2001 год, Санкт-Петербург

28 декабря, пятница. До конца зачетной недели остается всего два дня, вернее, уже полтора. А через пару часов должно начаться праздничное заседание кафедры.

К середине перерыва Зиночке удалось-таки вырваться от жаждущих получить зачет студентов, и теперь она быстрым шагом шла по коридору в надежде на чашку кофе и хотя бы на десять минут относительного покоя в преподавательской.

Едва не сбив ее с ног, наперерез Зиночке рванулся парень, лицо которого показалось ей смутно знакомым.

– Зинаида Георгиевна! Вы еще будете сегодня?

Надо же, знает, как ее зовут! Так что, похоже, ее студент. На занятия, правда, не ходил, контрольных не писал, домашние задания не сдавал, но зачет наверняка хочет в качестве новогоднего подарка. Размечтался.

– Я сдавал физику, – бодро сообщил молодой человек, почему-то решивший, что ее это может заинтересовать, – и мне еще надо успеть на английский…

Ловко увернувшись от столкновения, Зиночка не стала останавливаться.

– Через пятнадцать минут в 345-й аудитории. Ровно в 15.30 я закончу, – произнесла она на ходу.

– Но…

– Через пятнадцать минут, – повторила Зиночка, не оборачиваясь, и стала спускаться по лестнице.

На кафедре царила предпраздничная суета, отягощенная концом зачетной недели. Одни преподаватели уже распрощались на сегодня со студентами, другим предстояло продержаться еще одну пару, но все находились в предвкушении.

Непосредственная подготовка застолья шла в лаборантской, где бутерброды производились в промышленных количествах, а домашние пироги разрезались на маленькие кусочки. Всем этим занимались, естественно, женщины. Впрочем, слонявшиеся между преподавательской и лаборантской мужчины тоже вносили свою лепту в приготовления. Время от времени им доверяли открыть банку-другую с соленьями и маринадами, но вообще-то дамы и сами с этим прекрасно справлялись.

На кафедре существовала давняя традиция устраивать торжественные посиделки по поводу Нового года, 23-го февраля, 8-го марта и окончания учебного года. Организация подобных мероприятий сильно облегчалась тем, что много лет назад столы в центре преподавательской были раз и навсегда составлены вместе. В случае необходимости оставалось лишь немного разгрести их, накрыть бумажными скатертями и уставить яствами. Сейчас за центральными столами пока еще сидели преподаватели с кипами студенческих работ и ворохами ведомостей, но их уже начали призывать переместиться со своей макулатурой за столы, стоявшие вдоль стен или у окон. До назначенного времени, однако, оставалось около двух часов, и на эти призывы пока никто не реагировал.

Конечно же, не вся кафедра была охвачена авральными работами или бурной деятельностью по подготовке к праздничному заседанию, отдельные ее представители, попивая чай или кофе, расслабленно болтали, пытаясь просто перевести дух перед тем, как вновь отдать себя на растерзание студентам. Последние поминутно заглядывали в дверь в поисках того или иного преподавателя, напрочь игнорируя расписание приема задолженностей, висевшее в коридоре в двух шагах от преподавательской.

Тем не менее по эту сторону двери было куда спокойнее, чем по ту, так что Зиночка, с облегчением вздохнув и прижимая к себе толстую пачку тетрадок и листочков, направилась в уголок к их общему со Светланой столу.

– Идешь на заседание? – спросила подруга, окидывая критическим взглядом Зинины неизменные черные джинсы и черный же пуховый свитер. Этот наряд оживляла лишь массивная серебристая цепь с замысловатым переплетением звеньев, да еще слегка вьющиеся очень светлые и тоже с серебристым отливом волосы, каскадом ниспадавшие на плечи. – Что-то ты мрачновато одета для праздника.

Зиночка усмехнулась, глядя на элегантное Светкино платье из ангоры, серо-голубое под цвет ее прекрасных глаз. Вообще-то подруга была права: практически все вокруг выглядели сегодня нарядно, сознательно пойдя на риск замерзнуть.

