Мы не были знакомы ни с кем из племени тонгва, тогда Чед опять прибегнул к помощи Интернета и зашел на сайтwww.tongva.com, там нашел какой-то номер телефона и позвонил по нему. Ему ответил вождь. Чедвик сказал ему что-то вроде: «Привет, вам звонит астроном из Калифорнийского технологического института. Мы с моим другом только что обнаружили новый объект в области неба, которая называется поясом Койпера. Мы хотели бы назвать его в честь мифического существа племени тонгва и поэтому решили поговорить об этом с вами». Услышав это, вождь племени скорее всего принял Чеда за сумасшедшего, чем за астронома из технологического института. Чтобы не оставить Чеду возможность для выбора, а может, и вовсе чтобы просто-напросто избавиться от него, вождь подсказал ему имя хранителя истории этого народа и одновременно главного танцора племени, сказав, что Чеду лучше поговорить с ним.

Чедвик позвонил ему. После того как он убедил хранителя истории племени в том, что сам он никакой не сумасшедший, а действительно астроном, обнаруживший в небе новый объект размером с половину Плутона, который очень нуждался в названии, представитель племени тонгва согласился с тем, что Кваоар, а точнее Куаоар (как они сами предпочитают произносить) было вполне подходящим для него названием.

Произносить слово Quauar⁵следовало как Куа-о-ар. Однако Кваоар звучало также вполне неплохо. Нам с Чедом повезло, мы знали, как правильно произносить имя нашего объекта, ведь когда вы выбираете какое-либо название, в английском языке ему довольно трудно подобрать эквивалент. Ни в одном слове английского языка не встречается сочетание сразу четырех гласных. Люди начинают произносить это слово с «кью», но дальше так ничего и не выходит.

Теперь, когда название для нашей находки найдено, мы были готовы объявить другим ученым и миру о нашем открытии. В Бирмингеме, штат Алабама, как раз должно было проходить международное собрание астрономов. Это было в двух часах езды от моего дома, поэтому мы решили сделать объявление прямо там. Чедвик представил на рассмотрение документ с совершенно непримечательным заглавием «Большие объекты пояса Койпера». В этом докладе он рассказал обо всем, что нам удалось выяснить: о том, что Кваоар имеет отклоняющуюся, но округлую орбиту, о том, что его диаметр составляет около половины диаметра Плутона, а также что поверхность Кваоара покрыта льдом. Но, несмотря на наше открытие, вопросы, которые задавались на собрании, не имели ничего общего с Кваоаром, в печати же ни в тот, ни на следующий день не было ни единого слова о Кваоаре. Почти всех интересовало только одно: значит ли что-то данное открытие для статуса Плутона – является Плутон планетой или нет?

Действительно, значит ли? В то время как в поясе Койпера разные астрономы находят все больше и больше новых объектов, Плутон все еще остается самым крупным из них, однако он был больше Кваоара всего лишь в два раза. Достаточно ли этого, чтобы навсегда обречь Плутон? Большинство ученых ответит вам «да». На поиски объекта вполовину меньше Плутона у нас ушло всего девять месяцев, так сколько же тогда понадобится времени, чтобы найти что-то размером с сам Плутон? Мы подсчитали, что несколько месяцев. Для убежденных фанатов Плутона находка чего-то меньших размеров ровным счетом ничего не значила. Плутон оставался самым большим, и это давало право по-прежнему называть его планетой. Все же казалось, что даже если Плутон еще и не умер, то он уже на смертном одре. Позднее в тот же день газета «Новости Бирмингема» цитировала мои слова, — «Кваоар – это большой ледяной гвоздь, забитый в гроб Плутона как планеты».

Неделю спустя мы вернулись из Бирмингема. В Калифорнийском технологическом институте устраивался официальный ужин по поводу открытия претенциозного мероприятия, ознаменовавшего начало кампании по сбору средств на благотворительные нужды. Большинство людей, присутствовавших на ужине, являлись дарителями и путешествовали вместе с Дайен в какой-нибудь из ее многочисленных учебных поездок по всему миру. Появившись неделю назад в газетах с объявлениями об открытии Кваоара, я был второстепенной знаменитостью на этой вечеринке. Тот факт, что я был мужем Дайен, несомненно, делало меня более важным лицом.

