Но, помимо религиозных, у св. Константина были и политические дела, требовавшие его решительного вмешательства. Как указывалось выше, он недолго пробыл в Риме, который не очень любил «восточного» императора с его мало привлекательными для римлян привычками и склонностью к обеспечению явных преференций тем, кого ещё вчера считали врагами общественной нравственности и царя — христианам. Уже через 60 дней после триумфа св. Константин, как указывалось выше, вернулся в Милан. Вскоре к нему явился Лициний для заключения брачного союза со сводной сестрой св. Константина Констанцией.
В это время Максимин Даза, ведомый приверженцами язычества, совершил внезапный налёт на владения Лициния и после долгой осады захватил Византий — маленький город на берегах Босфора, будущий великолепный и величественный Константинополь. Увы, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку: Максимин явно не обладал способностями и талантами св. Константина. Быстро возвратившийся в свои провинции Лициний в упорной битве разгромил почти вдвое превосходящие силы Максимина, тот бежал и вскоре умер[74]. Говорят, пытаясь отравиться, он принял яд на полный желудок, но не скончался, а заработал тяжелую форму язвы кишечника, долго страдал и умер в мучениях. Христиане не без оснований видели в этом гнев Божий, излившийся на их гонителя.
Теперь у Римской империи осталось всего два августа — св. Константин и Лициний (265–325). Последний заслуживает несколько строк, позволяющих понять последующие события. Как отмечают историки, обоих августов связывали многие сходные страницы биографии. Оба выросли на Востоке (в Иллирии), оба испытали тяжесть солдатских будней, обоих отличали честность и верность данному слову. Лициний поддержал св. Константина в его войне с Максенцием, соблюдая дружеский союзнический нейтралитет. В ответ св. Константин, не желавший пользоваться искусственными привилегиями и стремившийся сохранить диоклетиановскую систему управления государством, перед Итальянской кампанией обещал тому руку своей единокровной сестры, дочери Констанция от второго брака. Женившись на ней, Лициний стал таким же равноправным наследником Констанция, как и сам св. Константин. Более того, св. Константин имел к тому времени только одного сына — Криспа, рождённого им от незаконного брака ещё до свадьбы с Фаустой. Таким образом, в случае преждевременной смерти западного августа Лициний оказывался единственным законным наследником всех предыдущих соправителей Империи[75].
Новая ситуация в Римской империи резко изменила умонастроения Лициния. Если до последнего момента их связывали с св. Константином почти дружеские отношения, то теперь он стал претендовать на первенство в дуэте августов. Повод для войны нашёлся быстро. Во-первых, желая устранить возможных претендентов на царский трон, Лициний предал смерти детей Максимина Даза, а затем жену, дочь и внука Диоклетиана, мольбы которого остались не услышанными им. Кроме того, Лициний вступил в политическую интригу с неким патрицием Вассианом, мужем другой единокровной сестры св. Константина Анастасии. Почему-то Вассиан решил, что как родственник Констанция он вправе заявить права на престол св. Константина и западные провинции Империи. Но и этот заговор был своевременно раскрыт св. Константином, Вассиан бежал к Лицинию, который на все требования императора выдать ему беглеца отвечал высокомерным отказом. Война началась[76].
В начале октября 314 г. св. Константин с войском перешёл границу восточной части Империи, традиционным для себя быстрым маршем прошёл по провинциям Лициния и близ Сирмия разгромил его войско. Лициний своевременно признал себя побеждённым, и враги-друзья сели за стол переговоров. Следствием их стало отторжение балканских провинций, за исключением Фракии, от Лициния и передача под власть св. Константина. Помимо этого, стороны договорились, что св. Константин вправе назначать двух цезарей, а Лициний одного, чем ещё более подчёркивалось превосходство св. Константина. Как ни странно, но этот мир продержался 9 лет[77].
Нельзя, правда, сказать, что мирное время не сопровождалось конфликтами, способными в любой момент разрушить его. Стороны продолжали негласное соперничество за единовластие в Империи, чему способствовали некоторые новые обстоятельства. Через 8 лет после бракосочетания с Фаустой у василевса родился сын Константин, которого он наряду со старшим, 18-летним незаконнорождённым сыном Криспом, назначил цезарем, используя своё оговорённое в соглашении с Лицинием право. Для того это был явный удар. В присутствии одного только Криспа Лициний имел ещё возможности претендовать на единоличное императорское достоинство в случае смерти св. Константина, но маленький наследник перечеркнул эти планы. Правда, по примеру св. Константина Лициний также назначил цезарем своего 3-летнего сына, рождённого от сестры св. Константина Констанции. Но шансы на преемство власти у порфирородного Константина, сына знаменитого императора и полководца, явно были выше. По некоторым данным, для сохранения собственного статуса и обеспечения будущих прав членов своей семьи Лициний начал переговоры с св. Константином о женитьбе Криспа на своей дочери, по-видимому, увенчавшиеся успехом[78]. По крайне мере, эта немаловажная деталь — если принять сведения о женитьбе Криспа в качестве истинных — сыграет решающую роль в скорых трагических событиях, которых мы коснемся далее.
Впрочем, это была невидимая для широкой массы сторона конфликта. А в публичной сфере, пожалуй, наиболее болезненным для св. Константина стал указ Лициния от 320 г., которым тот фактически отменил Миланский эдикт и начал новые гонения на христиан в своих провинциях. «Римская земля, разделённая на две части, кажется всем разделённой на день и ночь, то есть населяющие Восток объяты мраком ночи, а жители другой половины государства озарены светом самого ясного дня»[79].
Лициний запретил всякие Соборы епископов, изгонял из двора и армии тех, кто ранее был награждён за подвиги и заслуги, если только они вдруг оказывались христианами, конфисковал их имущество и вообще запретил женщинам ходить в церкви, а епископам — учить их Слову Божьему[80]. В своей жестокости Лициний дошёл до совершенного безумия — он, например, указом запретил подавать пищу заключённым со стороны человеколюбивых лиц (безусловно, христиан, поскольку только они в это безжалостное время давали столь замечательные примеры любви ко всем во Христе), а тех, кто ослушивался его приказа, приказал сажать в тюрьмы и пытать голодом[81].
Впрочем, Лициний не был до конца последовательным в своих методах унижения христиан. Возможно, желая разнообразить способы уничижения их достоинства и требуя изначально невозможное, а быть может, наоборот, чтобы смягчить на первых порах реакцию на свои действия, но в один момент он повелел рукополагать женщин в священнический сан якобы для уравнивания их с правами мужчин. В конце концов, Лициний дошёл до казней христиан. В частности, при нём снискали мученический венец епископ Василий Амосийский. Затем были утоплены в Дунае после длительных пыток святые мученики Ермила и Стратоник[82]. В Никополе Армянском были сожжены святые Леонтий и Сисиний, а с ними ещё более сорока мучеников-христиан[83]. Надо сказать, что к тому времени христианство укоренилось в его окружении, поскольку многие казнённые мученики являлись офицерами и солдатами армии Лициния. Вскоре его гонения приняли широкие масштабы, и современники говорили уже о массовых казнях христиан и закрытии церквей[84].
