В результате они с Рут'ом покинули пир — но не раньше и не позже, чем того требовали правила учтивости. Когда они стали заходить на посадку над Руатом, Джексома охватили тревожные мысли о Лайтоле. Как, должно быть, расстроится его опекун, когда Фанна умрет, а ее королева навсегда уйдет в Промежуток... И почему именно он должен сообщить Лайтолу об отречении Д'рама! Джексом знал, какое уважение питает Лайтол к предводителю Древних. Интересно, что скажет его опекун о предстоящем открытом полете?

Но Лайтол только хмыкнул, коротко кивнул и спросил Джексома, говорилось ли что-нибудь о похищении яйца. Выслушав рассказ юноши о недовольных речах лорда Бегамона, Лайтол снова хмыкнул, на этот раз сердито и презрительно. Потом поинтересовался, нет ли где-нибудь яиц файров — еще два мелких холдера одолевают его просьбами. Джексом пообещал спросить утром у Н'тона.

— Удивительно, что кто-то еще хочет держать файров — ведь они впали в такую немилость, — заметил предводитель Форт-Вейра, когда на следующий день Джексом обратился к нему с просьбой. — Впрочем, может быть, именно потому на них сейчас такой спрос. Каждый уверен, что больше никто не захочет их взять — значит, самое время заполучить яйцо-другое. Но у меня нет ни одного, — молодой предводитель покачал головой и пристально взглянул на Джексома. — Слушай, мне нужно с тобой поговорить. Завтра на севере ожидается Падение Нитей, туда полетят всадники Форт-Вейра и Плоскогорья. Если бы опасность угрожала Руату, я попросил бы тебя присоединиться к крылу учеников. Но в данном случае в твоем участии нет необходимости — понимаешь?

Джексом кивнул, но не удержался и спросил: значит, в следующий раз, когда Нити начнут падать над Руатом, они с Рут'ом смогут принять участие в сражении?

— Мы с Лайтолом обсуждали этот вопрос, — усмехнулся

Н'тон; в глазах его заплясали веселые огоньки. — Лайтол полагает, что если ты будешь летать так высоко над землей, что ни один подданный не догадается, что сам властитель рискует ради него своей жизнью, то до Бендена никаких слухов не дойдет.

— Я куда больше рискую жизнью на земле, бегая с командой огнеметчиков.

— Вполне возможно... И тем не менее мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь сболтнул лишнее Лессе или Ф'лару? К'небел тебя хвалит. Рут' обладает всеми качествами, о которых ты мне говорил: он быстр, хитер и необычайно ловок в полете, — Н'тон усмехнулся еще шире. — Между нами, К'небел сказал, что малыш может развернуться на кончике хвоста. Теперь его заботит, как бы другие всадники не решили, что их драконам это тоже по силам и не устроили в воздухе настоящую свалку.

На следующее утро, когда Вейр вылетел отражать атаку Нитей, Джексом с Рут'ом занялись охотой, потом слетали на озеро, чтобы Рут' мог как следует отмыться и поплавать. Пока файры чистили шейный гребень дракона, Джексом осторожно тер шрам на его ноге. Вдруг Рут' жалобно вскрикнул. Джексом виновато оглянулся и заметил, что файры, все как один, бросили работу. Вытянув шеи, они прислушивались к чему-то недоступному для ушей Джексома.

— Что происходит, Рут'?

«Женщина умирает».

— Возвращаемся в холд! Скорее!

В полете Джексом совсем окоченел — из-за холода Промежутка сырая одежда леденила тело. Громко стуча зубами, он отыскал взглядом сторожевого дракона и не поверил своим глазам — вместо того чтобы предаваться скорби, зверь безмятежно полеживал на солнышке!

«Сейчас она еще жива», — пояснил Рут'.

Юноша не сразу понял, что Рут' по собственной инициативе перенес его в Руат чуть раньше, чем файры подняли тревогу на озере.

— Рут', ведь мы же обещали, что не будем летать через время!

Джексом понимал, что сегодня совсем особые обстоятельства, и все же не собирался ни под каким предлогом нарушать данное слово.

«Это ты обещал, а не я. Для Лайтола будет лучше, если ты появишься вовремя».

