«Теперь часть военных и, рискну предположить, большинство непримиримой русской интеллигенции подозревают чеченского лидера в узурпации местной власти, массовом исходе со знаковых должностей, а значит, и из республики, людей, которые вроде бы доказали свою верность России. Отсюда вывод — Москве, пока не поздно, надо Чечню „раскодыровать“. Иначе может получиться так, что вскоре снова могут начаться разговоры о всенародном чеченском референдуме и выходе этой вновь отстроенной за российские деньги республики из состава Российской Федерации.
Методом мучительных проб и кровавых ошибок Москва перебрала, пожалуй, все возможные типажи „хозяина Чечни“. Это были сплошь приятные люди. Был политик — кремлевский небожитель, соратник Ельцина Сосковец, полпред президента в Чечне образца тысяча девятьсот девяносто пятого года. Был мудрый академик — председатель правительства „национального возрождения“ Хаджиев. Он так сосредоточился на чеченской нефти, что потратил на нее подозрительно много сил и денег. Был интеллигент — секретарь обкома КПСС Завгаев, изредка приезжавший в Грозный из Москвы поруководить Чечней и мгновенно исчезавший из Грозного при первых артиллерийских выстрелах. Был даже настоящий хозяйственник — строитель Кошман».
На экране сменилась заставка. Началась другая передача. Молодой чеченец-телеведущий сообщил:
— Итак, начнем обзор республиканской прессы. Сегодня наши газеты пишут о том, что наш Рамзан…
Павелецкий минут пять послушал, затем махнул рукой:
— А-а, сыны кастрированного опоссума…
И снова взялся за «Щит и меч», где его, полковника милиции, убеждали несколько в ином:
«Повторяю, это политкорректные, лояльные и, главное, ничем — ни словом, ни делом не раздражающие российскую общественность люди. Вот только когда ты, как и любой приятный во всех отношениях человек, находишься на военной базе в Ханкале и знаешь, что любой твой выезд в кишаший боевиками Грозный может обернуться государственной наградой — и, скорее всего, посмертно, что любое строительство здесь, если просто не красть деньги, бесполезно, все равно взорвут — кто тогда управляет Чечней? Не Москва — это точно. Даже если бы она наводнила республику всеми своими войсками — Чечню бы не получила. Армия принялась бы охранять сама себя, пожирая военный бюджет. Что с успехом, кстати, демонстрируют американские ребята в Ираке. Они заставили иракцев избрать демократическое правительство, которое уже несколько лет влачит жалкое существование под охраной американцев, даже не помышляя об управлении страной.
А Рамзан Кадыров, даже еще не будучи президентом, Чечней управляет. Это медицинский факт, который признают даже его враги. Он колесит по республике, заезжая в такие районы, куда хаживал только русский десант и залетали бомбардировщики. Да, по неопытности и горячности, правдами и неправдами он наживает себе врагов, что в Чечне сделать не так и сложно. У него теперь их столько, что без поддержки Москвы и, пожалуй, лично Владимира Путина Кадырову уже не обойтись. Возможно, именно понимание этого, а не традиции восточной лести заставляют его петь такие витиеватые дифирамбы президенту страны».
Дочитав до конца абзаца, Павелецкий глянул на часы. Вскоре должен был подъехать Николай. Он отложил газету и крикнул личному охраннику, толкущемуся с автоматом в коридорчике перед кабинетом:
— Анатолий!
Через пару секунд в дверной проем заглянул охранник:
— Слушаю, Сергей Иванович.
— Пригласи ко мне срочно Милова.
— Сейчас, — и голова Анатолия скрылась из виду.
Полковник снова взялся за статью, которую ему очень хотелось дочитать. Было интересно, каким же выводом завершит Сурадзе свои размышления. А тот и завершил:
«Можно, конечно, фантазировать на страшные темы — что Кадыров, зачистив республику от своих недругов, в одиночку бросит вызов Кремлю. Но это нелепо и бессмысленно.
