Как и всегда, я ответил: "Надеюсь, до того, как моя дочь поступит в колледж и начнет изучать астрономию". Отшучиваться имело смысл, поскольку было определенно ясно, что в ближайшее время вряд ли будет принято какое-либо решение.

Люди продолжали задавать мне этот вопрос, так как, видимо, думали, кто, как не я, должен знать ответ. Но я не имел об этом никакого понятия. Все это время никто из официальных лиц не связывался со мной и не говорил ничего насчет принятия какого-либо решения. Я даже не мог себе представить, кто мог бы стать тем человеком, который заговорит со мной по этому вопросу или хотя бы объяснит, что вообще происходит. Как-то я даже предположил, что однажды утром, открыв "Лос-Анджелес Таймс", я случайно увижу настоящее имя того, кто открыл новую планету, или же прочту статью, в которой будет говориться о том, что в Солнечной системе теперь не девять, а восемь планет, или о том, что я обнаружил много планет, или о том, что я обнаружил новый объект, единственный в Солнечной системе, размеры которого превышают размеры планеты, но который вовсе и не планета.

В условиях такой неопределенности я решил, что лучше быть готовым к любым изменениям. Я позвонил коллеге из Калтеха, который сотрудничал со СМИ и который несколькими месяцами ранее заставил меня сделать выбор: Ксена – планета или нет, как раз в тот первый пресс-релиз. Я сказал, что мне необходимо подготовить еще один пресс-релиз по решению Международного астрономического союза.

--- Отлично! — воскликнул он. — И что же они там решили?

--- Ну, вообще-то они еще ничего не решили.

--- Но ведь скоро решат? Да?

--- Э-м-м, на самом деле, я не имею ни малейшего представления о том, чем они вообще там занимаются. Возможно, они решат завтра, а может, лет через десять.

--- Но… — он замолчал. — О чем же ты тогда собираешься говорить в пресс-релизе?

Безусловно, мне нужна была возможность, чтобы рассказать общественности всю свою длинную научную историю. Но я упустил свой шанс. У меня было такое ощущение, что я вдруг переместился на некоторое время в прошлое, когда хотел как можно быстрее объявить миру о своем открытии. Я практически жаждал, чтобы красота, утонченность и, что в крайней степени важно, правильный порядок Солнечной системы оказались в самом центре обсуждения и после того, как будет принято решение. Меня мало заботило то, что решат (разумеется, в рамках дозволенного) в Международном астрономическом союзе, зато сильно волновал вопрос о том, правильно ли объяснят это ученые.

--- Мы собираемся выпустить четыре разных пресс-релиза, — объяснил я ему.

Говорить о десяти планетах в Солнечной системе имеет смысл, если вы хотите задеть людей за живое, а не думаете о научной значимости. Мы очень быстро подготовили пресс-релиз и, как результат, провозгласили Ксену десятой планетой. Я очень гордился тем, что обнаружил десятую планету, однако, признаю, чувствовал себя обманщиком. Открытие Урана на самом деле можно назвать грандиозным, точно так же как и открытие Нептуна. Но Ксена… Эта крохотная Ксена… Десятая планета? И все же я дал выход тому геологу, который сидел внутри меня. Если вся эта история будет воспринята с чувством, каждая мелочь будет принята во внимание. Я был готов к этому.

С научной точки зрения я больше согласен с нашим вторым пресс-релизом, в котором мы объясняли, почему в Солнечной системе должно быть восемь планет. Восемь планет заставляют вас почувствовать себя историком науки и осознать, что сто пятьдесят лет назад люди уже успели поделить объекты Солнечной системы на большие планеты и малые астероиды и что уже тогда люди понимали, что Плутон (а теперь и Ксена тоже) точно попадает в категорию так называемых малых тел. Мне нравилось думать так, потому что, вкладывая именно этот смысл в слово "планета", люди на самом деле что-то понимали в устройстве Солнечной системы. Мы выразили свое восхищение астрономам за то, что они взяли на себя смелость побороть устоявшееся мнение. Несмотря на то что я, как ученый, отдаю предпочтение именно этому пресс-релизу, я думаю, что мы поступили правильно, выпустив его после первого. Я практически был уверен, что астрономическое сообщество вряд ли решится избавиться от всеми обожаемой планеты-малышки. С этим пресс-релизом им будет безопаснее: только представьте, что ученый, только что открывший новую планету, вдруг говорит о том, что она вовсе и не планета. Это сильный аргумент.

Наш третий пресс-релиз был связан с возможным решением Международного астрономического союза оставить в Солнечной системе девять планет. Считать Плутон планетой и в то же самое время отказывать в этом статусе новым большим объектам? Такое решение MAC было бы полной бессмыслицей. Но такой вариант был возможен, ведь я слышал, как люди говорили: "Почему мы должны что-то менять, когда в Солнечной системе и так все замечательно? Кого не устраивают эти девять планет?" Как мы заявили в нашем пресс-релизе, оставить в Солнечной системе девять планет было довольно глупым решением.

В нашем последнем пресс-релизе рассматривалась еще более крайняя возможность: MAC мог так сильно расширить определение планеты, что за одну секунду в мире появились бы две сотни планет. Одна очень активная группа астрономов в течение некоторого времени продвигала идею о том, чтобы понятие "планета" было полностью изменено. Маловероятное решение "десять планет" – это стремление опереться на тот смысл, который люди вкладывают в слово "планета". Решение "восемь планет" – это стремление понять смысл слова "планета", оперевшись на все объективные факты. Решение "девять планет" – это признание буквально того смысла, который люди всегда вкладывали в слово "планета" (в Солнечной системе может быть только девять планет – ни одной больше, ни одной меньше). Но вот если в ней окажется две сотни планет, это будет означать попытку утвердить совершенно новое, ранее непредвиденное значение слова "планета". В сущности, это слово тогда будет обозначать "какой-либо объект довольно крупных размеров (из-за чего он, собственно, и похож на шар), который вращается вокруг Солнца по своей орбите".

Почему именно шар? Увы, не только потому, что астрономы влюблены в эту форму (хотя, на самом деле, почему бы нет?), а потому, что такая форма имеет свои объяснения. К примеру, если вы запустите в космос булыжник, он останется там, какой бы формы он ни был. Если вы одновременно запустите сотню булыжников, они буквально прилипнут друг к другу благодаря той самой малюсенькой силе притяжения, которой обладает каждый камешек, и в этом случае они могут быть абсолютно любой формы, какую вы только можете представить. Однако если вы одновременно запустите кучу камней, произойдет одна очень интересная вещь: под действием общей гравитационной силы камни будут притягиваться друг к другу и образуют такую изящную, но простую сферу, что вы уже не сможете различить, из каких по форме камней она образовалась. Если вы находите в небе новый объект, который имеет форму сферы, это первый признак того, что на нем действует высокая гравитационная сила. Я почти уверен в том, что несколько тысяч лег назад, произнося слово "планета", астрономы никогда не имели в виду "объекты, которые имеют сферическую форму благодаря собственной силе притяжения". Вот вам и новое определение благодаря простому указу. А это, в свою очередь, приведет к чему-то вроде двух сотен новых планет, большинство из которых находятся в поясе Койпера.

Все это я рассказал тому человеку который должен был написать пресс-релиз.

"Зачем вы заморачиваетесь этим? Это же безумие. Ну кому это может прийти в голову?"

Ну, в общем, да. Вообще, я думал, что это будет наиболее вероятным решением, которое может принять Международный астрономический союз, если они вообще когда-нибудь соберутся хоть что-то решить.

"Что заставляет астрономов делать такие бредовые предположения?" — спросил он.