Не успел он кончить, как подошла старуха и спросила, о чем идет речь; он рассказал ей. Старуха с улыбкой ответила:

— Отношения между мужчиной и женщиной самое важное, что есть на свете. Если их чувства взаимны, то даже воля родителей не сможет обуздать их. Но ведь дочь моя настоящая деревенщина, стоит ли она того, чтобы служить вам, сударь, у вашей подушки и циновки?[127]

Юноша подбежал к ней, поклонился и стал благодарить:

— Хотел бы считать себя тем, кто будет кормить вас до конца ваших дней.

Старуха согласилась смотреть на него как на зятя. Они снова выпили и разошлись.

На следующее утро юноша перевез весь свой багаж в дом Ли и поселился там. С тех пор юноша стал чуждаться людей своего круга и больше уже не виделся с друзьями. Он ежедневно встречался с актерами, певицами, стал театральным завсегдатаем и частым посетителем пирушек. Кошелек его окончательно опустел; тогда он продал экипаж и лошадей, а затем и своих слуг. Прошло, более года, и от его имущества, челяди и конюшни и следа не осталось. Старуха начала презрительно относиться к нему, чувство же красавицы к юноше стало еще сильнее.

Как-то раз она сказала ему:

— Мы с вами знаем друг друга уже год, а у нас все еще нет потомства. Мне часто приходилось слышать, что дух Бамбуковой Рощи отзывается на просьбы немедленно, как эхо; хочу отправиться к нему, чтобы принести жертву и умолить его. Как вы смотрите на это?

Юноша не знал ее коварного замысла и очень обрадовался. Он заложил свою одежду в лавке и на вырученные деньги смог заготовить мясо жертвенных животных и сладкое вино; вместе с красавицей они посетили храм и совершили моление. Через две ночи они собрались в обратный путь; подгоняя своего осла, юноша ехал сзади. Когда стали подъезжать к северным городским воротам, красавица обратилась к юноше:

— Если свернуть на восток, в переулочке дом моей тетки; хотелось бы отдохнуть, да и ее увидеть. Вы позволите?

Юноша согласился. Не проехали они и ста шагов, как действительно показались большие ворота; он заглянул в щелку и увидел большое здание. Служанка, ехавшая позади повозки, остановила его:

— Приехали.

Юноша спешился; в этот момент вышел какой-то человек и спросил:

— Кто тут?

— Красавица Ли, — ответил юноша.

Слуга ушел в дом с докладом; тотчас же вышла женщина, на вид ей было лет за сорок; поздоровавшись с юношей, она спросила:

— А племянница моя где?

Красавица вышла из повозки, и женщина пожурила ее:

— Почему так давно не вспоминала обо мне?

Поглядев друг на друга, обе рассмеялись. Красавица представила юношу; тот поклонился ее тетке. Познакомились, затем прошли в сад, находившийся у западных ворот. На холме виднелся павильон, окруженный густыми зарослями бамбука; тихий пруд и уединенная беседка создавали впечатление удаленности от всего мира.

— Это собственный дом тетушки? — обратился юноша к красавице.

Та улыбнулась и не ответила, перевела разговор на другую тему. Вскоре подали чай и редкостные фрукты. Не успели они закончить трапезу, как вдруг примчался какой-то человек и, осадив взмыленного иноходца, сказал:

— Старая госпожа внезапно опасно заболела, лежит без сознания. Немедленно возвращайтесь!

Красавица обратилась к тетке:

— Сердце мое в тревоге. Я поскачу верхом на коне домой, а потом пришлю лошадь обратно, а вы приедете с моим господином.

Юноша настаивал на том, чтобы сопровождать ее, но тетка и служанка в один голос начали уговаривать его остаться и даже загородили ему дорогу.

— Старуха, наверное, уже умерла; вы должны остаться и обсудить со мной, как устроить похороны, чтобы помочь ее дочери в беде. К чему вам торопиться?

Так и задержали его. Потом стали обсуждать, что потребуется для похорон и жертвоприношений. Вечерело, а лошадь все не присылали.

— Почему никто не едет? — удивлялась тетка. — Вы бы, сударь, поспешили вперед, чтобы разузнать, а я приеду вслед за вами.

Юноша тотчас же отправился. Он доехал до старого дома; ворота оказались наглухо запертыми и запечатанными. Изумленный юноша обратился с расспросами к соседу. Тот ответил:

— Собственно говоря, это помещение госпожа Ли снимала в аренду, договор уже кончился, и старуха выехала отсюда еще две ночи назад.