Пожалуй, все банальнее. Как это ни грустно, но в любом российском регионе местный губернатор давно и успешно выживает своих конкурентов. Правда, делает это не так темпераментно, как на Кавказе.
И вот на этот случай в Чечне, как и в других губерниях и республиках России, действительно необходимо „око государево“».
— М-да, око государево, чуть подбитое, чуть пьяное, чуть раскосое из-за татаро-монгольского ига…
Дверь распахнулась, вошел стремительный в порыве молодого задора старший лейтенант Милов:
— Вызывали, товарищ полковник?
— Вызывал, присядь, сейчас приедет начальник разведки военной комендатуры, у него к нам обоим какой-то разговор.
Милов шлепнулся на стул, раскрыл блокнот и подобострастно приготовился слушать командира. Тот критически осмотрел «любимое дитя порока» и строго спросил:
— Ты там случаем не набедокурил чего, а?
Заместитель по криминальной милиции потупил взор долу, видимо, судорожно перебирая в памяти свои последние недетские художества с местными проститутками. На его лице отразился мучительный мыслительный процесс: о чем и, главное, кто мог уже доложить командиру. Но не найдя видимых проколов и ментовским чутьем сообразив, что Павелецкий его «разводит» просто так, ради спортивного интереса, скромно произнес:
— Да нет, товарищ полковник, все как всегда, все в штатном режиме.
Павелецкий царственно помахал перед его носом кривым и огромным указующим перстом:
— А то смотри, у меня не забалуешь.
— Так точно.
В дверной проем заглянул Анатолий.
— Сергей Иванович, к вам войсковой подполковник.
— Запускай.
В кабинет вошел Николай. Полковник выключил телевизор.
— К вам, смотрю, и на танке не въедешь.
Он протянул руку и поздоровался с Павелецким и Миловым, стремительно присел за стол.
— Обстановка обязывает, — широко улыбнулся хозяин кабинета.
Милов расставил перед всеми чашечки с парящим чаем, блюдце с печеньем и одной на троих шоколадной конфетой «Красный мак».
— Какое у вас к нам дело? — поинтересовался, поднимая чашку ко рту, Павелецкий.
— Хочу поделиться одной оперативной информацией и посоветоваться с вами по нашим совместным действиям.
Милов жевал печенье.
— Составим план оперативно-следственных действий…
— О чем информация? — перебил его начальник.
Николай, так и не притронувшись к угощению, заговорил:
— Значит, так. Полевой командир Иса Ахъядов, позывной «Ночной волк», готовит со своими приспешниками на майские праздники в отместку за уничтожение сыктывкарскими омоновцами нескольких его моджахедов террористический акт, может быть, несколько террористических актов. Для организации этой акции устрашения в Сыктывкар он направляет одного из своих близких боевиков, некоего Ханпашу Гайсултанова, проживающего с семьей в Старой Сунже. Позывной Гайсултанова — «Герат». В Республику Коми «Герат» отправится под прикрытием, с документами и легендой профессора Грозненского университета рыбной промышленности, якобы на республиканскую научно-практическую конференцию по вопросам мусульман, проживающих в российских районах Крайнего Севера. В Сыктывкаре официально действует национальная автономия чеченцев. Предположительно, все вопросы, связанные с подготовкой терактов, он будет решать через представителей этой общественной организации. Завтра я вылетаю в Сыктывкар через Москву. Для работы на упреждение с тамошними фээсбэшниками и нашей разведкой. Билеты уже куплены, вопрос с моим руководством решен. Вам, товарищ полковник, поручаются мероприятия, проводимые здесь, в Чечне. Необходимо выявить этого самого «Герата», отследить его передвижения и контакты, уточнить легенду и новое имя, отследить дату вылета в Сыктывкар, а там уж мы его встретим.
После того как Николай закончил говорить, в кабинете повисло непродолжительное молчание.
— Да, дела, — нарушив тишину, вздохнул Павелецкий.
Милов, аккуратно записывавший информацию в свой деловой блокнот, поставил точку и поднял голову.
