Городки в Чечне проектировались с учетом реально сложившихся обстоятельств. Если в Ханкале большинство зданий лежало в развалинах, то станицу Калиновскую жестокие бои обошли стороной. Проектировщикам работать здесь было легче, проектносметную документацию подготовили быстрее, и со временем военный городок в Калиновской первым передали в эксплуатацию.

Два же других городка (под селениями Шали и Борзой) пришлось возводить с первого колышка. «Шалинскую базу» проектировали ростовчане из 711-го военпроета, «борзойскую» — москвичи из Центрального военного проектного института.

Выбор места для городка — дело архиответственное. Все определяется его военной целесообразностью, но вместе с тем надо подобрать такую территорию под застройку, которая бы располагалась невдалеке от хорошо оборудованной дороги (прокладка новой обходится крайне дорого), не подвергалась затоплению, должна была иметь подземные водоносные слои, подходящие грунты и многое другое. Ошибаться тут нельзя, иначе в будущем возникнут проблемы.

Военные поселения часто бывают и градообразующими. Тот же Грозный, Владикавказ, Майкоп, ряд других городов на Северном Кавказе были заложены вначале, в XIX веке, как крепости. Планировали их русские военные инженеры. Их талант, чувство предвидения определили и далекое будущее этих поселений. Они стали крупными промышленными и культурными центрами региона, а многие из зданий, возведенных в XIX веке и в дореволюционные годы, стоят и поныне. Я никогда не переставал удивляться этому. Как мудро все делалось!

Итак, начальник 711-го военпроекта полковник Зайналабидов.

Мне неоднократно доводилось встречаться с Салавом Зайналабидовичем. Это способный, высокоэрудированный и смелый человек. Вместе со своими проектировщиками и изыскателями он шел сразу же за боевыми порядками, не раз попадал под обстрел. Но иной, более спокойной жизни полковник Зайналабидов и не представлял, работать в условиях войны уже привык. Кроме того, затяжка в производстве работ даже на несколько дней на такой же срок отдаляла ввод строительных объектов в эксплуатацию. А это существенно для войск.

Участок под городок возле Шали нашли сравнительно быстро. А с территорией в горном районе вблизи границы с Грузией пришлось, как говорится, повозиться. Первоначально намеченное место не подходило по всем условиям. Пришлось его перенести в район высокогорного селения Борзой.

И в первую, и во вторую войну городки в Чечне монтировались из сборных зданий. Но все они спроектированы в лучших традициях русской архитектурной школы. Все делалось быстро и обеспечивало армейцам приличные условия для жизнедеятельности.

Труд коллектива 711-го военпроекта позже получил высокую оценку. Большая группа изыскателей, проектировщиков, архитекторов была удостоена государственных наград. А ставший к тому времени генеральным директором Военпроекта и полковником запаса заслуженный строитель России Салав Зайналабидов был награжден орденом «За военные заслуги».

По делам и честь…

Помню, в «перестроечные» годы не раз ставился вопрос: нужен или не нужен вообще стройбат. Это воинское формирование в общественном мнении частенько подвергалось откровенному осмеянию. Был даже роман писателя Сергея Каледина «Стройбат» — полный сарказма и презрения к военным. Я уж не говорю про анекдоты и прибаутки типа «два солдата из стройбата заменяют экскаватор». Однако обе чеченских кампании наглядно продемонстрировали — стройбат не только нужен, но и крайне необходим. При экстремальных условиях, а тем более при работах вблизи районов ведения боевых действий, стройбату нет цены.

