Литмир - Электронная Библиотека
A
A

То же самое было, когда они приехали в магазин на пересечении Эл-стрит и Десятой. Владельца магазина звали Льюис Роарк. В его голосе, темных волосах, светло-голубых глазах чувствовалось что-то ирландское. Он не помнил Кэтрин Шеридан. Даже когда Рос показал ему фотографию, он не вспомнил ее. Загруженный день. Было утро. Приходили люди, чтобы купить болонскую колбасу, чорисо, миланскую салями, сетки с сыром для пикника, большие сандвичи. Взрослые с детьми, дедушками и бабушками. Еда навынос. Ничего особенного. Нет, он не помнит Кэтрин Шеридан. С чего бы ему ее запоминать? Судя по фотографии, обычная дама. Мир битком набит обычными дамами. Пирсинг в носу, голубая челка — такое он, может быть, запомнил бы. Но обычную даму? Он улыбнулся, покачал головой и извинился, хотя ему не было за что извиняться.

Роарк взял визитку Миллера, подождал, пока Миллер и Рос выйдут из магазина и перейдут на другую сторону улицы, и выкинул ее в урну. Если он не помнил ничего сегодня, то завтра он уж точно ничего не вспомнит. Его ждали клиенты: могу я вам помочь?

Миллер и Рос сели в машину, которая стояла в квартале от магазина.

— Значит, она идет в библиотеку, — сказал Рос. — Она возвращает книги, но больше ничего не берет. Она идет в магазин. Возможно, пешком. Она покупает хлеб, масло, сыр, но возвращается домой только в половине пятого.

— Она ходила куда-то и занималась с кем-то сексом, — предположил Миллер будничным тоном.

— Возможно, хотя не точно. Поедем к коронеру или в пиццерию?

— В пиццерию, — решил Миллер. — Я хочу поговорить с каждым, с кем она контактировала.

Рос завел двигатель.

— Дело в том, — добавил Миллер, — что, если бы она не заказала пиццу, мы бы, возможно, до сих пор не знали, что ее убили.

ГЛАВА 5

Наташа Джойс стояла возле класса в воскресной школе, где училась ее дочь, и ждала одиннадцати часов. Школа находилась на приличном расстоянии от второго участка, и это расстояние измерялось не метрами, а социальным положением, культурой и цветом кожи. Воскресная школа, прилегавшая к обветшалому зданию общественного центра, сохранила под слоем граффити некоторые черты образовательного заведения. На входных дверях было больше запоров и скоб для висячих замков, чем Наташа могла сосчитать. В коридоре, где на стенах висели детские фотографии и объявления, можно было без труда различить оголенные бетонные блоки, наспех покрашенные панели, трещины и щербины. Подобное плачевное состояние отчасти было вызвано тем, что никому не было до этого дела, а еще тем, что школа получала слишком мало средств на ремонт. Это было унылое место, олицетворение бедных кварталов Вашингтона в миниатюре.

Со своего места через покрытые изморозью стекла окон Наташа видела размытые цветные пятна — по коридору бегали дети. До нее доносились топот, хлопки, обрывки разговоров и смех. Прозвенел звонок, и Наташа вошла. Она улыбнулась учительнице Хлои — мисс Антробус. Довольно милая дама, но скованная. Она была мулатка, полукровка. Несколько поколений назад кто-то из ее предков согрешил с белым, и теперь мисс Антробус не принадлежала ни к той, ни к другой расе. Ни к черным, ни к напуганным белым из Джорджтауна. Возможно, она нашла отдушину в Иисусе. Возможно, она притворялась.

Мисс Антробус улыбнулась в ответ и направилась к ней сквозь толпу детей.

— Может, ничего страшного, — сказала мисс Антробус. Она постоянно переводила взгляд с места на место. Казалось, она пытается что-то найти и не может. — У меня на столе лежал экземпляр «Пост», — продолжила она. — Статья о страшном происшествии. Женщина, которую убили…

Наташа замерла. Она понимала, что напряжение отразилось на ее лице, но старалась сдерживаться.

Хлои переминалась с ноги на ногу возле выхода, желая быстрее отправиться домой.

— Хлои увидела фотографию этой женщины и сказала, что знает ее. — Мисс Антробус нервно улыбнулась. — Я знаю, что это не может быть правдой… Должно быть, она спутала ее с кем-то.

— Да, воображение у нее развитое, — ответила Наташа, бросая взгляд на Хлои.

— Вы слышали об этом случае?

Наташа нахмурилась.

— Я не уверена, что понимаю…

— В субботу убили женщину. Ее фотография была в «Вашингтон пост». Хлои сказала, что узнала ее. Она не… Вы ведь не знали ее, не так ли, мисс Джойс?

Наташа покачала головой.

