Одно из самых эмоциональных и откровенных высказываний Сталина о Германии и немцах содержалось в его заявлении во время визита чехословацкой делегации в марте 1945 г.: «Сейчас мы сильно бьем немцев, и многим кажется, что немцы никогда не сумеют нам угрожать. Нет, это не так. Я ненавижу немцев. Но ненависть не должна мешать нам объективно оценивать немцев. Немцы – великий народ. Очень хорошие техники и организаторы. Хорошие, прирожденные храбрые солдаты. Уничтожить немцев нельзя, они останутся. Мы бьем немцев, и дело идет к концу. Но надо иметь в виду, что союзники постараются спасти немцев и сговориться с ними. Мы будем беспощадны к немцам, а союзники постараются обойтись с ними помягче. Поэтому мы, славяне, должны быть готовы к тому, что немцы могут вновь подняться на ноги и выступить против славян»⁴².

Одним из самых строгих критиков военного руководства Сталина был его биограф времен гласности, генерал Дмитрий Волкогонов. Волкогонов вступил в Красную Армию в 1945 г. и 20 лет проработал в отделе пропаганды вооруженных сил, а затем возглавил советский Институт военной истории. Благодаря своему опыту и занимаемой должности, Волкогонов (в частности, когда у власти был М. С. Горбачев) имел доступ к целому ряду советских военных, политических и разведывательных архивов⁴³. Изданная им в 1989 г. биография Сталина получила всеобщее признание как первое серьезное и по-настоящему непредвзятое исследование деятельности советского диктатора, опубликованное в СССР. Вердикт Волкогонова о деятельности Сталина как военачальника был таков: он «не был “гениальным полководцем”, как о том было сообщено миру в сотнях фолиантов, фильмов, поэм, исследований, заявлений», он «не мог опереться на профессиональные военные знания» и «доходил до всех премудростей стратегии, оперативного искусства в ходе кровавой эмпирии, множества проб и ошибок». В то же время, Волкогонов не пытался закрыть глаза на положительные моменты военного руководства Сталина – в частности, на его способность видеть «зависимость вооруженной борьбы от целого спектра других, “невоенных” факторов: экономического, социального, технического, политического, дипломатического, идеологического, национального»⁴⁴.

Со времени выхода в свет книги Волкогонова настроение в среде русских военных историков изменилось в пользу Сталина, хотя многие авторы продолжают утверждать, что победа была заслугой генералов и что без его руководства она была бы одержана со значительно меньшими потерями⁴⁵.

Детальная реконструкция и интерпретация деятельности Сталина во время войны, а также оценка непрекращающейся критики и контркритики как раз является главной целью настоящей книги, однако некоторые общие замечания стоит сделать сразу.

Сталин не был генералом, но у него был опыт командования в боевых условиях и участия в боевых действиях, хотя и не на линии фронта. Во время Гражданской войны в России он служил политическим комиссаром – представителем Центрального Комитета Коммунистической партии, ответственного за обеспечение снабжения Красной Армии. Выполняя эту работу, он принимал непосредственное участие в принятии военных решений на высшем уровне. О деятельности Сталина во время Гражданской войны известно, что он сыграл значительную роль в успешной обороне в 1918 г. Царицына – города, который в 1924 г. был назван в его честь Сталинградом. Царицын, расположенный на юге СССР, в стратегически важном месте на берегу Волги, стоял на пути, по которому в Москву с Кавказа поступали запасы продовольствия и топлива. В 1920–1930-е гг. Сталин проявлял интерес к военным делам и регулярно выступал с критикой того, что он называл мышлением времен гражданской войны: он настаивал на том, что Красной Армии необходимо постоянно работать над модернизацией своей идеологии и вооружения и не поддаваться искушению нежиться в лучах своей былой славы.

