— Я целую вечность не был в Амфитеатре Эстли, — сказал Финн.

Послышались возгласы одобрения — этот цирк пользовался большой популярностью у жителей Лондона.

— У меня есть друг, который говорит, что сможет достать для нас места в первом ряду, — продолжал Финн. — А потом проведет нас за кулисы, и леди Марша с леди Дженис смогут погладить каждую из лошадок.

Гости переглядывались, ахали. Можно подумать, поездка к Эстли — бог весть какое предприятие, не каждому удается.

— Носы у них как бархат, — подала голос одна трясущаяся от старости виконтесса.

Гости закивали, словно почтенная дама сообщила нечто поразительное. Все, кроме Марши. В ее голове немедленно возник образ косящей злобным взглядом лошади с крупными оскаленными зубами. Она всегда боялась проходить мимо лошадиной морды с тех пор, как много лет назад ее, маленькую девочку, лошадь ухватила зубами за плечо.

— Мама, я бы с удовольствием пошла, если ты согласна, — сказала Дженис. Она взглянула на Маршу с сияющей улыбкой, несомненно, полагая, что сестра обрадовалась не меньше.

— Отлично, если Марше позволит ее расписание. — Леди Брэди взглянула на дочь, ожидая ответа.

По глазам матери Марша не могла догадаться, что та думает о Финне и его предложении поехать в цирк. Мать могла потребовать, чтобы Марша чаще бывала в обществе, чтобы найти мужа. Тем не менее выбор развлечений оставался на усмотрение самой Марши, за что она была очень благодарна матери.

Она уже собиралась ответить отказом. В конце концов, у нее запланированы важные дела — лорд Чедвик да еще герцог Бошан, от которого зависит судьба школы. Но она взглянула на Финна — вот он, сидит в кресле, вытянув перед собой ноги, а между ног устроив трость. Сжатые кулаки поверх набалдашника трости, на руках вздуваются бугры мышц. Трость кажется игрушкой в его руках, и они, сразу видно, умеют ею управлять — искусно и с изящной небрежностью.

С пугающей ясностью припомнилось Марше, как эти самые руки обвивали ее, как близки они были — она и Финн, как много он значил для нее тогда… И как мало, в сущности, знала она о мужчинах, несмотря на мимолетный роман с этим красавцем.

Любовная интерлюдия юности, воспоминание о которой до сих пор кружило ей голову! И как она подозревала, всего лишь тень той любви, которой не суждено было сбыться. Но с этим покончено.

Влюбленность.

Любовь.

Страсть.

Видит Бог, на то были причины. К чему отдавать сердце респектабельному человеку, если ее чувство наверняка будет отвергнуто, стоит ему узнать о ее прошлом?

Сейчас, глядя на Финна, Марше пришли на ум слова «разорванный круг».

Они с Финном — точно два свободных конца ленты, которые ей не суждено было завязать узлом.

Спасибо лорду Чедвику.

— Да, мама. — Поразительная мужественность Финна не давала ей покоя, этот человек просто излучал ее! — Я могу поехать.

Финн улыбнулся, и ее сердце возликовало. Глупо бояться лошадей и их оскаленных морд. Маленькая прогулка к Эстли в обществе Финна не означала, что ей снова причинят боль. На сей раз она, Марша, будет хозяйкой положения, чего, конечно же, не умела, когда была моложе.

С этой минуты гостиная, казалось, не выдержит дальнейшего напряжения обстановки. Да и гости, в свою очередь, почувствовали, что рискуют злоупотребить гостеприимством. Леди Брэди так искусно владела приемами любезной хозяйки, что никто и не догадался, что их просто-напросто выпроваживают.

Через несколько минут в гостиной остался лишь Финн. Дженис смеялась над его рассказом о черствых кексах и выдохшемся лимонаде в знаменитом «Олмаке». Они занялись составлением списка хозяек, начиная с самых достойных. Первое место в списке заняла леди Каупер, а последнее досталось леди Джерси.

Марша была счастлива видеть, как они весело болтают. Финн явно старался понравиться ее семье. А Дженис — прехорошенькая; она пользуется успехом, но все еще кажется не вполне уверенной в собственных чарах. Внимание такого приятного молодого человека, как Финн, который всегда готов рассмешить и позабавить, поможет ей стать увереннее.

