– В официальной обстановке Олег Сергеевич. – Руки ее он так и не выпустил, а ей было неловко отнять. – Это вы, думаю, и так понимаете, Зиночка.

Сзади послышалось хихиканье.

– Не вгоняй девушку в краску, пожалуйста, – не оборачиваясь, бросил через плечо Медников.

– Это еще кто вгоняет, – парировала Светлана. Она тоже с интересом и даже некоторым удивлением посмотрела на бедную Зиночку. – Берегитесь, Зина, Олег у нас большой любитель пофлиртовать. До сих пор, правда, он стоял на принципиальной позиции, и за ним не замечалось интереса к студенткам, – добавила она многозначительно.

Зиночке показалось, что и в тоне ее, и в словах прозвучало предупреждение, только не знала, кому оно адресовано, ему или ей.

Олег отпустил наконец Зинину руку и повернулся к Светлане, удивленно приподняв одну бровь.

Несколько дней спустя, во вторник, после четвертой пары Зиночка слушала вполне благоприятные комментарии Медникова по поводу только что проведенного ею практического занятия. Они вошли в пустую преподавательскую, и, пока она задержалась перед зеркалом, чтобы причесаться, Олег направился к вешалке за ее плащом. Продолжая говорить, он с галантностью истинного джентльмена помог Зине одеться, при этом его руки лишь на мгновение задержались у нее на плечах, и лишь на мгновение он притянул ее к себе.

Зиночка замерла, а по ее телу пробежала дрожь. Он тут же отстранился, и она уже не знала, было ли это на самом деле или нет. Ей повезло, что она не видела его лица, а потому не могла видеть и довольной улыбки, скользнувшей по его губам. В противном случае ничего не оставалось бы, как признать не только отсутствие галлюцинаций у себя, но и что-то там насчет пополнения собою списка наивных дурочек.

Казалось, Олег ничего не заметил. Как ни в чем не бывало он говорил о задачах по аналитической геометрии, которые Зина отобрала для решения в аудитории, хотя некоторые из них разумнее было дать в качестве домашнего задания.

– …ведь такого типа задачи они, в сущности, уже решали, просто эти немного более трудоемкие, например, задача номер… – Он продолжал говорить, а она старалась сосредоточиться. По крайней мере настолько, чтобы ее молчание не выглядело совсем уж глупо. Ответных реплик, к счастью, почти не требовалось.

Вот так и получилось, вроде бы само собой, что, ведя вполне интеллектуальную, более того, профессиональную беседу, кафедру в тот день они покинули вместе. Уже в метро выяснилось, что ехать им в одну сторону. Правда, Олег направлялся не домой, а к родителям. Потом они вместе втиснулись в автобус, и Олег, отчасти по необходимости, прижимал Зину к себе. Голова ее кружилась, наверное, от запаха его лосьона, а скорее всего просто от его близости. Тогда она даже не подозревала, что он испытывал примерно то же самое.

Им было почти по пути, и Олег проводил Зиночку до самого дома. Всю дорогу они болтали о кафедре, об университете, об общих преподавателях, он рассказывал о своем четырехлетнем сыне. Как-то незаметно они перешли на ты, но разговор, границ дружеского не переходил, и только прощаясь, Олег надолго прижался губами к ее руке, а выражение его глаз утратило привычную иронию. То, что Зиночка увидела в них сейчас… об этом лучше было вообще не задумываться. Чтобы, не дай бог, ни на что не начать надеяться, поскольку именно сейчас она вдруг поняла, что, сама того не желая, влюбилась в Олега Сергеевича Медникова. Возможно, и не с первого взгляда, но уж со второго или с третьего наверняка. И пусть она не сразу осознала данный факт, но теперь, осознав, хотя бы из чувства самосохранения следовало сосредоточиться на том, что такое открытие задевает ее самолюбие, поскольку возвращает к мысли о пополнении собою пресловутого списка наивных дурочек.