Особенно важным для роли Сталина как военачальника во время Второй мировой войны было то, что в 1919–1920 гг. ему довелось оказаться в ситуации поражения, близкой к катастрофе. Это было в самый разгар Гражданской войны: большевики были окружены атакующими со всех сторон войсками контрреволюционной Белой армии и с большим трудом удерживали подконтрольные им территории в центральной части страны. Сталин был также свидетелем того, как в 1920 г. генерал Пилсудский отрезал Красной Армии дорогу на Варшаву, и успешного польского контрнаступления поляков, в результате которого Советская Россия была вынуждена отдать только что созданному польскому государству Западную Белоруссию и Западную Украину⁴⁶. Об этих серьезных неудачах нужно помнить, говоря о необыкновенной вере Сталина в победу на протяжение всей Второй мировой войны – о вере, которая не ослабевала даже тогда, когда немцы заняли половину территории страны и осадили Ленинград, Москву и Сталинград.

Во время Великой Отечественной войны Сталин взял на себя роль генерала, но (в отличие от Черчилля) он совсем не выражал желания лично наблюдать за сражениями или (в отличие от Гитлера) распоряжаться боевыми действиями на линии фронта. Сталин всего один раз нанес краткий визит в зону боевых действий. Он предпочитал осуществлять высшее командование в воображении, в стенах кремлевского кабинета или на своей даче на окраине Москвы.

Любой критике в отношении военных промахов Сталина можно противопоставить признание того факта, что он также умел и все исправить, причем зачастую действуя вопреки советам своих профессиональных военных советников. Это особенно заметно проявлялось, когда вопросы военной тактики пересекались с вопросами морали, политики и психологии. Как отмечает Волкогонов, мышление Сталина было более универсальным, и это «поднимало его над другими военными деятелями»⁴⁷.

Не следует считать, что любая критика, направленная против Сталина, справедлива и точна. Во многих случаях Сталин действовал по совету своих военных командиров, поэтому ответственность за ошибки лежит не только на нем. Не менее опрометчиво было бы полагать, что если ошибки очевидны в ретроспективе, то их в свое время можно было избежать. Во многих случаях в тот период времени никто не обладал знаниями и предвидением, которые были необходимы, чтобы избежать серьезных ошибок. Как это довольно часто бывает, авторы советских военных мемуаров не смогли побороть искушение заново разыграть сражение, сидя в уютном кресле – когда победа дается гораздо легче и без потерь.

Наконец, было бы очень просто собрать со страниц мемуаров и процитировать здесь критические отзывы бывших советских военных о Сталине, но это означало бы исказить производимое ими общее впечатление: это был руководитель, который учился на своих ошибках и по мере того, как продолжалась война, все лучше справлялся со своими обязанностями. Именно такого мнения придерживались двое его ближайших соратников военных лет – маршал Александр Василевский и маршал Георгий Жуков.

Василевский, занимавший должность главнокомандующего генштаба советских войск в течение почти всей войны на Восточном фронте, принимал непосредственное участие в планировании и координировании всех крупных операций Красной Армии. Он ежедневно общался со Сталиным (лично или по телефону) и нередко приезжал на линию фронта в качестве личного представителя Верховного главнокомандующего. В своих мемуарах, опубликованных в 1974 г., Василевский разделял военное руководство Сталина на два периода: первые несколько месяцев войны, когда «сказывалась недостаточность оперативно-стратегической подготовки Сталина», и период, начавшийся с сентября 1942 г. и достигший своей кульминации в битве за Сталинград – период, когда Сталин начал прислушиваться к советам профессиональных военных и в результате начал «хорошо разбираться во всех вопросах подготовки и проведения операций». Итак, по глубокому убеждению Василевского, И.В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны… Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооруженных Сил проявил все основные качества советского полководца… Сталин как Верховный Главнокомандующий в большинстве случаев требовал справедливо, хотя и жестко. Его директивы и приказы указывали командующим фронтов на ошибки и недостатки, учили умелому руководству всевозможными военными действиями⁴⁸.