У меня в ушах уже стоял звон, и я чувствовал, как наплывает головная боль. Интересно, если плотно закрыть глаза, не удастся ли вновь оказаться в своей холостяцкой норе на «Золотом правиле»? Я попробовал зажмуриться и вновь открыл глаза.

— Отвечай-ка! — потребовал голос, лишенный тела.

— Минерва, а кто пересадил мое маленькое деревце?

— Я. Тамми заметила, что ему не хватает жизненного пространства, и попросила меня найти горшок побольше. Вот я и…

— Это я нашла!

— Да, нашла Тийна, а я пересадила. Посмотрите, насколько оно стало счастливее! Выросло более чем на десять сантиметров!

Я бросил взгляд на деревце, потом вгляделся в него пристальнее. Так сколько же я пробыл в этом госпитале?

— Так сколько же дней я пробыл в вашем госпитале?

Минерва вдруг стала совершенно индифферентной. И голос Тийны произнес:

— Вы еще не уточнили, насколько велик должен быть бронтозавр, которого вы заказали на завтрак? Лучше заколоть маленького, не так ли? Крупные ужасно жестки. Так все считают.

(Деревце выросло на десять сантиметров! Хэйзел сказала, что придет проведать меня «утречком». Каким-таким утречком, дорогая? Через две недели? Или больше?)

— Более взрослых следует провяливать, пока поспеет мясо. А с вафлями тоже придется ждать?

— О нет! — с готовностью откликнулся голос Тийны. — Здесь они не так уж в ходу, но Морин все о них разузнала. Она получила информацию из места всего в нескольких километрах от того, откуда вас взяли, и почти из того же времени с точностью плюс-минус в один век. Она узнала рецепт их готовки, а еще рассказала мне, что такое вафельница, и я провозилась до тех пор, пока Морин не получила то, что ей требовалось. А сколько вафель вы, обжора, можете съесть?

— Пятьсот семь штук…

Последовало недолгое молчание, затем Тийна вопросила:

— Минерва?

— Я не знаю!

— …Однако — добавил я, — поскольку я на диете, то хватит и трех!

— Не уверена, что жажду видеть вас своим женихом!

— Тем более что не успели проконсультироваться с Хэйзел. С моей женой.

— За этим дело не станет. Хэйзел и я — подружки. Многие-многие годы. Она вас заставит подчиниться, если только я сама решу прибегнуть к вашим услугам. Но меня одолели сомнения: Дикки-бой, вы так непостоянны!

— Ах, «Дикки-бой»? Так вы знакомы с моим дядюшкой Джеком? Джоком Кэмпбеллом?

— С Серебряным Лисом? Знаю ли я дядю Джока? Еще бы! Мы не собираемся его приглашать, он ведь всегда претендует на «право первой ночи»!

— А вы пригласите его, миссис Тийна. Он же мой близкий родич. Олл райт, я согласен изображать жениха, а дядя Джок позаботится о лишении невесты невинности. По рукам?

— Минерва!

— Полковник Ричард, я не уверена, что Афина на это пойдет. Я знавала доктора Джока Кэмпбелла в течение многих лет, а он знал меня. И если Афина настаивает на этой чепухе, то есть свадьбе, она вряд ли отдастся сперва доктору Кэмпбеллу! Может быть, через год или два, когда она установит… — Минерва пожала плечами. — Они же свободные личности!

— Тийна вольна обсудить это с Хэйзел и Джоком. Это же не моя идея в целом! Так когда же должно свершиться это преступление?

— Вот-вот. Клон Афины скоро созреет. Через три года по вашей шкале времени.

— Уф-ф… А я-то думал, уже на той неделе! Погожу пока переживать. ЗА ЭТО ВРЕМЯ И КОНЬ ЗАПОЕТ!

— Какой конь?

— Из ночного кошмара. Перейдем к вафлям. Миссис Минерва, не хотите ли разделить со мной завтрак? Я не выдержу, если у вас будут течь слюнки и вы будете провожать взглядом каждый мой кусок.

— Я уже перекусила сегодня…

— Очень плохо!

— Но это уже неважно: несколько часов назад мне вдруг очень захотелось отведать вафель: Хэйзел и Морин так славно их расписывали! Так что спасибо, не откажусь!

— А меня вы что же не пригласили? — обиделась Тийна.

— Но, моя предполагаемая суженая (если только вы собираетесь исполнить свои угрозы), ведь мой стол станет и вашим. Поэтому приглашать вас разделить трапезу не имеет никакого смысла и даже оскорбительно: вы и так обязаны ее разделять!.. А Морин говорила, что. надо подавать к вафлям? Растопленное масло, кленовый сироп, много хрустящего бекона, а к этому еще фруктовый сок и кофе. Сок должен быть ледяным, остальное — горячим.

