Самыми практичными монетами в столице были серебряные ларги, которых я и собирался набрать изрядное количество, получая сдачу с золотых даргов.

Золото было в ходу только в дорогих магазинах, которых я посетил более десятка. Чтобы не носиться из магазинов домой и обратно, я нанял мальчишку с двухколесной коляской, куда намеревался складывать купленные товары.

Первым делом я купил себе красивый кожаный кошель, украшенный орнаментом. Он прикреплялся к поясу двумя кожаными ремешками, и вешался на животе или сбоку, на манер футляра для мобильного телефона. В него я складывал сдачу в виде ларгов и фаргов. Затем я приобрел шикарный столовый прибор на шесть персон, толком не соображая, зачем он мне нужен, ведь дома я не питался и гостей не принимал. Следующей покупкой стали большие бюсты богов Добра и Зла, отделанные полудрагоценными камнями. Тоже не шибко нужные предметы, потому что я полагался только на себя и поклоняться чужим божествам не собирался.

Ранее я уже присмотрел подходящее постоянное жилище, в виде трехкомнатной квартиры с кухней, расположенной на втором этаже двухэтажного доходного дома. Но в собственность ее пока не приобрел, а сначала хотел пожить в ней, чтобы оценить возможность некоторой ее перепланировки. Зачем, увидите позже. О чем мы и ударили по рукам с хозяином дома.

Ведь, как состоятельный тье, я должен иметь свои собственные апартаменты, а их необходимо было чем–то обставить и украсить. Дальнейшая жизнь в гостинице не представлялась возможной, хотя бы потому, что приходилось все время таскать на себе тяжеленный пояс с почти девятью сотнями золотых горошин. Заимев собственное жилье, можно было поставить в нем массивный несгораемый сейф и положить туда все мои финансы, а также броник, который я не хотел надевать на себя каждый день.

Забегая вперед, скажу, что стальное несгораемое хранилище найти не удалось. Сейфы здесь почему–то были не в ходу. Максимум, что мне предлагали торговцы, это металлические шкатулки с навесными замочками, которые можно было сковырнуть ногтем.

Словом, я накупил целую кучу потребных для дома, а большей частью не нужных мне предметов быта и роскоши. Парнишке с тележкой пришлось сделать два рейса, чтобы доставить мои покупки к месту. Я свалил их в угол самой дальней комнаты и отправился поискать трактир поблизости от дома, который стал бы моим постоянным пристанищем для ежедневного приема пищи.

Кстати, я не видел никакой разницы, кроме названий, во всех этих питейно–закусочных заведениях столицы. Трактир, корчма, ресторация, харчевня, кабак, таверна – ассортимент в них был приблизительно одинаковый, равно, как и качество предлагаемых закусок. Единственно, мне показалось, что вина все–таки получше в общепитовских заведениях, именуемых трактирами.

Таковой нашелся всего в четырех кварталах от моего нового жилища. Внешне выглядел он вполне прилично, и я шагнул внутрь.

В помещении стоял громкий гомон. Хозяин трактира, шарообразный толстяк с круглыми, плутоватыми глазами и два его подручных, вооруженных длинными вертелами, прижали к стене высокого худощавого дворянина в темном камзоле.

— Вы не уйдете отсюда, пока не заплатите! – урчащим голосом хищника, сцапавшего вожделенную добычу, кричал толстяк, брызгая во все стороны слюной.

— Как же я заплачу, если у меня украли деньги? – худощавый нервно озирался вокруг, ища поддержки, но не находил ее.

Все присутствующие молча наблюдали за разворачивающейся сценой и никак ее не комментировали. Я сделал несколько шагов вперед и оказался неподалеку от эпицентра событий.

— Мне плевать на это! Платите и тогда можете идти куда пожелаете, хоть домой, хоть на бал, хоть в свое родовое гнездо.

Юморист из него был никакой, тоже мне «bel esprit»* нашелся, однако его здоровенные поварята угодливо захихикали и угрожающе приподняли свои вертела.

— Вот, смотрите, — дворянин протягивал обрывки ремешков от кошеля, выставляя их на всеобщее обозрение, — у меня были деньги, но кто–то срезал мой кошелек…

— Не хотите ли вы сказать, что это моих рук дело? – хозяин трактира откровенно глумился над своей жертвой.

