— Что будем делать с собаками? — спросил взводных Павелецкий.
Те дружно ответили:
— Вырастим.
— Воспитаем.
Поначалу щенки нашли свое пристанище у одного из модулей, в котором жил первый взвод. Сучку и двух кобельков кормили, дружно таская им из столовой немудреные лакомства в виде перловой каши с тушенкой. Щенят назвали Гранатой, Рыжим и Димоном. Их ребята отмыли, и щенята жили неподалеку от своих спасителей.
Но через месяц они настолько выросли, что стали выходить на импровизированный плац на вечерние и утренние построения. Устраивали веселые схватки прямо перед строем, чем очень потешали личный состав. Граната и Димон были черно-серой расцветки, а Рыжий, естественно, серо-рыжей. Были они очень разными по характеру. Граната — вредная и злобная, Димон — болван болваном, а самым умным, хитрым и добычливым, поэтому, видимо, и самым крупным — Рыжий.
Скоро собаки выросли настолько, что освоили всю территорию временного пункта дислокации. А еще через месяц им и этого стало мало. Жили они теперь у столовой. Никто их воспитанием так и не стал заниматься. Постепенно бойцы утратили к собакам всякий интерес. Они так и стали расти, предоставленные себе.
Однажды замполит сказал полковнику:
— Сергей Иванович, с собаками надо что-то решать, ими надо заняться, а то мы вскоре получим на ПВД невоспитуемую свору крупных псов. И нельзя забывать, что они не простые шарики, а злобные кавказцы.
Павелецкий приказал оперативному дежурному:
— Командиров взводов ко мне.
Через несколько минут в кабинете начальника была пропета уже знакомая песня:
— Вырастим.
— Воспитаем.
Но всего этого так и не случилось.
Неподалеку от забора ПВД был двор некоего Султана. Он был интересен тем, что от забора к его дому была проведена веревка, за которую в любое время суток можно было подергать и получить за рубли желаемый алкоголь в любом количестве и крепости. Так вот, щенки, в конце концов, настолько подросли, что стали осваивать и зазаборные территории. И вынесла же их нелегкая в тот день на дворовую территорию Султана.
Недолго думая, все трое: и Граната, и Димон, и Рыжий — дружной щенячьей толпой стали носиться по сопредельному с ПВД двору за немногочисленными курицами. В свою очередь Султан, тоже недолго думая, достал из-под дивана свой автомат Калашникова и двумя очередями срубил Гранату и Димона. Рыжий, будучи намного умнее их, как только началась стрельба, тут же шмыгнул в дырку в заборе на спасительный ПВД.
Гранату и Димона Султан увез куда-то и, видимо, кому-то на что-то продал. С тех пор Рыжий загрустил, перестал есть, стал кашлять, искать своих брата и сестру и, не найдя, принимался выть. А вскоре так и сдох от тоски на крыльце солдатской столовой.
Некоторое время спустя к ПВД прибилась небольшая дворняжка, статью напоминающая средних размеров лайку. Собака была уже в возрасте, это чувствовалось по очень умному взгляду. Бойцы окрестили ее Мухой. Как замечательно пришелица служила на двести третьем КПП, через который проезжали машины, проходили местные жители. Она отрабатывала свой кусок хлеба, яростно бросаясь на автомобили и прохожих, облаивала их.
Вскоре оказалось, что Муха беременна. Она разродилась под трубой, вкопанной в землю у КПП двумя щенятами. Стала их кормить, но о службе не забывала. Но вдруг бойцы стали замечать, что их любимице все хуже и хуже. Она еле выползала от своих щенят из-под трубы, неохотно ела и пила, ходила кровью и снова заползала к своим детям.
Однажды она так и не появилась больше из-под трубы. Щенята жалобно пищали. Заглянув туда, бойцы обнаружили, что Муха умерла. Доктор предположил, что третьим щенком собака так и не смогла разродиться, что и привело к ее гибели. Щенков отдали в собачий питомник военной комендатуры.
