань Лу-шань[160] повел свои войска против дворцовой знати под предлогом изгнания Ян Гуй-фэй. Императорским войскам не удалось удержать крепость в Тунгуани, и они стали отходить. Из Сяньяна император отправился в Мавэй, но в это время среди войск начались волнения.

Сопровождавшие императора сановники пали перед ним ниц, прося казнить главного советника, как некогда казнили Чао Цо[161], чтобы этим успокоить страну. Го-чжун получил повеление покончить с собой и удавился на дороге. Но бунтовщики не были удовлетворены этим, и когда император спросил, чего они хотят, то нашлись смельчаки, потребовавшие смерти Ян Гуй-фэй, чтобы утолить народную ненависть. Император понимал, что выхода нет, но он не находил в себе сил смотреть на то, как будет умирать его возлюбленная, и отвернулся. Закрыв лицо рукавом, он приказал увести ее, а сам удалился. Ян Гуй-фэй в страхе молила о пощаде, но в конце концов приняла смерть от тонкого шелкового шнурка, стянувшего ее шею. После всего этого император Сюань-цзун прибыл в Чэнду[162], отказавшись от трона в пользу сына Су-цзуна, вступившего на трон в уезде Линьу.