10 ноября 1979 года в Европейской конвенции о борьбе с терроризмом впервые были названы преступления, которые квалифицировались в уголовном праве как «террористические». Сюда вошли: угоны самолетов, нападения на посольства, захват заложников, похищение и все уголовно наказуемые деяния с применением автоматического стрелкового оружия, взрывных устройств. Все вышеперечисленное коснулось (и не раз!) и России. На сегодняшний день существуют десятки межгосударственных соглашений, призванных пресекать различные формы терроризма. Кроме того, прошел целый ряд международных конференций по этой проблеме. Такая международно-правовая активность имеет веские основания. Ведь только за последние 10 лет в мире совершено около 7 тысяч актов международного терроризма, от которых пострадало более 11 тысяч человек, а государствам, где эти акты были осуществлены, нанесен большой материальный и моральный ущерб.

Сегодня с террористами ведутся уже войны, и Чечня — лишь один из примеров такой войны. Терроризм наступает, его наступление нельзя назвать стихийным, оно идет организованно, сплоченно, интернационально. Терактами в США 11 сентября 2001 года всемирное зло явило миру свое новое обличье: в жизнь планеты вошел супертерроризм, использующий главное достижение человечества — информатизацию. Проведение же осенью 2002 года и весной-летом 2003 года целой серии акций в различных районах мира по единому замыслу и практически одновременно свидетельствует о появлении такой формы террористических действий, как террористическая операция глобального размаха.

Не секрет, что большинство нынешних террористических сообществ были созданы в свое время спецслужбами Советского Союза, Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Франции. После окончания «холодной войны» эти организации, став самостоятельными, наладили свои каналы финансирования, долгое время остававшиеся неконтролируемыми.

Нынешнее наступление терроризма в значительной степени связано с происходящим в мире процессом глобализации и его последствиями — резкой дифференциацией государств на очень бедные и очень богатые, потоками неконтролируемой миграции, увеличивающимся социальным расслоением, ростом национального самосознания, религиозным экстремизмом. Сегодня в мире более 1 миллиарда человек живут в полной нищете, и их число продолжает увеличиваться. Среда обездоленных людей пополняется за счет мигрантов. В конечном счете в значительной мере из ее представителей и рекрутируются террористы.

Растет и число зон нестабильности, являющихся питательной средой международного терроризма. В них тесно переплетаются интересы транснациональных криминальных структур и террористических группировок. Одной из них стал сегодня Кавказ.

Россия первой начала и, по сути, до сентябрьских событий 2001 года в США в одиночку вела войну с международным терроризмом. Причем с проблемой терроризма мы столкнулись относительно недавно. Распад Советского Союза и, как следствие, разрушение системы правоохранительных органов, обострение политических, социальных, национальных и религиозных противоречий (особенно на Кавказе), возникновение здесь нелегального рынка оружия — все это привело к стремительному росту преступности, а затем к разгулу терроризма.

Надо сказать, что история России на Кавказе во все эпохи была насыщена вооруженными конфликтами, и пролитая здесь большая кровь была связана с переделом сфер влияния сильнейшими мира сего. Так было и в ходе Кавказской войны XIX века. Во время одного из важнейших сражений Великой Отечественной войны в XX веке — битвы за Кавказ — фашистская Германия стремилась решить не только военные задачи. Она всеми силами рвалась к каспийской нефти. Увы, в конце прошлого и начале нынешнего столетия история повторилась: влиятельные круги отдельных стран НАТО и сегодня преследуют ту же цель.

Дело в том, что разведанные в ложе Каспийского моря запасы нефти составляют около 10 миллиардов тонн. Кроме того, большие запасы нефти и газа обнаружены на суше прикаспийских стран. До 1991 года советские республики Каспийского бассейна — Азербайджан, Казахстан, Туркмения и Россия — не имели права вести самостоятельную внешнеэкономическую деятельность. Распад СССР коренным образом изменил ситуацию. На образование в Каспийском регионе новых независимых государств быстро «среагировали» многие страны Европы, США и Япония, не говоря о ближних соседях. Все они, каждая в меру возможностей и в соответствии со своими внешнеполитическими приоритетами, предприняли различные шаги, чтобы добиться политических преимуществ в регионе. Вот и стали скрыто отрабатывать здесь современные технологии управляемых пограничных вооруженных конфликтов, целью которых было как экономическое ослабление России, так и ослабление ее политического влияния в регионе. Грубые политические скандалы и «тихие» провокации побуждали местных жителей вспомнить свои национальные и религиозные обиды. Происходившие в Закавказье еще в советские времена армяно-азербайджанские вооруженные столкновения дополнились военными конфликтами в Южной Осетии, Абхазии, кровопролитной борьбой за власть в Грузии. Активизировалась на Кавказе деятельность зарубежных экстремистских исламистских организаций, особенно ваххабитов, приверженцев крайне реакционного, агрессивного крыла мусульманского радикализма. Как результат, на Северном Кавказе возникла реальная угроза начала гражданской войны и, как следствие, — кровавого распада России.

Наиболее нестабильная обстановка сложилась в Чечне. Создание фактически независимой от влияния России «республики Ичкерия» развязало руки чеченским сепаратистам, усилилось их идеологическое воздействие и силовое давление не только на сопредельные республики, но и на весь регион в целом. Похищения людей, захват заложников, угоны самолетов, взрывы на железных дорогах, в общественных местах, акты насилия в этноконфессиональных конфликтах, прямые угрозы расправы и их реализация в ходе политической борьбы, физическое устранение политических соперников, покушения на представителей различных ветвей власти на Северном Кавказе стали для россиян привычными явлениями. Чечня превратилась в главный источник конфликтов на национальной почве и рассадник международного терроризма.

Июнь 2001 года

Масхадов, практически не имеющий поддержки не только среди населения, но и среди сколько-нибудь известных полевых командиров среднего уровня, пытается представить себя значимой политической фигурой. Преподносит своему окружению и населению республики идеи объединения различных бандгруппировок, в том числе и ваххабитов, при условии признания его в качестве верховного главнокомандующего. На самом же деле Масхадов сегодня фактически заключает сделку с арабами-наемниками (прежде всего с международными преступниками-террористами), с их главной фигурой — Хаттабом.

Важное обстоятельство заключается в том, что Масхадов и Хаттаб, возможно, договорились отстранить от общего руководства Басаева, имеющего поддержку среди боевиков. Скорее всего, на этом настоял Масхадов. Ведь именно Басаев присвоил себе полномочия верховного главнокомандующего Ичкерии, став председателем так называемого Высшего военного меджписа-шуры (ВВМШ). Именно Басаев, а вместе с ним и Хаттаб втянули Чечню в войну, совершив агрессию против Дагестана. Таким образом, Басаев продемонстрировал свое неповиновение и непризнание Масхадова в качестве президента.

Хаттаб, контролирующий основной канал поступления финансовых потоков в Чечню из международных террористических организаций, делает поворот в сторону Масхадова исключительно из прагматических соображений. Хаттаб надеется, управляя финансовой подпиткой сепаратистов, продолжить под флагом Масхадова вооруженный конфликт в Чечне.