— Разводной ключ, — сказал Игорь, глядя на облака.

Тут Эдик наконец поднял голову. Но глядел он вовсе не на Игоря, а в другую сторону.

— Вон идёт боксёр, — сказал Эдик с воодушевлением, — это самая сильная собака, я так считаю.

Игорь тоже посмотрел, там шла Нина Грохотова и вела на поводке потрясающую собаку. Собака была золотистого цвета с чёрной мордой. Игорь охнул от зависти. Нинка Грохотова, пижонка и тряпичница, — и вдруг такая собака! А ему так давно хочется завести собаку. Но мама сказала твёрдо: «Только собаки не хватает в этом доме». Ясно: собаки в их доме не будет, скорее всего, никогда.

И вот Нинка вышагивает самоуверенной походкой в своей дурацкой белой шубе, как заяц зимой, и ведёт такую роскошную собаку. С такой мощной грудью эта собака. У неё мощные лапы. Короткий обрубок вместо хвоста. Глаза налитые кровью у этой собаки. А самое потрясающее все-таки зубы. Нижняя челюсть у этой собаки отвисает, торчат длинные клыки — попробуй сунься к такой собаке!

Ни на кого не глядя, Нина Грохотова проходит мимо. Её, разумеется, не интересует мотоцикл. Она видит, как они обалдели от её собаки, но не останавливается, уводит свою собаку в подъезд.

Игорь только вздохнул. А Эдик вытер руки масляной чёрной тряпкой и сказал:

— Если такой собаке показать приплюснутый нос, она обязательно кинется. Больше всего на свете боксёры не любят, когда им намекают, что нос у них вот такой, — и Эдик прижал нос Игоря довольно крепко.

Игорь почему-то сразу поверил. И поэтому он сказал:

— Врёшь. Такая мощная зверюга — плевать ей на внешность.

— А ты проверь, — посоветовал Эдик и ушёл, уводя свой красный сверкающий мотоцикл.

Потом Эдик обернулся и добавил:

— А когда он вцепится, то не может разжать челюсти. Даже если захочет.

— Почему? — Игорь просто не мог отстать от Эдика.

— Защемляются они. Так устроен прикус, зубы за зубы цепляются. Вот так, — и сцепил свои перемазанные чёрные пальцы, — Понял? Стамеской приходится расцеплять. Или долотом.

Эдуард ушёл, а Игорь побежал к музыкальной школе.

Из открытых форточек доносились гаммы, жалобно пели скрипки. Игорь ходил мимо двери туда-сюда и ждал. Выходили маленькие дети с мамами или с бабушками. Один мальчик выволок огромный контрабас. Контрабас был больше мальчика, но он погрузил свою громадину на спину и пошёл потихоньку.

Наконец появился Армен со скрипкой. Он сразу увидел Игоря и обрадовался. Игорь рассказал ему про собаку. Неделю назад, может быть даже меньше, у Нинки Грохотовой не было никакой собаки. Теперь она разгуливает нагло с таким вот боксёром.

— Этого боксёра надо подразнить, — задумчиво сказал Армен.

Он был абсолютно прав, но Игорь ответил:

— Сожрёт.

— Влезем на дерево. Там растёт старый тополь, на него легко влезть.

Это было вчера.

И вот сегодня Инга рвётся с поводка, и Нина с трудом удерживает её. Ослепительные зубы Инги оскалены.

— Инга, к ноге, — говорит Нина, заметив Игоря на дереве. Ей хочется показать, как слушается собака. — Сидеть, Инга!

Нина выставила ногу в белом сапожке. Беленькая шуба, беленькая шапка — Нина кажется себе очень хорошенькой, похожей на Снегурочку. Но Игорь не видит Нининой красоты. Он не сводит глаз с собаки. Армен бежит к ним со всех ног, он почти рядом.

— Откуда у тебя, Нинка, собака? — спрашивает Игорь сверху.

Вопрос был задан таким тоном, что Нина должна была понять: она такой собаки недостойна. И Нина отлично поняла Игоря, но не согласилась с ним. Нина не такой человек, чтобы поддаваться, она ответила уверенно:

— Папа подарил. Это боксёр, она девочка.

Игорь захохотал так, что чуть не свалился с дерева.

— Эх ты, Грохотова — голова! Боксёр сроду не бывает девочкой! Это же боксёр!

Но Нина не сдаётся:

— У людей не бывает, а у собак бывает. — Подумала немного, потрепала Ингу по золотистой спине. — Сам ты, Иванов, голова.