Дело в том, что проект, по которому в свое время построили их корпус, увязать с климатическими условиями Санкт-Петербурга, тогда еще Ленинграда, почему-то никому не пришло в голову. К середине дня, правда, два масляных радиатора и дыхание по меньшей мере двух десятков человек кое-как компенсировали отток тепла через металлические рамы, и сейчас в огромной преподавательской было вполне сносно. Не то что утром до начала занятий, когда при каждом слове изо рта вырывался пар.

– Еще почти горячий. – Воздержавшись от дальнейших критических замечаний по поводу наряда подруги, Светлана придвинула Зиночке чашку с немного остывшим растворимым кофе. – Извини, но пришлось налить заранее. Здесь такое столпотворение – вмиг чайник опустошили. А наш хозяйственный Логинов, естественно, снова налил полный, едва ли ты стала бы дожидаться, пока он закипит.

– Спасибо, дорогая. – Зина с удовольствием сделала пару глотков не очень горячего кофе. – Между прочим, в верхнем ящике пакетик с ореховым печеньем: оставила несколько штучек нам с тобой к кофе. Не знаю, пойду ли я на заседание, но свой долг перед обществом я исполнила: печенье испекла и отдала в лаборантскую.

– Господи, как я его люблю! – воскликнула Светлана, доставая из стола пакетик с печеньем, потом ворчливо добавила: – Орехи, изюм… и вообще сплошные калории. Вот поэтому я почти никогда не делаю его, хотя более простого и быстрого рецепта, пожалуй, не знаю.

– Не волнуйся, сессия сожжет все твои лишние калории. А изюм и орехи очень полезны, особенно зимой.

– Тебе хорошо говорить. – Светлана посмотрела на подругу с легкой завистью и самоотверженно откусила еще кусочек печенья. – На тебе эти калории почему-то вообще не сказываются.

Светлана, конечно же, прибеднялась. Зиночка в самом деле казалась совсем миниатюрной рядом со своей высокой подругой, однако обе женщины были стройными и очень привлекательными. По мере своих как физических, так и финансовых возможностей обе следили за своей внешностью и своим гардеробом, хотя Светлана делала это более ревностно. Вероятно, потому что была на пару лет старше. Несмотря на то что Зине было тридцать семь, а Светлане соответственно тридцать девять, и та и другая выглядели чуть старше тридцати, особенно если не были до предела умотаны работой. Последнее в большей мере относилось к Зиночке. Светлана могла позволить себе более спокойный образ жизни благодаря мужу, который последние несколько лет вполне успешно занимался бизнесом.

Отнесясь к вопросу о калориях не более серьезно, чем он того заслуживал, Зиночка сосредоточила свое внимание на поисках комплекта вариантов контрольной работы. Однако обследование сумки ничего не дало, и она вернулась было к своему кофе, но тут же опять отвлеклась и обратилась к подруге:

– Светик, пожалуйста, глянь во втором ящике, нет ли там вариантов по векторной алгебре? Конечно, я могла их забыть дома, но… – Зиночка все-таки вспомнила о кофе и отхлебнула из чашки.

Светлана добросовестно исследовала указанный ящик, выдвинула заодно два других, и, ничего не найдя, протянула Зине пачку своих вариантов.

– Держи. Только, Зинуля, в понедельник принеси, пожалуйста.

– Спасибо, солнышко. У меня еще несколько человек с этой контрольной зависло. На прошлой паре пришлось из головы выдумывать, а это все же отнимает время. – Взглянув на подколотый снизу листок, она улыбнулась. – Надо же, с ответами.

– Конечно. Не то что у некоторых. – Светлана, отличавшаяся педантизмом в работе, никогда не упускала случая наставить подругу на путь истинный. Она и сейчас не отказалась от своей привычки. – Сколько раз я тебе говорила, если уж у тебя самой нет времени все аккуратно прорешать, воспользовалась бы хоть трудами студентов и систематизировала все, что можно. Сделала бы усилие над собой…

– Ты имеешь в виду насилие? – невинно переспросила Зиночка.

Светлана смерила подругу уничтожающим взглядом, но не поддалась на провокацию.