Еще в XVIII веке правитель Майсура Типу Султан предпринял ряд набегов на Кург. Курги сопротивлялись мусульманскому завоевателю, и многие из них погибли в этой неравной борьбе. Солдаты Типу по его приказу вырезали и уничтожали семьи тех, кто дрался против него. Так погибла мятежная окка Батанда. Из нескольких сот человек случайно уцелела только одна женщина. Женщина была беременна. Укрываясь и лесу от преследователей, она и родила там сына, которого назвала в честь бога охоты Айяппой. Она считала, что этот бог в отличие от людей предоставил ей убежище и сохранил жизнь ее сына.

Мать с ребенком на руках долго скиталась по лесам Курга. И только тогда, когда армия Типу Султана покинула ее родные места, она вышла к людям. Мальчик вырос и превратился в сильного мужчину-воина. Он заново отстроил сожженный врагами дом предков и привел туда молодую жену. Так окка Батанда благодаря Айяппе обрела вторую жизнь. И поэтому Айяппа занял самое почетное место среди духов более поздних предков. Когда я узнала обо всем этом, то не пожалела, что приняла приглашение. Познакомиться с таким прекрасным и мужественным духом, как Айяппа, было лестно.

Мы приехали, когда вся окка была уже в сборе. Курги сидели па деревянных скамьях в центральном зале. Мужчины в ожидании церемонии читали газеты и журналы. Женщины готовили еду предкам. Они делали это на глиняном очаге, расположенном в зале напротив канникомбре — комнаты духов предков. Синий дым плыл по залу и оседал копотью на деревянных колоннах, поддерживающих крышу. Сверху, через отверстие в крыше, капал дождь и наполнял водой «колодец» — тотти. Подвешенная на медных цепях горела священная масляная лампа, зажженная в честь предков. Только эта лампа да неверный свет дождливого дня, проникавший через отверстие в крыше, освещали зал. Поэтому в нем было сумрачно, но для чтения газет света хватало. Большинство читавших газеты были в хороших европейских костюмах и только несколько из них постарше были одеты в кургские купья.

Мистер Соманна и мистер Апанна, оба адвокаты и плантаторы, кончив чтение, обсуждали последние политические новости. Гости продолжали прибывать. Они входили в зал, сгибались перед старшими, касаясь кончиками пальцев их ступней. Женщины хлопотали около двух больших медных чанов, стоявших на очаге. Там варился рис и тушилось карри из мяса дикого кабана. По залу плыли соблазнительные запахи, и тихо разговаривавшие люди время от времени бросали взгляды на медные чаны. Я ничего не могла сказать о духах предков, но живые явно хотели есть. Я вышла на веранду. Там перед входом висели оленьи рога и рога диких буйволов. На мощеном дворе прогуливались длинные черные свиньи и время от времени вступали в сражение с бродившими поблизости собаками.

Наконец наступил торжественный момент. Мужчины отложили свои газеты и разложили на скамьях зала банановые листья и листья хлебного дерева. Под священной лампой поставили блюдо с дымящимся рисом и карри. В чашечки, сделанные из листьев хлебного дерева, налили коньяк.

— Почему коньяк? — спросила я мистера Соманну.

— Но мы же должны оказать уважение нашим предкам, — ответил он. — Не поить же их арракой или тодди. Эти напитки только для кули.

Мне сразу все стало ясно. Духи предков плантаторов пьют коньяк, для духов предков кули достаточно мутной арраки. У духов предков все обстояло так же, как и у живых.

Второе блюдо с дымящимся рисом и коньяк поставили в комнату, где обитали все духи предков. Кормление началось. Старший в окке, а им был мистер Апанна, сделал знак всем. Мужчины выстроились перед священной лампой с одной стороны, женщины — с другой. Мистер Апанна оказался ближе всех к священной лампе. Он сложил руки в пранаме и, не отрывая глаз от огонька лампы, глуховатым голосом начал:

— Вас приветствуем! — отозвались остальные. После этих слов в доме воцарилась тишина. Теперь было слышно, как во дворе началась очередная баталия между черными свиньями и собаками.

— Да уймите же вы их! — рассердился Апанна. — Сколько можно это терпеть?

— Кого? — раздался вдруг голос. — Кого унять? Предков? Но они ведут себя тихо. Тихо, тихо. Совсем тихо.

На пороге стоял мистер Мутанна. Он появился, видимо, только что и опоздал на общую молитву. Но это, судя по веселому выражению его лица, нисколько его не огорчило. Он стоял в дверном проеме, но проем почему-то в этот раз оказался для него узким, и мистер Мутанна пробивал плечом то правый его угол, то левый.

— Тихо, тихо, — повторил он и хихикнул.

— Я тебе покажу предков! — взорвался пришедший в себя Апанна. — Я тебе покажу «тихо»!

Мутанна, наконец, оторвался от двери и, протягивая в родственном приветствии руки, устремился к Апанне. Вокруг засмеялись.

— Позор! — крикнул Апанна. — Такого еще не было.

— Н-не позор, — наставительно сказал Мутанна, подняв палец. — Н-не позор. А ром. Очень хороший ром в честь наших предков. Наших далеких и любимых предков. Ведь они жили… Да-да, жили… Тысячу лет назад. А Айяппа и т-того больше, две тысячи. Вот!

Мутанну оттеснили к одной из комнат, втолкнули в нее и закрыли дверь.

Апанна, успокоившись, взял блюдо, поданное ему женщинами, и направился к выходу. Все остальные последовали за ним.

Дождь усилился, и процессия шла под зонтиками. Ведомые Апанной, мы приблизились к полю предков, где все сняли обувь. Мы вступили в священные пределы. Шлепая босыми ногами по размытой почве, славные потомки Айяппы, врачи и адвокаты, плантаторы и чиновники направились к каймаде, которая стояла в центре поля предков. Рядом находилась могила главного предка — Айяппы. Над алтарем-каймадой, похожим на ступенчатую пирамидку, был сооружен деревянный павильон с длинными скамьями. Вся окка разместилась на этих скамьях. В алтаре горела масляная лампа, и перед этой лампой Апанна поставил блюдо с едой, бутылку коньяку, бутылку рома и пустой стакан. Духи предков могли начинать пир с обильным возлиянием. Показывая свою прямую причастность к этому пиру, мужчины по очереди проходили перед лампой, протягивая ладони к ее огню. И снова Апанна прочел перед алтарем ту молитву, которую он читал в доме. Только теперь она начиналась словами: «Мы собрались в каймаде». Вся окка, вытянувшись в цепочку, в торжественном молчании трижды обошла алтарь. Правда, Апанна вел себя несколько нервно и время от времени поглядывал на тропинку, идущую через поле к дому. Он боялся, что на ней может возникнуть фигура пьяного и поэтому мятежного Мутанны. Но этого не случилось. Члены окки побросали на алтарь зерна риса и вновь чинно расселись на скамьях вокруг алтаря. Они сидели молча, время от времени бросая выразительные взгляды на бутылки, стоявшие у алтаря. Наконец Апанна сделал знак, и потомки отобрали у предков коньяк и ром и выпили за здоровье их духов. Предкам досталось всего три блюда с рисом, сдобренным душистым карри. Зато потомки себя в еде не ограничивали. Они быстро управились с содержимым двух медных чанов. В этом, видимо, и заключается разница между предком и потомком, между здоровым телом и… духом.

Потом, когда я получала приглашения на глянцевой бумаге, я не удивлялась. Я знала, как надо кормить духов предков, особенно, если они из Курга.