Запыхавшийся Армен стоял рядом с деревом. Он уже обхватил тополь, занёс ногу, он пытался влезть наверх, к Игорю. Но почему-то соскользнула нога. Не очень легко лазить по деревьям, особенно зимой. Ствол скользкий, а на тебе тёплая куртка, толстые ботинки. Не уцепишься никак. Летом в лагере, когда ты босой или в тапках, забраться на дерево гораздо легче. Но сейчас не лето, а зима. И мороз хватает Ар-мена за пальцы. А собака Инга, девочка-боксёр, свирепо скребёт снег задними лапами, как будто хочет показать свою силу. И уже проскребла до самого асфальта. А Нинка, вместо того чтобы крепче держать поводок, изображает из себя Снегурочку.

Армен всё прыгает под деревом и никак не заберётся на него. Чтобы Нинка не вздумала смеяться, он говорит:

— Нормальные люди не берут в дом взрослых собак. Нечего тебе, Грохотова, хвалиться собакой, которую даже не ты вырастила и воспитала.

Игорь сверху поддерживает Армена:

— Выхваляется! А сама не растила, не воспитывала! Боксёр-девочка! Додумалась!

И тут Игорь совершает огромную ошибку. Он, не дождавшись, пока его друг Армен влезет к нему, показывает Инге приплюснутый нос. Изо всех сил он прижимает свой нос пальцем, задирает его вверх и скалит зубы.

И вот тут начинается самое ужасное.

Инга злобно рычит и начинает изо всех сил рваться с поводка.

— Ты соображаешь? — кричит Армен и прыгает возле тополя. Он небольшого роста, ему никак не ухватиться за сук.

Нина вопит:

— Инга! Инга! Инга! Сидеть!

Но собака не хочет сидеть. Её оскорбили, она рвётся в бой, эта огромная сильная собака, дикий зверь, чудовище с яркими белыми клыками.

Ингу раздражает теперь всё: прыгающий Армен, который долго суетится у неё перед глазами. Крики, визг Нины. И конечно, нос. Игорь от растерянности всё ещё показывает ей свой приплюснутый нос. Это, наверное, больше всего бесит боксёра-девочку.

Игорь, Игорь, как же ты мог не подумать о друге! Сам Игорь был в безопасности, он сидел высоко. Но Армен-то ещё не забрался сюда. Игорь поторопился.

— Держи крепче свою зверюгу! — кричит Игорь Нине Грохотовой.

— Попробуй удержи… — Голос у Нины жалобный, она упирается каблуками в землю, но могучая Инга тащит её за собой.

Игорь свешивается вниз, протягивает Армену руку.

— Цепляйся! Я тебя втащу! Ну! Хватайся скорее!

И тут собака всё-таки вырывает у Нины поводок, огромными прыжками несётся к старому тополю. Три прыжка — и она рядом! Но Игорю удалось наконец схватить руку Армена. Немного потянуть вверх, чуть-чуть. Раз! Катастрофа! Армен не летит вверх. Игорь летит вниз. Что теперь будет?

У Игоря не хватило сил втащить Армена, вверх тащить трудно. Зато вниз — легко. И Армен стянул Игоря с дерева, хотя вовсе не хотел этого.

Теперь они оба барахтаются в снегу. У самого лица Игорь видит клыки, длинные, острые. И глаза, налитые кровью, довольно страшные, красные глазки. Игорь зажмуривается — лучше ничего не видеть. Нинка ревёт в голос: «Мамочка! Мамочка!» Игорь не открывает глаз — теперь всё, теперь конец. Вспоминается ни к селу ни к городу, как уронил позавчера недоеденное мороженое — лучше бы съел. Если бы знал, что это последнее в его жизни мороженое. И ещё вспоминается, что собака-боксёр не может разжать своих зубов, даже если захочет. Их разжимают стамеской, так сказал Эдуард. А откуда у Нинки Грохотовой стамеска? Нет, никаких шансов на спасение не может быть.

Эх дураки мы, дурачки последние! Ну зачем дразнить Ингу? Сидели бы с Арменом рядышком сейчас на продлёнке. Учили бы стихотворение вместе со всеми. Чем плохо? Удрали сюда. А теперь? И что скажет мама?

Мысли обрывками проносятся в голове. Проходят доли секунды, а Игорю кажется — целую вечность он стоит на четвереньках, зажмурившись. Он слышит лязганье зубов и дикое рычание боксёра.

И вдруг раздаётся спокойный, уверенный голос:

— Пошла вон! Кому я сказал? Вон сейчас же!