IV. Изора зовет Алису, и садится печально с ней у окна.
V. Через некоторое время входит граф; он сообщает, что в замок приехал новый жонглер и что на радостях он устраивает завтра состязание жонглеров, на котором позволяет присутствовать Изоре. Изора не скрывает своей радости.
7 июня 1913
Вт<орой> Рыц<арь> мог бы каяться в том, что смеялся над Бертраном. Но я сейчас так опустел и устал, что не стану этого переделывать. Пьеса настоящая; если когда-нибудь ей суждено быть на сцене, я и из Второго Рыцаря сделаю настоящую роль. А теперь — в последний раз приложив руку к «Розе и Кресту», посылаю маме, она отвезет в Шахматове для переписки, для Сирина.
1916
Нам, художникам, даны: 1) тот цветистый, путанный и необозримый матерьял, который обозначается словом жизнь (все: люди, идеи, образы, [цвета], чувства) и 2) некая (демоническая) воля, имеющая способность делать державный выбор из этого матерьяла и распределять его при помощи тех методов, которые присущи только нам, художникам.
Поэтому я хочу, минуя всякие возможные идейные, исторические, критические вступления, — начать говорить прямо, на языке художника, о драме «Роза и Крест».
В драме действуют, кроме Бертрана, Изоры и Гаэтана, люди, разделяющиеся по следующим группам:
I. Хозяин — Граф Арчимбаут, Капеллан, Алискан, повар, первый рыцарь, придворная дама жены Графа — Алиса — и почти вся челядь.
II. Доктор и второй рыцарь, рыбак, кое-кто из остальной челяди.
Общие признаки: первой группы: обыватели, то есть насиженное место, курица (с вариациями для Алискана); второй группы: униженные, которым плохо живется, с них не спрашивается «присутствие» и они имеют «право на отсутствие» (нужда заела). Когда же они проявляют человеческое, тихо и благодарно улыбаешься им, ибо доктор — добрая собака, второй рыцарь — усталая лошадь, рыбак — краб.
<Из черновиков первой редакции>
<Действие первое>
Зал замка с большой аркой на закрытый двор, где розовеет на фоне серой стены зацветающая яблоня — признак наступившей весны. В этом пустом зале только один угол — уютен. Он занят скамьями, шахматным столом, голубыми подушками. На всем остальном лежит печать грустного зимнего однообразия; во дворе виден корявый ствол столетней яблони, протянувший свои немногие ветви в мартовское небо.
Бертран стоит одиноко, прислонившись к стволу.
Бертран
Страна безмятежная,
Как тоскуешь ты долгую зиму,
Как жадно ждешь ты весны!
Чуть порозовеет
На яблоне цвет,
На охоту поедет граф,
И будет все как всегда:
За охотой — турнир,
За турниром — пиры и охоты,
И с высокого вала увидим,
Как идет к нам в замок жонглер
Свой пустой кошель набивать.
И вновь он споет
Ту самую песню,
Которую я повторить не могу,
Которую любит она…
Счастье! Счастье!
Вечный праздник!
Как ненавижу я вас!
Урод несчастный,
Осмеянный всеми!
Разве под силу тебе
Бремя такое нести?
Но ты неси его, неси,
Живи на свете проклятом,
Будь головой этой жизни
Безумной и праздной
И темного сердца ее
Слушай тайный и знойный стук!
Есть край иной —
Суровый и дальний,
Где белые гребни
Бьют в черные скалы
И синие сосны под ветром скрипят!
О нем поет эта песня,
О нем поет мое сердце,
И сердце Изоры моей!
О, Изора!
Розовое дитя!
Снится ль тебе
В зимней твоей тоске
Этот край — непохожий на наш? —
Да, знаю я, снится! —
Видишь ли ты
В том далеком краю —
Стройный рыцарь, от битвы устав,
Снимает пернатый свой шлем,
И девушка дивная
Влагой ему освежает лицо? —
Да, знаю, ты видишь!
Знай же, Изора,
Та девушка — ты,
И рыцарь тот — я,
Мечтою моею клянусь!
Но что со мною? —
Мечта, помедли!
Зачем отнимаешь так скоро
Очарованье свое?
Слышны голоса.
О, Изора,
Дитя прекрасное!
Одной тобою живу я,
Свет несчастной моей души!..
Бертран остается в глубокой задумчивости.
<Châtelaine и паж>
Паж поет песенку (пошловатая, любовная).
Раз прекрасная Аэлис,
Распрекрасная Аэлис,
(Ах, уйдите, не надо нам вас!)
Рано, рано поднялась,
Приоделась и прибралась,
В зелен сад гулять пошла,
Пять цветочков там нашла,
Из роз веночек заплела,
Веночком косы убрала…
(Ах, идите, не надо нам вас,
Разве вы влюблены…)
Пауза. — Она молчит.
Паж
Невеселы вы, госпожа.
В чем причина Вашей печали?
Она
Не знаю сама,
Как выразить мне
Мою печаль.
Паж
Давно я заметил,
Что не прежняя вы…
И ваших поклонников верных
Гоните вы от себя
Равнодушным взглядом своим.
И — правда! Что для розы из роз
Серый и бедный
Соловей!
Она
Как ты красиво умеешь сказать!
Верно, фея какая-нибудь
Научила тебя
Говорить о любви!
Паж
Смеетесь вы надо мной,
Но ведь лучше всех,
Одна в этом мире,
Знаете вы,
Что единственной феей
Были вы для меня…
Она
Опять любезность!
Что мне в сладких речах?
Разве яркая бабочка я,
Чтобы вечно с ярких цветов
Пить сладкий мед!