Стоя в дверях, Финн поцеловал руку маркизе, затем и Дженис, с почтительностью и восхищением. Держал себя кокетливо, однако не выходя из границ дозволенного приличиями. Но, подходя к Марше, он мгновенно стал серьезен, отставив легкомысленный тон. Помедлил, прежде чем прикоснуться поцелуем к ее руке.

Маркиза тактично удалилась, ее примеру последовала и Дженис.

Теплые губы нежно коснулись ее пальцев, но сердечного трепета Марша отнюдь не испытала. Да и мудрено было, ведь в углу мрачной тенью маячил Бербанк. Финн заглянул глубоко ей в глаза.

— Я так рад, что мы сегодня увидимся еще раз.

Ему следовало бы присудить голубую ленту в категории «Милый и серьезный молодой человек», подумала Марша. Потом решила, что он достоин также награды «Воплощенное мужское очарование». А потом еще — «За лучшие волосы и лицо».

Он ждал ответа.

— Мне тоже не терпится отправиться к Эстли, — сказала она. — Ваш брат знает о нашей поездке?

Финн посмотрел на нее с укоризной:

— Зачем ему знать? Вы хотите, чтобы он поехал с нами?

Марша рассмеялась.

— У нас и без него самая приятная компания.

Мило улыбнувшись, он откланялся. Марша захлопнула за ним дверь, прежде чем успел Бербанк, и быстро побежала наверх.

От радости она не чувствовала под собой ног. Разговор с лордом Чедвиком о герцоге Бошане и спасении школы придется отложить, но что с того? Она не чувствовала за собой вины. Отсрочка на полдня, чтобы съездить сегодня днем к Эстли, погоды не делала. Она успеет и то и другое. Почему бы нет?

Она села к столу, чтобы написать записку лорду Чедвику, когда в дверях ее спальни возник брат Грегори.

— Грегори! — позвала она, возвращая перо назад в чернильницу.

Он вошел.

— Да?

Вот кому она может довериться.

— Как ты полагаешь, будет ли уместно, если я отменю встречу с лордом Чедвиком… ради того, чтобы поехать к Эстли с мистером Латтимором?

Грегори почесал подбородок.

— Зависит от того, найдешь ли ты правильные слова, чтобы уладить конфликт. — Он сочувственно улыбнулся сестре. — Нелегкое это дело — светские обязанности, а?

— Точно. — Марша прикусила губу. Хорошо, что брат все понимает! — Кстати, в действительности я не хотела говорить «да» лорду Чедвику, и мы всего лишь собирались покататься в парке. Кроме того, я уже дала согласие мистеру Латтимору.

— Тогда напусти туману. Скажи графу, что у тебя возникло неожиданное, но важное дело. Чем меньше подробностей, тем меньше вероятность, что у тебя выйдет неприятность или что ты оскорбишь чьи-то чувства. Я поступаю именно так.

— Отличный совет. — Кивнув, она потянулась за пером.

— Марша?

— Да? — Ее рука застыла над пером. Грегори явно собирался ей что-то сказать, но не решался.

— Тебе не нравится общество лорда Чедвика? — Голубые ирландские глаза Грегори смотрели на нее с любопытством. — А по-моему, он отличный парень. О его брате я знаю немного. Мы с ним одного возраста, но его очень долго не было в Англии, а до того он прославился тем, что его несколько раз исключали из Оксфорда.

— А тебя разве не исключали из Оксфорда? — спросила она.

— Разумеется, — весело фыркнул Грегори. — Всех исключают хотя бы один раз, если, конечно, ты не увалень и не зубрила. — На лбу Грегори обозначилась морщинка. — Я не говорю, что мистер Латтимор недостоин того, чтобы ты тратила на него время. Просто будь благоразумна. О нем мне известно очень мало; зато я точно знаю, что его брат — человек очень достойный.

Она благодарно улыбнулась ему:

— Я это запомню.

Это была бессовестная ложь. Но не могла же она сказать брату, что лорд Чедвик никогда не станет за ней ухаживать.

— Отлично, — сказал Грегори и вышел.

Без дальнейших проволочек Марша взяла из чернильницы перо и написала записку:

«Дорогой лорд Чедвик! Боюсь, что вынуждена отложить нашу прогулку в парке до завтра. Неожиданное дело вынуждает меня им заняться. Надеюсь, Вы поймете.