Был поздний вечер. Луна стояла над ПВД и освещала спортивную площадку даже лучше забранного в рабицу прожектора. Шла вечерняя поверка. Два огневых взвода, тыловая братва и редкий строй специалистов стояли перед Павелецким, а он басовито зачитывал шифротелеграмму:
— Так, секретно, срочно, номер такой-то… Сотрудниками правоохранительных органов в городе Грозном при проведении оперативно-розыскных мероприятий был уничтожен лидер бандподполья, так называемый командующий центральным фронтом Ичкерии Рустам Хусейнович Басаев, тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения, находившийся в федеральном розыске с две тысячи третьего года за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Анализ проведенных нападений членов незаконных вооруженных формирований на временные пункты дислокации сотрудников федеральных сил и правоохранительных органов свидетельствует о том, что пик активности нападений приходится на период, когда сотрудники органов внутренних дел ликвидируют кого-либо из лидеров бандподполья. С целью недопущения неоправданных потерь среди личного состава требую…
На этих словах полковника из какого-то темного уголка ПВД в освещенный прожектором круг выбрался незнакомый никому щенок. Он неуверенно добрел до середины этого круга, шлепнулся на зад и стал потешно чесать лапой за ухом.
ГЛАВА 27
Зоркое око государево
На улице стояла по северным меркам летняя жара, хотя на календаре лишь март заканчивался, а в кабинете была прохлада. День клонился к вечеру. Павелецкому из Грозного перезвонил Николай:
— Иваныч, ты где?
— Пока у себя в кабинете.
Было слышно, что начальник разведки звонит из движущейся по трассе машины.
— Никуда в ближайший час не собираешься?
Полковник открыл ежедневник, глянул на часы:
— Как говаривал Винни-Пух, до пятницы я совершенно свободен. А ты где находишься?
— Еду из Грозного, хочу с тобой встретиться.
— Хорошо.
— Буду приблизительно через полчаса. Есть у меня еще одна просьба.
— Говори, какая.
— К моему приезду пригласи к себе своего заместителя по криминальной милиции, есть разговор.
— Договорились.
В редкие минуты отдыха Павелецкий старался читать газеты. Командир должен быть в курсе всех событий, происходящих на территории его части, тем более мировых. Так шутил замполит, и полковник в этом с ним безоговорочно соглашался.
Сергей Иванович включил телевизор, настроил его на чеченский канал, убавил звук так, чтобы не мешал и можно было слышать, о чем воркуют два бедуина в папахах. И развернул перед собой газету МВД России «Щит и меч». Просмотрел ее полосы. Взгляд остановился на материале журналиста Сурадзе. Лично его Павелецкий не знал, но за его публикациями следил. Нравилось Павелецкому, как тот пишет. Он углубился в чтение:
«Если попытаться подвести первые предвыборные итоги правления в Чечне Рамзана Кадырова, то русское сердце просит начать, конечно же, с негатива. И дело тут не только в недоверии официально-причесанным новостям в электронных средствах массовой информации.
От Чечни вообще традиционно не ждут ничего хорошего, и мало что так успокаивает сердце среднестатистического гражданина, как полное отсутствие каких-либо известий из этой горячей окраины.
И Чечня в самом деле поутихла. И новости помельчали. Теракты все реже и реже. Правда, горцы иногда постреливают друг в друга. Сумрачный пессимизм боевых сводок вытеснили репортажи о том, как строят в Грозном новые дома, уже выросли целые микрорайоны. О том, как возводятся предприятия или что-то еще, для этой воинственной республики несвойственное, сообщений как не было, так и нет. Появились, однако, фантастические сообщения о планах Кадырова возродить в республике туризм…
Но среднестатистический россиянин не дрогнул и отнесся к позитиву даже с раздражением, периодически обостряющимся то после Кондопоги, то по поводу оптового завоза в Чечню участниц конкурса „Миссис мира“».
— Да уж, да уж… — согласился с Сурадзе Павелецкий.
На подоконнике вскипел чайник. Полковник встал, заварил себе чаю. В телевизоре продолжали учить народ уму-разуму два местных бедуина в папахах. Отхлебнув из чашки, Сергей Иванович продолжил занимательное, на его взгляд, чтение. Дальше Сурадзе писал:
