Очевидно Марс когда-то был населен более густо, чем сейчас, об этом говорили руины неизвестных городов. Даже величайшие населенные центры, такие, как Чаракс, Малые и Большие Зыбучие Пески и Гесперидум, включали я себя брошенные районы, которые с большим удовольствием посещали туристы с Земли. По-видимому, этот маленький город не имел важного значения для марсиан и мог быть покинут еще до того, как Ной построил свой корабль.

Джим, не склонный к разговорам, остановился на пустой широкой площади. Франк устало опустился на металлическую отполированную плиту, испещренную знаками. Какой-нибудь ученый Земли отдал бы руку, лишь бы прочитать, что здесь написано,

— Ну ладно, — сказал Джим, — немного отдохнем, а потом поищем дорогу к каналу.

— Это не для меня, — устало ответил Френк. — Я не смогу больше идти.

— Не говори чепухи.

— Джим, я сказал тебе то, что есть на самом деле.

Ответ озадачил Джима.

— Тогда подожди… я поброжу вокруг. Обычно под городами много всяких тоннелей. Я найду место, где мы сможем провести ночь.

— Делай, что хочешь.

— Оставайся здесь, — он хотел уйти, но вдруг заметил, что Виллиса нет рядом с ними, и сразу вспомнил, что прыгун, когда они шли по городу, выбрался из сумки. — Виллис… Где Виллис?

— Откуда я знаю?

— Я должен найти его. Виллис! Эй, Виллис! Иди сюда, мальчик! — его голос эхом разнесся по мертвому городу.

— Привет, Джим!

Голос донесся до Джима с некоторого расстояния. Это был Виллис, но не один. Его нес марсианин.

Марсианин приблизился к ним, опустил свою третью ногу и оперся на нее. Мягко прогудел его голос.

— Френк, что он говорит?

— Что? Я не знаю. Скажи ему, пусть уходит.

Марсианин заговорил снова. Джим бросил попытки использовать Френка в роли переводчика и сосредоточился, чтобы понять смысл сказанного. Он заметил жест, напоминающий перевернутый знак вопроса; это было приглашение или какое-то предложение. Следующий жест, напоминающий знак радикала, ничего Джиму не сказал.

В надежде, что абориген повторит сказанное, Джим сделал вопросительный жест, но вместо марсианина ответил Виллис:

— Идем с нами, мальчик Джим, — прекрасное место!

— Почему бы и нет? — пробормотал Джим и ответил: — Хорошо, Виллис.

Напрягая горло, чтобы произвести требующийся неземной тройной гортанный звук, Джим выдавил общую фразу согласия. Марсианин повторил ее, затем поднял ногу и, не поворачиваясь вокруг, быстро пошел прочь.

Он прошел около двадцати пяти ярдов, когда заметил, что за ним никто не идет. Он так же быстро вернулся назад и воспользовался общим вопросительным символом, как бы спрашивая:

— Что-нибудь не так?

— Виллис, — настоятельно сказал Джим, — я хочу, чтобы он нес Френка.

— Нес мальчика Френка?

— Да, как его нес Гекко.

— Гекко здесь нет. Это К’бумкх.

— Его зовут К’бумк?

— Точно… К’бумкх, — согласился Виллис, поправив произношение Джима.

— Ладно, я хочу, чтобы К’бумкх нес Френка так, как это делал Гекко.

Виллис и марсианин что-то помычали и поквакали друг другу, а затем Виллис сказал:

— К’бумкх хочет знать, откуда мальчик Джим знает Гекко.

— Скажи ему, что мы друзья, друзья по воде.

— Виллис уже сказал это.

— Как насчет Френка?

Но оказалось, что Виллис и об этом успел сказать своему новому знакомому. К’бумкх обхватил Френка двумя руками-заслонками и поднял. Френк открыл глаза и снова закрыл их. Казалось, ему было все равно, что с ним происходит.

Задержавшись на мгновение, чтобы подобрать коньки, которые Френк оставил на металлической плите, Джим рысью побежал за марсианином. Они вошли в огромное здание, внутри казавшееся даже больше, чем снаружи; так ярко светились стены, освещая помещение. Не замедляя шаг, марсианин прошел к дальней стене и вошел в арочный проход; это был вход в наклонный, ведущий вниз туннель.