— Куда же она переехала? — спросил юноша.

— Не сказала куда.

Юноша собирался тотчас же отправиться в Сюаньян, чтобы расспросить тетку, но уже совсем стемнело, и это помешало ему выполнить свое намерение. Тогда он снял с себя платье и обменял его на еду: в ночлежном доме взял на ночь постель и улегся спать. Гнев его был так велик, что до самого утра он не смог сомкнуть глаз. Едва забрезжил свет, как он оседлал осла и отправился к тетке красавицы. Долго стучал он в ворота; никто не отзывался. Несколько раз принимался он кричать. Наконец вышел какой-то слуга. Юноша тревожно спросил его о старой госпоже.

— У нас нет такой, — ответил тот.

— Да ведь еще вчера вечером была здесь, почему вы скрываете ее? — возмутился юноша и поинтересовался: — Чей же это дом?

— Сановника Цуя, — ответил слуга. — Вчера какой-то господин нанял это помещение, он говорил, что ожидает прибытия родственника издалека. Еще не стемнело, как все уехали.

Охваченный горем, юноша просто потерял голову; тут только он понял, что его обманули. Совершенно убитый, вернулся он в свое старое жилище на улице Бучжэнли.

Хозяин дома пожалел его и принес ему поесть, но юноша был так потрясен происшедшим, что три дня не принимал пищи и очень тяжело заболел; дней через десять ему стало совсем плохо. Хозяин боялся, что он уже не поднимется, и перевез его в похоронное бюро.

Прошло некоторое время. Люди из этого похоронного бюро пожалели юношу и стали в складчину кормить его. Постепенно бедняга начал вставать, опираясь на палку. С тех пор почти каждый день хозяин этого похоронного бюро посылал юношу сопровождать похоронные процессии, заставлял его носить траурный балдахин; того, что юноша зарабатывал, ему как раз хватало на жизнь.

Прошло несколько месяцев, юноша совсем окреп. Всякий раз, слыша траурные песнопения, он скорбел о том, что не умер, разражался рыданиями и долго не мог успокоиться. Возвращаясь с похорон, он повторял погребальные песни. Юноша был очень талантлив; в скором времени он так преуспел, что певца, равного ему, не находилось во всей столице.

Его хозяин издавна конкурировал с владельцем другого похоронного бюро в восточной части города. В том бюро носилки и дроги были редкой красоты, но зато с похоронными песнопениями дело обстояло плохо. Однако хозяин Восточного бюро, зная, насколько искусен юноша в песнопениях, дал ему двадцать тысяч и переманил его к себе. Старые друзья и клиенты этого хозяина, увидев способности юноши, научили его новым мелодиям и всячески поощряли его. В этих тайных занятиях прошло несколько недель.

Как-то в споре один из владельцев бюро предложил другому:

— Давай устроим выставку похоронных принадлежностей на улице Тяньмынь, чтобы сравнить, у кого товары лучше. Потерпевший поражение платит штраф в пятьдесят тысяч, чтобы покрыть расходы на угощение. Что вы на это скажете?

Сговорились, тотчас же составили договор, для гарантии заверили его печатями и устроили выставку. На это необычное зрелище собралось видимо-невидимо народу, толпа достигала нескольких десятков тысяч человек. Надзиратель квартала доложил об этом начальнику городской стражи, начальник городской стражи довел до сведения градоправителя столицы. Горожане сбежались со всех сторон, в домах почти не оставалось людей. Смотр начался утром и продолжался до полудня.

Западное похоронное бюро оказалось в проигрыше — и дроги, и носилки, и похоронные принадлежности оказались много хуже товаров соперника. Вид у владельца Западного бюро был очень смущенный. Тогда он установил помост в южном углу помещения, на который поднялся длиннобородый старик с колокольчиком в руках. Несколько человек встали позади него. Старик расправил бороду, поднял брови, сложил руки на груди, поклонился и запел похоронную «Песню о белом коне». Уверенный в своей победе, он оглядывался по сторонам, как будто бы вокруг не было достойных его. Все дружно хвалили исполнителя, который считал, что он единственный в своем роде и никто его превзойти не может. Владелец Восточного бюро установил помост в северном углу. Вскоре на него поднялся молодой человек в черной шапке, в окружении шести человек с опахалами. Это был наш юноша.