— Нет. Я даже не представляю, кого она может считать нашей знакомой, — ответила она и услышала беспокойство в своем голосе.

Наташа попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной, скорее похожей на гримасу. Она подошла к двери, потянулась к ручке и поманила к себе Хлои.

Хлои мгновенно оказалась рядом, глядя на нее блестящими внимательными глазами.

— Мама! — воскликнула она. — Эта дама… Ты помнишь? Она приходила с мужчиной, когда они искали папу, и тот мужчина дал тебе деньги… Помнишь, когда он дал деньги, мы еще купили Полли Педаль…

Наташа распахнула дверь и вытащила Хлои в коридор, оглядываясь на мисс Антробус и изо всех сил пытаясь удержать на лице улыбку.

— Я видела ее сегодня в газете… ту милую даму…

Наташа снова бросила взгляд на мисс Антробус. Она смотрела на них, и у нее было такое выражение лица, словно ее так и подмывает взять телефон и кое-куда позвонить.

— Это была другая женщина.

Наташа сказала достаточно громко, чтобы услышала мисс Антробус. Она испытывала замешательство и тревогу. Она не понимала, что происходит, но знала, что лжет дочери.

В трех кварталах от школы Наташа купила «Пост», посмотрела на фотографию Кэтрин Шеридан и прочла первые два-три абзаца статьи.

— Это ведь она, да, мама?

Наташа покачала головой.

— Не знаю, милая… Похожа на нее. Возможно, это просто кто-то похожий на нее.

Она молила Бога, чтобы это было так. Она надеялась, что на черно-белой фотографии в газете изображена другая женщина. Сегодня она видела ее уже второй раз — сначала по телевизору, теперь в газете. Она боялась. Страшно боялась.

— Я думаю, это она, мама. У нее такое же выражение глаз.

— Какое выражение?

Хлои пожала плечами.

— Не знаю. Может, она знала, что кто-то доберется до нее.

Наташа нервно хохотнула. Она вспомнила, как стояла рядом с этими двумя на пронизывающем ветру. Рядом с женщиной и мужчиной. Сколько времени прошло с тех пор? Пять лет. Святой боже, уже целых пять лет прошло. Женщину звали не Кэтрин Шеридан. А мужчина… Он жевал жвачку и все время оглядывался, словно «нервный» — его второе имя. Казалось, он постоянно настороже, постоянно следит, не привлекают ли они к себе излишнего внимания.

Они расспрашивали Наташу о ее парне, отце Хлои. Его звали Дэррил Кинг. Наташа вспомнила, что все пыталась понять, кто эти двое и откуда они знают Дэррила.

Хлои подняла на нее взгляд лучистых глаз, непорочных, словно первый снег.

— Как ты считаешь, кто ее убил?

Наташа снова рассмеялась.

— Это не она, — ответила она. — Я уверена, что это другая женщина.

Она сложила газету, сунула ее под мышку и взяла Хлои за руку.

Они молчали до самого дома. Войдя в квартиру, Наташа посидела немного в прихожей. Словно ждала чего-то. Она слышала, как Хлои играет у себя в комнате. Наташа размышляла: о чем дочка могла догадаться? Она казалась спокойной. Наташа всегда хотела, чтобы Хлои знала: мама может оградить ее от внешнего мира. Им с Дэррилом это удавалось. Когда он умер, Хлои было всего четыре года, но Наташа знала, что дети очень восприимчивы и зачастую бывают невероятно сообразительными. Было сложно. Действительно сложно. Наташа не должна была допустить мир Дэррила в мир Хлои. Ни при каких обстоятельствах. Задача непростая, практически невыполнимая, но Хлои, похоже, смогла выжить, оставаться несломленной… до тех пор, пока не увидела эту газету.

Она посмотрела еще раз на лицо на фотографии и попыталась вспомнить, когда в последний раз видела эту женщину. За несколько недель до смерти Дэррила — до того, как Дэррил покончил с собой из-за того, что оказался замешанным в том, в чем ему не стоило быть замешанным. Независимо от того, та это была женщина или нет, Наташе стало не по себе. Она осознала, что Хлои понимала тогда, что происходит, и могла теперь вспомнить события, которые произошли перед смертью ее отца. Тогда приходила эта женщина, чтобы поговорить с Дэррилом. С ней был мужчина. Он был очень внимателен к Хлои, словно чувствовал себя в чем-то виноватым. Он дал Наташе двадцать баксов. Просто вытянул деньги из кармана и отдал ей. Тогда они купили куклу, которая так долго была любимой игрушкой Хлои. Полли Петаль. Глупая чертова кукла Полли Петаль! И теперь, пять лет спустя, Хлои увидела лицо этой женщины в газете.

11
{"b":"205673","o":1}