— И что с отчетом? В нем говорится, что американцы в Никарагуа переправляли кокаин в Соединенные Штаты?

Роби рассмеялся.

— Вы, похоже, удивлены, детектив Миллер. Мне трудно поверить, что это явилось для вас сюрпризом.

— Сюрпризом? Мне сложно осознать услышанное.

Роби терпеливо улыбнулся.

— Это ничто по сравнению с тем, что случилось на самом деле. Наши люди, работающие там, не могли даже близко подступиться к проблеме наркотиков. Чиновники высшего ранга понимали, что деньги от наркотиков — это идеальное решение финансирования «контрас». Был еще один человек, Джек Блум, бывший главный советник в подкомитете Кэрри. Хотите знать, что он сказал на слушаниях в сенате в шестьдесят шестом году?

Роби не стал дожидаться ответа Миллера. Он встал, прошел через комнату, вытащил из ящика стола, стоявшего возле окна, кипу бумаг и принялся их перелистывать.

— Вот, — сказал он и сел. — Джек Блум, шестьдесят шестой год. Сенатские слушания подкомитета по терроризму, наркотикам и международным операциям. Цитирую: «Нам не надо расследовать, какую роль ЦРУ сыграло в развитии наркоторговли „контрас“. Мы все знаем и так. Улики есть. Криминальные структуры — отличные союзники в секретных операциях. Они всегда идут рука об руку. Проблема в том, что криминальные структуры от подобного сотрудничества выигрывают и становятся намного сильнее».

Роби поднял глаза и улыбнулся Миллеру.

— Это он сказал перед сенатом. Знаете, что они сделали?

— Ничего?

— Именно, детектив.

Роби пролистал еще несколько бумаг.

— Вот, — сказал он. — Статья из газеты «Меркьюри-ньюз» города Сан-Хосе за восемнадцатое августа шестьдесят шестого года.

Он передал Миллеру копию передовицы. «Корни кокаиновой эпидемии обнаружены в войне в Никарагуа».

— Вы знаете, что такое Меморандум о взаимопонимании?

Миллер посмотрел на Роби.

— Что?

— Меморандум о взаимопонимании.

— Нет, я не слышал о таком.

— В восемьдесят первом году ЦРУ и Министерство юстиции заключили соглашение. Так оно и называлось — Меморандум о взаимопонимании. В нем указывалось, что ЦРУ освобождается от необходимости любой отчетности по деятельности, связанной с наркотиками, перед Министерством юстиции.

— Да вы шутите! — сказал Миллер.

Роби рассмеялся.

— Шучу. Нет смысла быть серьезным в этом деле. Лучше смеяться над законченной глупостью того, что мы сотворили. Джек Блум не смог бы сказать лучше. — Роби снова принялся перелистывать бумаги. — «Во время войны против сандинистов люди, связанные с правительством США, обнаруживали каналы, по которым наркотики шли в США, и защищали их от правоохранительных органов? Ответ: да». И потом он озвучил решение, принятое тогдашними властями. Это решение имело отношение к пожертвованию, и он действительно использовал слово «пожертвование». Он сказал, что правительство США приняло осознанное решение пожертвовать определенным процентом американцев, чтобы получить деньги для финансирования войны в Никарагуа. Данная жертва рассматривалась как приемлемая, поскольку люди, которые должны были умереть в результате появления кокаина в США, считались расходным материалом.

Миллер только покачал головой.

Роби взял еще один лист бумаги.

— Это меморандум одного сенатского комитета. В нем написано: «Определенное число людей, которые поддерживали „контрас“ и помогали им в Техасе, Луизиане, Калифорнии и Флориде, указали, что кокаин проникает в США через те же каналы, по которым к „контрас“ из США идут оружие, взрывчатка, снаряжение и оборудование». А вот еще отрывок: «Дальнейшее расследование показало, что „контрас“ поставляют наркотики в черные банды, такие как „Уроды“ и „Кровавые“ в Лос-Анджелесе. Этот наплыв кокаина спровоцировал начало эпидемии курительного кокаина в восьмидесятые годы. Усилия Администрации по контролю за соблюдением законов о наркотиках, таможенной службы США, управления шерифа округа Лос-Анджелес и Бюро по борьбе с наркотиками в Калифорнии по привлечению к уголовной ответственности трех человек, подозреваемых в том, что они способствовали широкому распространению кокаина в Лос-Анджелесе, были сведены ЦРУ на нет».