Вечер прошел как по замкнутому кругу: «Это вы тот самый парень, что обнаружил еще один объект за Плутоном?»

Да, это я.

«Я хочу представить вас своему другу – эй, ты знаком с Майком Брауном? Он тот самый парень, что обнаружил еще один объект за Плутоном».

«Конечно, я знаю Майка, он же муж Дайен Бинней. Привет, Майк, я бы хотел представить вас своему другу – эй, ты знаком с Майком Брауном? Это муж Дайен Бинней».

«Конечно, я знаю Майка Брауна. Он тот самый парень, что обнаружил еще один объект за Плутоном. Позвольте мне представить вас своему другу, по-настоящему интересующемуся планетами…»

Даже сейчас большую часть своего времени я провожу, исследуя окраины Солнечной системы. Я ищу новые маленькие миры, неустанно спрашивая себя о том, что же находится на самом краю нашей Солнечной системы. Однажды, когда я увижу все, что будут способны увидеть мои телескопы, мне придется объявить всем о том, что мои дни исследований сочтены.

Как же это будет прекрасно – наконец-таки перестать волноваться из-за пары облаков в небе, когда солнце уже садится за горизонт, или из-за того, что, когда Луна почти полная, вряд ли мы сможем закончить работу над определенным участком неба в этом месяце. Как же это будет замечательно – просыпаться утром, видеть в окно розовые от солнца кучевые облака, красиво разбросанные по небу над Лос-Анджелесом, и не думать о том, что мы не успели сделать прошлой ночью. И даже несмотря на то что компьютер выполняет большую часть самой трудной работы, просмотрев все полученные с телескопа данные на предмет новых движущихся объектов, я все равно проверяю компьютерный код или вношу некоторые изменения в программу. Компьютер даже присылает сообщения на мой сотовый телефон, когда что-то в самом деле идет не так. Очень часто мне кажется, что все беды случаются именно в субботу утром, пока я пью свою чашечку кофе.

Все же тот факт, что, возможно, однажды утром я зайду в свой кабинет и, заглянув в компьютер и проверив новые данные, найду никому еще не знакомый объект, медленно движущийся по небу, превышающий размерами все, что было обнаружено за последние лет сто, заставляет меня волноваться. Когда это произойдет, мне будет грустно: что я буду делать потом?

Однажды я почти сдался: как раз спустя почти год после того, как мы рассказали миру о Кваоаре. На тот момент я решил, что мы добрались до края Солнечной системы.

К тому времени Чед вернулся на Гавайи – по всей видимости, он намеревался жениться, купить дом на дождливом, туманном северном побережье Большого острова, сплошь покрытом джунглями, и, само собой, не забывать про свою работу. Он и я (по большей части все-таки он) провели два долгих года, ночь за ночью наблюдая за звездным небом, таким образом, к концу второго года наших исследований мы отсняли двенадцать процентов неба. На первый взгляд может показаться, что это не так уж и много, но в этот раз мы действительно изучили большую часть неба, где мы ожидали найти достаточно крупный объект. Если бы мы углубились далеко в северную или южную часть неба, мы бы просто-напросто отдалились от той области, где находятся все планеты. Единственное, что мы могли бы там найти, это небесные тела, которые вращаются вокруг Солнца по еще более отклоняющейся орбите, чем Плутон, да и шансы обнаружить их совсем невелики.

Я сделаю ставку, даже если шансы малы. Возможно, вы могли бы предположить, что шансы обнаружить объект такого же размера, как Кваоар, также невероятно малы, но он там определенно есть. Нужно добавить, что шансы встретить девушку, на которой впоследствии женишься, на цокольном этаже 200-дюймового телескопа Хейла были еще меньше, однако мы с Дайен к тому времени были женаты уже почти шесть месяцев. Так что могу сказать только то, что отсутствие шансов – это замечательно.