Я включил режим невидимости и притаился у входа в пещеру. Вскоре валун был отодвинут в сторону, и огромная тень застыла на входе, перекрыв доступ свету. Десятник пристально всматривался в глубину подземелья. Чего он насторожился? Может, сработала какая охранная сигнализация? И точно – он неожиданно согнулся вниз и пошарил у земли рукой. Луч света, вырвавшийся из–за его спины, высветил тонкую бечеву, натянутую на высоте двух–трех сантиметров поперек пещеры. Вероятно я, не заметив, случайно зацепил ее ногой и сработал какой–то сигнал тревоги. Не учуяв ничего подозрительного, главный надсмотрщик вошел вовнутрь и стал осматриваться по сторонам. Не станет же он пересчитывать все мешки? Нет, он, вероятно, искал существо, осмелившиеся проникнуть в хранилище и, не обнаружив такового, успокоился – никто ведь не мог проскочить мимо него незамеченным. Затем он вышел наружу и на всякий случай обозрел окрестности. Пусто.

Я быстро выбрался из пещеры, стараясь не греметь мешками и, проскочив за его спиной, резво потрусил восвояси. Через несколько минут густая трава надежно укрыла меня от посторонних глаз.

В мешках оказались золотые самородки с высочайшим содержанием высокопробного золота, почти без посторонних примесей.

Изготовление золотых монет горошин оказалось самым простым делом в этой операции. Рецепт этот я позаимствовал у древних алхимиков, покопавшись в своем мозговом хранилище. Единственное, что пришлось доделать – произвести необходимые математические расчеты по диаметру отверстия, через которое будут капать золотая магма и вычислить высоту падения капель. Чистое расплавленное золото я наливал ковшиком в воронку с очень узким горлышком, а внизу, под ней, поставил чан с водой. Золотые капельки одна за другой срывались из воронки и падали в воду. Выползая из горлышка воронки, они еще имели каплевидную продолговатую форму, но, ударяясь о воду, округлялись и на дно чана опускались уже горошины правильной округлой формы.

Я вытащил готовые монетки и сличил их с имеющимися у меня медными фаргами. Наверное, тщательная экспертиза нашла бы незначительные различия по пробе, форме и весу моих подделок с подлинными деньгами империи, но на глаз такие отличия отсутствовали.

Всего у меня получилось восемьсот шестьдесят четыре золотых горошины, и я стал, вероятно, одним из богатейших людей на этой планете. Теперь требовалось изготовить их надежное хранилище. И здесь я не стал открывать Америк, а просто пошил себе специальный пояс, состоящий из сплошных закрытых кармашков, куда и ссыпал все свое богатство. Всего получилось четырнадцать карманчиков, в каждый из них помещалось от пятидесяти до семидесяти монеток. Вес всего пояса получился немногим более двух с половиной килограммов, и я свободно мог носить его постоянно, чтобы быть спокойным за сохранность своих капиталов.

Наконец, обе боковые луны полностью скрылись за боковыми горизонтами. Вот–вот должны были прибыть обозники. К этому времени у меня уже был подготовлен план проникновения на главный имперский ярус.

Точнее говоря, я разработал три варианта плана. Можно было во время их прибытия использовать режим невидимости, пробраться в транспортал и совершить переход на нужный ярус. Я не сомневался, что средство сообщения между ярусами представляет собой разветвленную сеть тоннелей, типа метрополитена. И, если уж, обычные обозники умеют с ним управляться, то я, напичканный различными знаниями выше крыши, сумею это без проблем.

Второй вариант заключался в том же способе проникновения в транспортал, только при отбытии обозников восвояси. Они везут с собой массу имущества – сумею же я спрятаться среди ящиков и коробок.

Самым надежным, но и самым сложным, был третий вариант. Он предусматривал замену субъектов транспортировки. Я должен был отбыть в имперский ярус вместо одного из обозников. Каким образом его осуществить, я еще не решил – здесь придется импровизировать. Смертоубийство, конечно, исключалось. Но существовали такие старые и надежные методы, как подкуп или временное обездвижение кого–то из членов обозного экипажа.