Роби снова улыбнулся. На его лице было выражение, которое значило многое и одновременно не значило ничего.

— Это, детектив Миллер, одно из тех чудовищ, которые мы создали. А ваш убийца, Ленточный Убийца, всего лишь еще одно порождение общества, которое позволяет подобные вещи. Это медленное разрушение свобод, неспешная война на изнурение. — Роби улыбнулся. — Знаете, что Макиавелли сказал о войне?

— Что?

— Он сказал: «Войны нельзя избежать. Ее можно лишь отсрочить — к выгоде вашего противника». Так мы поступили в Никарагуа. Мы не отложили войну к выгоде сандинистов. Мы принесли к ним войну.

У Миллера разболелась голова.

— Мы отошли от темы, — сказал он. — Уже поздно…

— Извините, детектив Миллер. Я всегда оживляюсь, когда затрагиваются подобные темы.

— Можно воспользоваться вашей ванной, прежде чем я уйду, профессор?

— Конечно. Из комнаты направо, дверь в конце коридора.

Миллер постоял секунду в полутемном коридоре, посмотрел на входную дверь и на мгновение почувствовал себя вором, чужаком. Он устал, в этом не было сомнений. Он чувствовал усталость от груза информации, которой поделился с ним Роби. Информации, которую он не хотел знать, которая не касалась дела. Он пробыл здесь больше часа, но ничего не узнал.

Миллер вошел в ванную и закрыл дверь.

Несколько секунд спустя, стоя возле умывальника, он подумал, что надо бы открыть шкафчик с зеркальной дверцей, висевший над раковиной, и почему-то вздрогнул. Волоски у него на затылке встали дыбом. Капля пота скатилась по лбу и замерла на переносице. Миллер поспешно смахнул ее. Он чувствовал себя какой-то бестелесной сущностью, которая наблюдает за происходящим со стороны.

Он понимал, что не стоит этого делать, но где-то глубоко внутри было нечто, что заставило его открыть шкафчик и заглянуть внутрь. Кончики его пальцев коснулись холодной поверхности ручки. Он легонько потянул. Дверца распахнулась почти бесшумно.

Левой рукой он придержал ее и заглянул внутрь.

Таблетки от головной боли, анасин и экседрин. Тюбик анальгетика «Бен-Гей». Витаминизированные пилюли «Уан-э-дэй», лекарство от кашля «Формула-44», пачка пастилок от кашля «Сукретс», хлоросептический зубной эликсир, тюбик зубной пасты.

В углу на второй полке лежала коричневая пластиковая щетка для волос. Он протянул руку и аккуратно взял ее. Ему казалось, что он совершает преступление. Он не хотел на нее смотреть. Но должен был посмотреть. Он медленно поворачивал щетку, держа ее за верхнюю часть, пока ручка не стала хорошо видна в свете лампы. Несколько четких линий пересекали ее гладкую поверхность.

Миллер замер, уронил щетку в раковину, и она с громким стуком упала возле сливного отверстия. Он тут же протянул руку и спустил воду в унитазе. Шум воды заставил его вздрогнуть. Миллер поколебался, потом достал из кармана пиджака платок, аккуратно поднял щетку и, завернув ее в платок, сунул во внутренний карман. Сердце его бешено билось, нервы были натянуты, словно струны. К горлу подступил тугой комок. Миллеру казалось, что его сейчас стошнит. Он вымыл руки, вытер их полотенцем, висящим на держателе возле раковины, и распахнул дверь.

— Вы в порядке?

Миллер вздрогнул от неожиданности.

Роби стоял почти вплотную к двери. Можно было предположить, что он подслушивал и теперь отступил на шаг, опасаясь, что его обнаружат.

— Да, — ответил Миллер. — Да, все в порядке. Просто устал.

Роби понимающе кивнул. Он отступил еще на шаг, давая Миллеру пройти, и проводил его до входной двери. Он открыл ее и, прежде чем Миллер вышел, сказал:

— Возможно, мы еще поговорим, детектив Миллер. Мне понравилась ваша компания.

Они обменялись рукопожатием.

— Жаль, что я не смог вам больше ничем помочь.

— Во всяком случае, было интересно, — сказал Миллер. — Доброй ночи.