А он все время провоцировал ее. Пожалуй, еще с их первой встречи, но с того памятного вторника постоянно. Сколько раз Зиночка заливалась краской, когда Олег с нарочитой галантностью целовал ей руки. Правда, Олег Сергеевич руки дамам целовал регулярно, поэтому не стоило придавать этому слишком большого значения. Сам по себе его жест был вполне безобиден и смущал Зиночку скорее с непривычки. Но вот его взгляды, которыми он буквально раздевал ее…

Зиночка пыталась убедить себя, порой даже вполне успешно, в том, что у нее просто разыгралось воображение, и на взгляды демонстративно не обращала внимания. Но все же замечала, что ее реакция весьма забавляла Олега, вероятно, поэтому самовнушение Зиночке не всегда удавалось. В таких случаях она старалась укрепить свой дух мыслью, что так он смотрит на всех тех пресловутых дурочек, которые имели глупость влюбиться в него.

Впрочем, у Олега была репутация рокового красавца, разбивавшего женские сердца скорее недостаточным вниманием к их обладательницам, чем излишним, поэтому вряд ли он так смотрел на всех дурочек, разве что на избранных. Такое вполне логичное предположение проливало чуточку бальзама не только на ее раненое самолюбие, но и на не менее израненное сердце. Ведь в любом случае, если она и имела глупость влюбиться в Олега, не стоило ждать, что он в нее тоже влюбится. Но… тот его взгляд не давал Зиночке покоя, она никак не могла забыть его. Он вселял какую-то безумную надежду… хотя нет… скорее… намек на надежду… Господи! Об этом действительно лучше было не задумываться, потому что думай не думай – это ничего не могло изменить, по крайней мере для нее. Зиночка была неиспорченной девочкой и даже помыслить не могла о том, чтобы завести роман с женатым мужчиной.

В общем, с учетом всех обстоятельств прелюдия к роману длилась довольно долго: около двух недель.

Как-то в середине сентября у Светланы было окно, а Зиночка просто никуда не торопилась. Она не хотела признаваться себе в том, что тянет время до конца пары в надежде дождаться Олега и увидеться с ним хоть на несколько минут. Ведь даже себе не хочется признаваться в том, что твое поведение похоже на поведение влюбленной дуры. Нет, пожалуй, это уж чересчур! Надо относиться к себе помягче. Влюбленной дурочки – звучит все-таки чуть лучше.

В преподавательской, кроме девушек, никого не было, поэтому разговор за чашечкой кофе легко принял то направление, которое, как оказалось, интересовало обе стороны. И речь зашла, конечно же, об Олеге.

Зиночка понимала, во всяком случае, повторяла себе до бесконечности, что ничего от этого не изменится, но все равно хотела узнать об Олеге как можно больше. А ведь до сих пор она вроде не была мазохисткой. По крайней мере ей самой так казалось.

Светлану же весьма занимал вопрос, почему Олег отступил от своего незыблемого правила никогда ни в коем случае не связываться со студентками. С другой стороны, Зине оставалось учиться не так уж долго, и она не была студенткой их института.

Понятно, что руководитель практики просто обязан уделять какое-то время своей практикантке. Однако Медников уделял Зине Щегловой куда больше времени, чем всем своим прежним практикантам вместе взятым. А то, как он порой смотрел на нее, не на шутку будоражило Светланино воображение.

Но больше всего Светлану удивляло, что, судя по всему, на кафедре пока никто, кроме нее, не заметил повышенного интереса Медникова к девушке. И это несмотря на то, что к личной жизни друг друга коллеги всегда проявляли неподдельный интерес, причем по большей части просто из любопытства, ведь кафедра была на удивление спокойной и несклочной. Что же касается молодого, красивого, с блестящими перспективами доцента Олега Сергеевича Медникова, который к тому же был неудачно женат, то он просто притягивал к себе взоры всех окружающих.

Но сейчас, похоже, действительно никто ничего не замечал. Светлане, конечно, льстило, что она оказалась самой наблюдательной, ей бы польстило еще больше, если бы и другие это признали, однако… Надо отдать Светлане должное, из дружеского расположения к Олегу она не собиралась облегчать коллегам путь к познанию.

А вот Зинино робкое любопытство Светлана готова была удовлетворить: девочка ей нравилась. Заодно она могла удовлетворить и свое любопытство, наблюдая за Зиной во время разговора.