Николай Агнивцев О драконе, который глотал прекрасных дам Как-то раз путем окрестным Пролетел Дракон… И там По причинам неизвестным Стал глотать прекрасных дам. Был ужасный он обжора И, глотая, что есть сил, Безо всякого разбора В результате проглотил: Синьорину Фиамету, Монну Юлию Падету, Аббатису Агрипину, Синьорину Фарнарину, Монну Лючию ди Рона, Пять сестер из Авиньона И шестьсот семнадцать дам, Неизвестных вовсе нам. Но однажды граф Тедеско, Забежав Дракону в тыл, Вынул меч и очень резко С тем Драконом поступил. Разрубив его на части, Граф присел… И в тот же миг Из драконьей вышли пасти И к нему на шею прыг: Синьорина Фиамета, Монна Юлия Падета, Аббатиса Агрипина, Синьорина Фарнарина, Монна Лючия ди Рона, Пять сестер из Авиньона, И шестьсот семнадцать дам Неизвестных вовсе нам. Бедный тот Дракон, в несчастьи Оказавшись не у дел, Подобрав свои все части, Плюнул вниз и улетел. И, увы, с тех пор до гроба Храбрый граф, пустившись в путь, Все искал Дракона, чтобы С извинением вернуть: Синьорину Фиамету, Монну Юлию Падету, Аббатису Агрипину, Синьорину Фарнарину, Монну Лючию ди Рона, Пять сестер из Авиньона И шестьсот семнадцать дам, Неизвестных вовсе нам. Купальщица и кит Как-то раз купалась где-то В море барышня одна: Мариэтта, Мариэтта, Называлась так она. Ах, не снился и аскету, И аскету этот вид. И вот эту Мариэтту Увидал гренландский кит. И, увлекшись Мариэттой, Как восторженный дурак, Тут же с барышнею этой Пожелал вступить он в брак. Но пока он ту блондинку Звал в мечтах своей женой, Та блондинка – прыг в кабинку И ушла к себе домой. И, разбив мечты свои там, Горем тягостным убит, В острой форме менингитом Заболел гренландский кит. Три недели непрестанно Кит не спал, не пил, не ел, Лишь вздыхал, пускал фонтаны И худел, худел, худел… И, вблизи пустой кабинки, Потерявши аппетит, Стал в конце концов сардинкой — гренландский кит. Принцесса Анна
Из своей опочивальни, Чем-то очень огорчен, Побледневший и печальный Вышел в зал король Гакон. И в тоске невыразимой Молвил, вставши на ступень: «Здравствуй, мой народ любимый!» И сказали: «Добрый день» — 114 гофмейстеров, 30 церемониймейстеров, 48 камергеров, 345 курьеров И 400 пажей!.. И дрожа, как от озноба, Продолжал Гакон-король: «Нам сейчас одна особа Причинила стыд и боль! Видно, нас днесь в это лето За грехи карает Бог! Что вы скажете на это?» И сказали грустно: «Ох!» — 114 гофмейстеров, 30 церемониймейстеров, 48 камергеров, 345 курьеров И 400 пажей!.. «Наша дочь принцесса Анна, Позабыв свои дела, Неожиданно и странно Нынче сына родила! Мы б узнать от вас хотели (Будьте ж честны и прямы!), Кто замешан в этом деле?!» И сказали тихо: «Мы!» — 114 гофмейстеров, 30 церемониймейстеров, 48 камергеров, 345 курьеров И 400 пажей!.. Гильом де Рошефор 1 Сейчас весь мир невольно Звенит от птичьих стай. Сейчас цветет фривольный Веселый месяц май. Пустивши без уступок Все стрелы в оборот, Кивает из-под юбок Смеющийся Эрот. По уши в плед замотан, Кричит ханжа: «Ай-яй!» Дурак! На то Эрот он, На то и месяц май. Итак, увлекшись маем, Забыв дела свои, Давайте поболтаем О странностях любви. Любовь многообразна, Но важно лишь одно: Любить друг друга страстно, А как, не все ль равно?! 2 Итак, хоть для начала Уйдемте, например, В тот век, когда блистала Маркиза Ла-Вальер, Когда в любовном хмеле С полночи до зари Сверкали и шумели Версаль и Тюильри. Теперь без долгих споров Позвольте мне, мадам, Гильом де Рошефора Сейчас представить вам. Известный волокита, По виду Адонис… Позвольте, где же вы-то, Блистательный маркиз? Поищем-ка немножко Маркиза мы… Ага! Вот домик, вот окошко, В окошке же нога. Я объясню вам это. Нет проще ничего: Окошко то Фаншетты, Зато нога его! Итак, вот этот ранний Повеса из повес На первое свиданье В окно к Фаншетте влез. Знакомая картина По сотне тысяч сцен: Она его кузина, А он ее кузен. Вы положенье взвесьте: Беды особой нет, Когда обоим вместе Всего лишь тридцать лет. Но дьявол ловким змием Скользнул вдруг к их ногам И азбуку любви им Преподал по слогам. Так черт вновь одурачил Мамаш. И с этих пор Свою карьеру начал Гильом де Рошефор! |