В первую военную кампанию солдаты в рабочих спецовках успешно справились со всеми стоящими перед ними задачами. Вначале военно-строительным управлением командовал подполковник Михаил Ташлык, а затем его сменил полковник Виктор Елишев. Обоих офицеров знал лично, так как постоянно приходилось с ними взаимодействовать, принимая объекты для заселения подразделениями и частями 58-й армии. Никаких претензий обычно к ним не было, а если и были какие-то вопросы, то они решались незамедлительно. В августе 1996-го, когда боевики уже фактически захватили Грозный, а наши войска пытались выбить их из города, на строительных объектах продолжался аврал по выполнению плана. Стройбатовцы «штурмовали» будущую резиденцию главы администрации Чечни, которую должны были сдать еще в первом полугодии. Из Турции в Ханкалу доставили специальные тонированные стекла, без которых приемная комиссия не хотела подписывать акт ввода в строй двухэтажного здания стоимостью в четыре миллиарда рублей (в старом масштабе цен), отделанного с необыкновенной роскошью. Все это так «по-нашему», даже сейчас грустно. «Хотели как лучше, а получилось как всегда»…

Военные городки в районе аэропорта Северный и Ханкале монтировались из сборных конструкций. В 1996 году после Хасавюрта, где А. Масхадов и А. Лебедь подписали соглашение о выводе наших войск, когда городки были практически готовы, здания надо было срочно разобрать и вывезти из Чечни. Срок на это отводился ограниченный — немногим больше двух месяцев. Причем в соглашениях было оговорено: все, что не успеем вывезти, остается безвозмездно в «Ичкерии». Короче, был явный расчет на то, что мы все бросим, не будем возиться.

С тяжелым чувством взялись строители за разборку зданий. Женщины-служащие откровенно плакали. Чтобы уложиться в отведенный срок, приходилось трудиться беспрерывно днем и ночью. Адская работа была проделана! Но в результате ни одна сборная казарма боевикам-«ичкерийцам» не досталась, офицерское общежитие, штаб и все остальное было снято с мест. Изделия и конструкции, где по железной дороге, а где и автотранспортом, отправили в Буденновск и Буйнакск. Там их вновь собрали, обложили кирпичом, и теперь мало что напоминает о необыкновенных путешествиях этого, как говорят военные строители, «жилищно-казарменного фонда».

Вся эта беспримерная в истории военного строительства операция была проведена под руководством тогдашнего заместителя командующего войсками СКВО по строительству и расквартированию войск генерал-лейтенанта Леонида Шатворяна и начальника строительного управления округа полковника Юрия Иванова. Непосредственно же занимался демонтажем городков, их вывозом и повторным возведением в Буденновске — начальник Управления начальника работ (УНР) полковник Виктор Елишев.

А вот восстановленные в Ханкале стационарные кирпичные и панельные здания эвакуации, естественно, не подлежали. Их пришлось по Указу Президента России Бориса Ельцина по актам передавать бандитам. Большего унижения для офицеров-строи-телей и работников квартирно-эксплуатационных частей трудно было придумать. К тому же представители «независимой Ичкерии» требовали все передавать только в исправном состоянии. Вплоть до того, что заставляли запускать котельные. Если бы во всей России администрации городов так принимали у коммунальщиков хозяйство, в стране не было бы проблем с ЖКХ.

Под одним из актов приемки я видел подпись «подполковника» Ширвани Басаева — «великого ичкерийского хозяйственника». Меня аж передернуло от увиденного (я с ним лично был знаком по переговорам еще в первую кампанию).

Вскоре после того, как наши войска покинули Чечню, в Ханкале побывал Аслан Масхадов. Ему по душе пришелся «подарок», который сделали незаконным вооруженным формированиям высшие должностные лица федеральной власти. Особо приглянулась Масхадову резиденция, предназначенная для главы чеченской администрации Доку Завгаева. Тем не менее бывший советский полковник в конце осмотра все же заметил, что подобная роскошь во время войны непозволительна. Увы, с ним нельзя не согласиться. Огромные деньги, затраченные на восстановление и строительство зданий и сооружений в Чечне, труд и самоотверженность наших специалистов вылетели в трубу. А ведь вместо этого можно было построить квартиры для тысяч ныне бездомных офицеров и прапорщиков (в том числе самих строителей).