Он расхохотался, как безумный, хлопая себя по ляжкам, и погнал всех в дом.
Глава седьмая
Слово, которое Хоукс прошептал слугам, открыло все двери. Пройдя целый лабиринт коридоров и переходов, они оказались в маленькой ложе, где их встретил президент клуба.
Тощий и костлявый, он был одет в обтягивающий его ярко-красный костюм, на котором сверкали вышитые золотом головы чертей и каббалистические знаки. Над оттопыренными ушами торчали острые золотые рога, завитые в кольца волосы обрамляли лицо, казавшееся бескровным и как бы высохшим.
— Лорд Люцифер собственной персоной! — приветствовал его Хоукс. — Откроет ли всемилостивейше Ваша светлость этим гостям притвор адского рая? Они жаждут познать его сатанинские прелести.
Лорд Люцифер бросил на принца испытующий взгляд.
— Посещение Джентльмена желанно в Англии повсюду, — сказал он с легким поклоном. — Если он хочет остаться неопознанным, ему следует взять венецианскую маску, и никто не будет докучать ему своим любопытством. Единственные законы этого царства — ни во что не верить, ничему не удивляться.
Принц Георг высокомерно вскинул голову.
— Маска? Зачем? Я не боюсь. А вот лорд Балтимор — почему он скрывает свое имя? Раньше[10] он не имел обыкновения прятаться за псевдонимом.
В лице лорда не дрогнул ни один мускул, лишь легкая улыбка скользнула по его губам.
— Тайна умножает прелесть греха, — возразил он. — Однако Джентльмен выразил удивление и тем нарушил закон. Я требую штраф — сто фунтов.
Принц засмеялся.
— Черт возьми, как дорого в аду. А у меня нет наличных денег. Виновник моих дней желает, чтобы я делал долги. — Он вынул карандаш и пачку листков бумаги. — Не могу ли я выдать вексель?
Лорд Балтимор поклонился.
— Вексель — изобретение Люцифера, а подпись Джентльмена — золото.
Он бросил заполненный вексель в ларец в форме церковной кружки для пожертвований. Слуга принес красное домино, которыми все они прикрыли свою одежду. От маски принц отказался.
Все, что Эмма видела и слышала, казалось ей смехотворным ребячеством: напыщенный тон лорда; игра с мнимыми опасностями; маскарад, похожий на масленичную карнавальную комедию, растянувшуюся на целую жизнь.
Но когда Люцифер откинул занавес, отделявший заднюю часть ложи, она отпрянула и ее охватил страх.
Открылись врата ада. Зал казался сплошным морем огня. Созданное рукой художника обманчиво реальное, по стенам пылало мрачное красное пламя, из которого вырывались желтые, как сера, языки. Обнаженные мужчины и женщины неслись в диком хороводе сквозь этот пожар раскачивались на бивших фонтанами потоках огня, размахивали тлеющими головешками. Гигантские факелы роняли с каменных колонн горячие шипящие капли в наполненные водой чаши, от которых поднимался белый пар; красноватый дым полз от факелов к потолку и там выходил через замаскированные отверстия. В воздух стоял легкий колеблющийся чад, огни бесчисленных свечей сияли сквозь окружавший их голубоватый туман. Чувствовался запах паленого мяса.
В центре зала возвышался пурпурный трон Люцифера. По его сторонам ползали жабы, скорпионы и саламандры, а над ним раскинулось древо познания свои отягощенные плодами ветви, среди которых сверкали металлическим блеском гигантские кольца змея-искусителя.
У подножия трона на длинном красном столе помещалось огромное лотерейное колесо. На меньших столах были раскиданы игральные карты и кости. Широкие серванты несли груз бесчисленных яств и вин. Роскошные кушетки, покрытые коврами и шелковыми подушками, манили в укромные уголки.
Сквозь этот ад, под звуки музыки невидимого оркестра, со смехом и криками неслась орда красных чертей и чертовок. Целыми группами они в необузданном веселье катались по диванам, затевали потасовки в углах, толпились у столов с едой и напитками, где нескончаемым потоком текла красная река вина.
Проходя с принцем по залу, Эмма, дрожа, прильнула к мисс Келли. Воркующий женский смех, громкий гогот мужчин, душераздирающая музыка — все это било по нервам. Больше всего ей хотелось повернуться и бежать из этого адского котла, в котором, казалось, все делалось ради того, чтобы заглушить разум и породить самые дикие фантазии.