— Нет. Но здесь был вор и…

— Где же он? Что–то я его не вижу, — и трактирщик сделал вид, что заглядывает под столик, — а, вот, то что досточтимый тье набил свое брюхо и собирается уйти, не заплатив – это видят все. Я сейчас сдам вас страже.

— Я зайду завтра отобедать и заплачу, заодно, и за сегодняшний обед, — предложил дворянин.

— Нет, благородный тье, завтра вас заберут в армию, а послезавтра убьют солдаты герцога и плакали мои денежки.

— Я схожу домой сейчас и принесу денег.

— Он сходит домой и будет таков! – громогласно объявил толстяк и воздел руки к потолку, — а я останусь в убытке.

— Я готов вам дать слово тье!

— Он даст мне слово…, — трактирщик криво ухмыльнулся, от чего его расплывшаяся рожа приобрела еже более глумливый вид, — и куда я его засуну – в карман положу?

Это было уже чересчур. Честное слово дворянина было здесь более чем клятвой и исполнялось неукоснительно и любой ценой. Рука худощавого рванулась к мечу.

Что за дела? Какой–то хам, обычная трактирная крыса, издевается над представителем дворянского сословия! Пора вмешаться.

— А ну, оставьте его в покое! – я шагнул вперед и оказался почти между противоборствующими сторонами.

bel esprit – остряк (франц.)

Физическая мощь включилась на полную катушку, и я готов был ее использовать, негодуя на хамское поведения трактирного торгаша.

— Вам то, что до этого, — хозяин лениво покосился на меня, как на надоедливого комара, — ищете себе неприятности, уважаемый тье?

— Неприятности ищешь ты! Смотри, как бы я не отрезал твои уши! – и я выразительно покосился на свой меч.

— Да это дебош в общественном месте и угроза физическим воздействием.., — просипел тот фальцетом, немного отступая назад.

Интересно, откуда трактирной крысе знать такие юридические заковырки? И я сделал еще один шаг вперед, оттирая его от незадачливого неплательщика за обед.

Трактирщик мотнул головой в мою сторону своим подручным:

— Придержите–ка этого горлопана, пока я пошлю за стражей.

Дюжие поварята дружно положили свои вертела на столик и бросились на меня, намереваясь вцепиться в мои руки. Как бы не так! Изящным обходным движением я оставил их за своей спиной, а затем развернулся и вцепился пальцами в их заплывшие жиром загривки. Их головы резко изменили свое поступательное движение вперед и легли на встречные курсы. Мгновение и глухой бильярдный стук засвидетельствовал их скорую встречу. Я прислонил их спинами друг к другу и аккуратно опустил на пол.

— Вы за это ответите! – и без того круглые глаза трактирщика стремились вылезти за свои орбиты, — имперский суд и тюрьма вам уже обеспечены, и я лично…

Он – лично? Да кто он такой! Я сцапал хозяина за ворот и одной рукой взметнул эту жирную тушу к потолку.

— Как ты смеешь угрожать благородному тье? – взревел я.

Посетители трактира стали испуганно жаться к стенам. Дворянин, за которого я вступился тоже стоял, ни жив, ни мертв, что–то шепча побелевшими губами.

— Я сейчас за стражей пошлю, — задушено пискнул толстяк, суматошно болтая в воздухе толстыми короткими ножками, — неуплата и дебош, причинение увечий…

— Вот я тебя самого им и сдам! – загремел я и опустил его на пол.

По–моему, он все–таки притих и смотрел на меня уже испуганными выпученными глазами. Похоже, он не знал, что предпринять. Раз задиристый пришелец орет и буянит, значит, имеет право – читалось на его ошеломленном лице по поводу моей персоны.

— А меня за что? Я всего лишь требовал причитающиеся мне деньги и…

— За то, что допускаешь всяких воришек в свое заведение, и они крадут кошельки у благородных тье.

И пока он переваривал эту мою инициативу, я грозно добавил:

— Еще и обэпников на тебя напущу – пусть–ка пошарят, как следует, в твоих погребах!

Конечно, он и слышать о такой службе, как ОБЭП, нигде не мог, но перспектива, что какие–то контролеры начнут копаться в его запасах, его явно напугала. Неизвестное всегда страшит больше. А, может, у них в империи что–то и было вроде санстанции, а уж эти молодцы найдут живых тараканов даже в морозильниках, при температуре минус семьдесят градусов. Любой торгаш знает, что за ним водятся всякие грешки, стоит их только хорошенько поискать.