Марсиане так и не изобрели лестницы, точнее сказать, лестницы им были не нужны. Низкая гравитация на поверхности Марса, составляющая примерно 38 % от земной, позволяла использовать такие крутые спуски, которые на Земле могли бы привести к большим неприятностям. Марсианин долго вел Джима вниз по этим чередовавшимся крутым спускам.

Как и тогда, когда он был под городом Циния, Джим вдруг понял, что давление увеличилось. Он снял маску и почувствовал великое облегчение, так как более двадцати четырех часов не имел возможности сделать это. Давление поднялось внезапно; он был уверен, что перепад давления произошел не в результате того, что они спускаются вниз; они находились не так глубоко, чтобы разница в давлении стала такой заметной.

Джима заинтересовал этот трюк. Он решил, что здесь было что-то типа переходной камеры, которую он не заметил.

Спуск кончился, и они вошли в большую комнату, ярко освещенную куполообразным потолком. В стенах ее были проделаны ряды арочных проходов. К’бумкх остановился и задал Джиму какой-то вопрос, из чего Джим разобрал только имя Гекко.

Джим покопался в памяти и с трудом произнес простое выражение:

— Я и Гекко разделили воду. Мы друзья.

Казалось, марсианина это объяснение удовлетворило; через один из арочных проходов он провел их в небольшую комнату и мягко опустил Френка на пол. Дверь позади них тихо скользнула и закрылась. В комнате, очень маленькой по стандартам марсиан, стояло несколько конструкций, заменяющих марсианам стулья. К’бумкх утвердил свое неуклюжее тело на одной из них.

Внезапно Джим почувствовал, что на его плечи опустилась тяжесть, и неожиданно для себя он очутился на полу. Тяжесть сопровождалась легким головокружением, поэтому он остался сидеть.

— Френк, у тебя все нормально? — спросил он.

Френк пробормотал что-то невнятное. Его дыхание было тяжелым и затрудненным. Джим поднял маску Френка и потрогал его лоб; он был горячий. В этот момент он ничего не мог сделать для Френка. Тяжесть продолжала давить на плечи.

Марсианин, казалось, не был склонен к разговорам, но и Джим не пытался заговорить с ним, во всяком случае на доминирующем языке. Виллис свернулся в шар. Джим лег около Френка, закрыл глаза и попытался ни о чем не думать.

На мгновение, с ощущением, будто он падает вниз, появилась небывалая легкость, а затем на него снова навалилась тяжесть. Он лежал еще около пяти минут, когда вдруг увидел, что абориген наклонился над ним и что-то говорит. Джим сел и понял, что снова чувствует себя хорошо. К’бумкх подхватил Френка и они покинули комнату.

Большая комната с куполообразным потолком выглядела точно так же, если не считать то, что теперь в ней собралась группа из тридцати или более марсиан. Когда К’бумкх со своей ношей и следующий за ним Джим вышли из арочного прохода, один из них отделился от группы и шагнул вперед. Он был немного ниже остальных марсиан.

— Джим Мэрлоу, — заявил он.

— Гекко! — крикнул Джим, подражая Виллису.

Гекко наклонился к нему.

— Мой друг, — мягко пробумкал он на своем собственном языке. — Мой маленький, слабый друг, — он подхватил Джима и понес его прочь, а другие марсиане расступились, давая дорогу.

Гекко быстро двигался по тоннелям. Джим оглянулся и увидел, что К’бумкх с его компаньоном следует сзади. Гекко свернул в комнату средних размеров и поставил Джима на пол. Френка положили возле него. Он открыл глаза и спросил:

— Где мы?

Джим осмотрелся. В центре комнаты стояли несколько опорных конструкций. Куполообразный потолок имитировал небо. На одной стене протекал канал, во всем похожий на настоящий, на другой стене виднелся силуэт марсианского города, оперенного парившими в воздухе башнями. Джим узнал эти башни, узнал город, в котором они находились; Джим узнал эту комнату.

Это была та самая комната, в которой он “взрослел” вместе с Гекко и его друзьями.

— О, черт побери, Френк, мы вернулись в Цинию.

— Что? — Френк сел, осмотрелся вокруг, затем снова лег и закрыл глаза.

Джим не знал, смеяться ему или плакать. Недурно! Старание убежать и добраться до дома, храбрость Френка, борющегося с болезнью и усталостью, ночь, проведенная в пустынной капусте, — все оказалось напрасно. Они находились в трех милях от станции Циния.