— Три минуты, милый мальчик!

Я хотел ответить, но та невещественная стена снова раздалась, и вошел рабби Эзра. Он… вошел! Правда, он опирался на костыли, но у него были две ноги!

Он осклабился и помахал мне костылем.

— Доктор Эймс! Рад видеть вас бодрствующим!

— И я рад вас видеть, реб Эзра! Миссис Тийна, пожалуйста, утройте первоначальный заказ!

— Уже. Да еще заказала семгу, и пышки, и клубничный джем!

Несмотря на все мучившие меня вопросы, завтрак удался на славу. Еды было вдоволь, аппетит отменным, а Минерва и Эзра (и Тийна тоже) составили весьма славную компанию.

Лишь покончив с первой вафлей, я спросил:

— Реб Эзра, вы не виделись с Хэйзел сегодня утром? С моей женой. Мне казалось, что она уже должна быть здесь.

Реб вроде бы заколебался, и ответила Тийна:

— Будет попозже, Дикки. Не могла же она слоняться вокруг в ожидании твоего пробуждения. У нее полно других дел. И других мужчин.

— Тийна, хватит меня злить! Или я откажусь на вас жениться, даже если Хэйзел и Джок согласятся на этот брак!

— Спорим? Только попробуй меня надуть, хамло, и я выкину тебя с этой планеты! У тебя не останется ни куска еды, двери перестанут перед тобой открываться, освежители превратятся в «обжигатели», и еще тебя закусают собаки!

— Сестрица!

— Ау, Минни?

Минерва обернулась ко мне:

— Не позволяйте моей сестре дразнить вас, полковник. Она это делает только потому, что жаждет компании и внимания. Но на деле она крайне надежный и соблюдающий этику компьютер!

— Я уверен в этом, Минерва! Но, зля меня и угрожая, она не может рассчитывать на то, что я добровольно встану перед судьей, или священником, или кем там еще и пообещаю любить, заботиться и повиноваться ей! Я вообще не уверен, что когда-либо пожелаю ей повиноваться!

Компьютерный голос ответил:

— Не хочешь повиноваться, Дикки? Я тебя научу со временем. Это же так просто: сходи, принеси, садись, ложись, повернись, притворись мертвым… Я от мужчины ничего сложнее этого и не жду. Правда, еще остаются жеребячьи обязанности. Но тут твоя репутация опережает тебя.

— Что вы хотите этим сказать? — я с силой отшвырнул салфетку. — Ну все, с меня хватит! Не бывать этой свадьбе!

— Друг Ричард…

— А? Да, реб Эзра.

— Не позволяйте Тийне выводить вас из себя. Она ведь сделала предложение и мне тоже, и отцу Хендрику, и Чоу-Му, и, вне сомнения, многим другим. По сравнению с ней Клеопатра выглядит невинной скромницей.

— И Нинон Ланкло, и Рэнджи Лил, и Мария Антуанетта, и Рахаб, и Кэйт Баттлшип, и Мессалина, и та, которую вы назвали! Я стану чемпионкой по нимфомании во всех вселенных, буду прекрасной, как грех, и великолепной, как никто! Мужчины станут затевать дуэли, убивать друг друга на моем пороге и прославлять в одах каждый мой палец. Женщины, заслышав мой голос, будут падать в обморок. Все — мужчины, женщины и дети — станут мне поклоняться, а я возлюблю стольких из них, сколько вместит мой график! А вы, стало быть, не желаете стать моим женихом, э? Надо же — произнести такие грязные, мерзкие, злые, вонючие, насквозь себялюбивые слова! Разъяренная толпа разорвет вас на куски и напьется вашей крови!

— Миссис Тийна, это же не тема для застольной беседы, мы ведь едим, не так ли?

— Вы сами начали.

Я попытался обозреть ситуацию. Что, и в самом деле я первый начал? Да нет, конечно же, это она… Но реб Эзра заговорщицки прошептал:

— Уступите. Все равно не выиграете. Я же знаю!

— Миссис Тийна! Сожалею, что затеял спор. Я не должен был. Это неучтиво с моей стороны!

— О, тогда все в порядке! — голос компьютера явно потеплел. — И не зовите меня «миссис Тийна». Тут не приняты титулы. Если вы назовете Минерву «доктор Лонг», она обернется, чтобы увидеть, кто стоит позади нее!