Рут' высадил Джексома во дворе, и юный лорд помчался по ступеням в главный зал. Пробегая через столовую, он испугал служанку, подметавшую пол, спросив ее, где сейчас лорд Лайтол.

Женщина выдавила, что он, должно быть, у господина Бранда. Джексом знал, что Бранд держит у себя вино, но на всякий случай забежал на кухню, схватил в одну руку бурдюк, в другую — две кружки и, прыгая через ступеньки, поспешил дальше. Толкнув плечом тяжелую внутреннюю дверь, он локтем нажал на ручку; затем, не теряя времени, устремился по коридору к покоям Бранда.

Как раз в тот момент, когда он распахнул дверь в его комнатушку, синий файр дворецкого, прислушиваясь, вытянул шею — в точности как ящерицы на озере.

— Что случилось, лорд Джексом? — воскликнул Бранд, поднимаясь с места. На лице Лайтола ясно читалось неодобрение, он уже собирался сделать своему питомцу выговор за неучтивое поведение. Джексом молча указал на огненную ящерицу.

Она внезапно присела на лапки, расправила крылья и издала высокий пронзительный визг, заменявший файрам плач. Краска схлынула с лица Лайтола: он услышал более низкие, но столь же пронзительные вопли Рут'а и сторожевого дракона — причитания по ушедшей королеве.

Джексом плеснул вина в кружку и сунул Лайтолу в руку.

— Я, конечно, знаю, что боль этим не уймешь, — грубовато проговорил он, — но тебе сейчас лучше как следует напиться, чтобы ничего не слышать и не помнить.

Первую весть Робинтон получил от Заира — файр, мирно дремавший на залитом солнцем подоконнике, внезапно проснулся и, взлетев арфисту на плечо, крепко обвил хвостом его шею. У Робинтона не хватило духа согнать своего любимца, и он попытался слегка ослабить давление, чтобы совсем не задохнуться. Заир, курлыкая, стал тереться головой о щеку арфиста.

— Ну, что такое, малыш?

В тот же миг сторожевой дракон поднялся на задние лапы и затрубил. Над мастерской арфистов вынырнул из воздуха бронзовый дракон и с громовым ревом начал спуск.

Раздался стук в дверь — и почти сразу же она распахнулась. Что за неучтивость! Мастер-арфист повернулся, чтобы сделать вошедшему выговор, и увидел на пороге Менолли. На плече у девушки, крепко вцепившись коготками, сидела Красотка, а над головой бешено кружились Крепыш, Нырок и Крикун.

— Это же Ф'лар с Мнемент'ом! — крикнула она.

— Я и сам вижу, моя дорогая... К чему такая паника?

— Паника? Никакой паники. Просто я волнуюсь. Ведь это первый визит из Бендена с тех пор, как украли яйцо.

— В таком случае будь умницей и взгляни, не осталось ли у Сильвины чего-нибудь сладкого, чтобы подать вместе с кла. Для вина еще рановато, — с явным сожалением вздохнул Робинтон.

— По бенденскому времени — в самый раз, — выходя из комнаты, заметила Менолли.

Робинтон снова вздохнул и тоскливо посмотрел на открытую дверь. Менолли не дает покоя охлаждение между Бенден-Вейром и цехом арфистов. Да и он сам не слепой... Но сейчас мастеру-ар-фисту не хотелось об этом думать. В том, как Мнемент' ответил на рев сторожевого дракона, не было и тени тревоги. Что же привело Ф'лара к нему в мастерскую? И — что еще важнее — знает ли о его визите Лесса? А если знает, то одобряет ли?

Наверное, Мнемент' уже приземлился. Теперь Ф'лар должен пройти через луг. Эти последние минуты ожидания стоили Ро-бинтону больше нервов, чем четырехнедельная размолвка между его цехом и Вейром.

Он встал и подошел к окну как раз в тот миг, когда Ф'лар входил во внутренний дворик мастерской. Предводитель Бендена шагал широко, размашисто — как всегда, подумал арфист; вряд ли Ф'лара привело сюда что-то срочное. Что же тогда ему надо?

Ф'лар остановился, заговорил с учеником, седлавшим скакуна. На крышу стали слетаться файры; он поднял голову и посмотрел на них. Робинтон задумался — не отослать ли Заира, пока вождь Бендена гостит здесь. Сейчас вовсе ни к чему его раздражать.