Мисс Келли улыбалась ей. Она спокойно и уверенно двигалась вперед, в самой гуще этого водоворота. Рука ее крепко охватила талию Эммы, а в глазах как бы затаилось ожидание. Она знала всех. Каждого называла по имени и могла о каждом рассказать самые удивительные истории.
Лорд Кэмптон, маленький, подвижный, как угорь, убил на четырнадцати дуэлях одиннадцать противников и троих сделал калеками. Леди Уэнтворт, изящная и нежная, как эльф, могла перепить любого матроса. Лорд Рокингем и лорд Оксфорд стяжали неумирающую славу, устроив на пари состязания пяти гусей с пятью индюками. Мисс Пэйтон, бледная и стройная, как лилия, дочь лорда, фрейлина двора, родила троих детей от разных любовников и теперь собиралась идти с неким герцогом к алтарю.
Великое и малое, смехотворное и страшное — все здесь перемешалось; казалось, ничто не имело прочных устоев, единственным правилом было отсутствие правил.
Внезапно их внимание привлек общий крик.
— Сатанина! Да здравствует Сатанина, спутница Люцифера! Сатанина, королева ада!
Под руку с Люцифером, сопровождаемая толпой молодых мужчин, взошла на трон юная женщина. Одежда телесного цвета, как кожа розовой змеи, облегала ее пышные формы. Над ее лицом Мадонны диадема из рубинов и бриллиантов рассыпала в светлых волосах кроваво-красные искры.
— Леди Уэрсли, — восхищенно закричал принц Георг. — Это леди Уэрсли, королева прелюбодеев.
Сатанина сделала знак рукой, требуя тишины. Все столпились близ нее. Молодые люди из ее свиты расположились на ступенях трона, а Люцифер, как бы в знак преклонения, опустился к ее ногам.
И Сатанина заговорила.
— Друзья и подруги красного рая, поклонники света, почитатели огня — Сатанина благодарит вас. Но души ваши сумрачны, а сердца полны грусти. Излейте свои страдания. Что гласит закон? Ни во что не верить, ничему не удивляться! По эту сторону — на земле — жизнь, по ту — ничего. Итак, каков же вывод? Дать волю своим страстям! Женщина проявляет себя в любви. В любви она рождается, любовь — ее предназначение, от любви она умирает. Что дурного в том, что я любила? В мрачные времена мужчины — тираны душ, рабы себялюбия — установили закон, по которому женщина принадлежит одному единственному мужчине. Она должна закрыть глаза, заткнуть уши, спрятать руки, чтобы ни одно лицо, ни один голос, никакое прикосновение не показались ей прекраснее, чем лицо, голос, прикосновение этого единственного мужчины. Но Сатанина спрашивает: красив ли сэр Ричард Уэрсли?
Наклонившись, она огляделась вокруг, как бы ожидая ответа. Раздался громкий хохот, как после остроумной шутки.
Леди Уэрсли кивнула.
— Сэр Уэрсли красив. У него лицо обезьяны, голос попугая, кожа жабы. Сатанина должна быть безмерно благодарна тем, кто выдал ее за него замуж, когда она была еще неразумным ребенком. Однако у него есть сердце. Он не препятствовал ее поискам у других той красоты, которую она не нашла у него. Но настал день, когда ему понадобились деньги, и тогда он подал жалобу на одного из тех, чьей красотой наслаждалась Сатанина в уединении, и запрятал его в тюрьму. Посмотрите на него сами, друзья! Судите сами, можно ли было Сатанине найти здесь красоту.
Она сделала одному из молодых людей своей свиты знак подняться к ней. Он повиновался, и все увидели мощный стан Геркулеса.
— Дэвис, — приветствовали его присутствующие, — капитан Дэвис! Лучший борец доброй старой Англии!
Она нежно похлопала его по широкому затылку и мягко толкнула на прежнее место.
— Разве можно было Сатанине не защитить эту красоту от того уродства, эту любовь от того корыстолюбия? И она сделала это. Она привела доказательства того, что сэру Уэрсли всегда было известно о ее поисках красоты у других мужчин. Что он остановился на Дэвисе только для того, чтобы выжать из него деньги. Она вызвала тридцать пять живых доказательств, тридцать пять испробованных ею красавцев. И двадцать восемь из них явились и принесли присягу. Сэр Уэрсли, муж по принуждению, был осужден, капитан Дэвис, муж по свободному выбору, был оправдан. Есть еще в Англии праведные судьи! А вы, все двадцать восемь — вы светлые люди, вы рыцари истины. Сатанина благодарит вас. Слава ваша будет сиять, пока душа женщины ищет красоту. Обнимитесь и явите человечеству блистательный пример истинной нравственности и истиной свободы.