Старейшина вовсю развернулся с торговлей самогоном и подумывал послать гонцов в другие становища яруса с рекламой крепкого зелья и заключением с тамошними торговцами договоров его поставки.

Я оставил ему пятьдесят золотых горошин, передав их завернутыми в плотную ткань Тилне и взяв с нее слово, что она отдаст сверток мужу только на следующий день. Это было, более чем щедрое возмещение убытков Мальена за полное обрушение рынка самогона, ведь я, с отъездом, собирался полностью разрушить свою потайную пещеру. Кроме того, я хотел поблагодарить старейшину и его семью за очень доброе ко мне отношение.

С самого утра обитатели становища принялись выносить кипы тканей и складывать их штабелями у порога своего дома. Это был верный признак приближения момента прибытия обозников, и я затаился за обломками известняковой породы, валявшимися подле каменоломни. Мое бинокулярное зрение было настроено прямо на цельнометаллический куб, выполнявший функции транспортала.

Пригревшись под лучами двух дневных светил, я задремал и чуть не прозевал выход обозников. Лишь какое–то шестое чувство толкнуло меня в бок, я встрепенулся и увидел, как лицевая часть куба стала уходить под землю, открывая его черный зев. Значит, транспортал закрывался металлической плитой, управляемой подъемным механизмом.

Из черноты появился высокий сутулый человек и внимательно огляделся вокруг. Мне даже показалось, что мы встретились глазами, хотя из–за расстояния это было невозможно, и я инстинктивно прикрыл глаза. Не увидев никакой непредвиденной опасности, человек прокричал команду и из куба вывалились все остальные обозники. Их было четырнадцать человек, не считая старшего, который выходил первым. На всех была одинаковая темно–серая униформа: комбинезоны, поверх которых были накинуты короткие куртки, а на головах кепи с длинными квадратными козырьками.

Они размялись, потряхивая руками и ногами, после чего последовала новая команда сутулого. Тотчас половина скрылась внутри куба и через некоторое время эта семерка вновь показалась, толкая перед собой вместительные двухколесные тележки. Теперь уже внутри скрылся старший и появился оттуда с увесистым кожаным мешком, который нес на плече.

— Деньги для расчетов с тканщиками, — догадался я.

Он сбросил мешок в одну из тележек и достал из кармана комбинезона черную квадратную коробочку, наподобие телевизионного пульта. Я немедленно увеличил кратность еще в два раза и сконцентрировал свое зрение на ней. Коробочка имела три разноцветных кнопки, расположенные равнобедренным треугольником самым острым углом вниз. Вверху на одной линии находились синяя и зеленая кнопки, а внизу желтая. Старший обозник нажал на синюю кнопку, и плита медленно вылезла из–под земли, закрывая вход в куб.

Логично было предположить, что зеленая кнопка открывала вход. При помощи желтой, вероятно, запускался механизм перемещения на другой ярус. Какой–нибудь поезд, а может скоростной лифт.

Старший подождал пока плита полностью стала на место, и махнул рукой в сторону селения. Вереница тележек по одной из радиальных улиц двинулась в сторону центра селения. Возле каждого дома в тележки загружались кипы ткани и сутулый, исполнявший по совместительству обязанности казначея, производил расчет с владельцами кип.

Все тележки были наполнены, не пройдя и треть улицы, и обоз тронулся обратно к транспорталу, где внутри была произведена его разгрузка. И так они мотались туда–сюда до самого вечера. Причем каждая тележка обслуживалась парами. Один из обозников тащил ее за собой, а другой сзади помогал, придерживая одновременно, кипы, чтобы они не упали на землю. Лесом я подобрался поближе к кубу и при одной из разгрузок, включив режим невидимости, проник внутрь транспортала вместе с суетившимися обозниками. Так и есть – здесь был лифт. Но он был размером с куб, стоявший наверху и всего лишь опускал под землю еще метров на пять вниз.