В сложившейся чрезвычайной ситуации, когда под вопрос была поставлена целостность страны, недееспособной власти оставались лишь чрезвычайные меры. Они были предприняты самым неадекватным, неэффективным методом.

Начало чеченской войны было связано с болезнью Ельцина. Что-то там с носовой перегородкой него было не в порядке. И по этому поводу высший генералитет и чиновничество собрались в больничных покоях Ельцина. Светская беседа, разумеется, коснулась Чечни. Один из высших военноначальников, как рассказывают, объявил, решив блеснуть непонятно чем: "Что там Грозный! К Рождеству возьмем!" На этот пассаж интуитивно отреагировал один из президентских экспертов: "Простите, к какому Рождеству?" Генерал, как оказалось, не знал, что католики и православные отмечают Рождество с интервалом в две недели, и последовала немая сцена. С трудом выйдя из ступора, генерал промямлил: "Ну, к Пасхе возьмем." Так оно и вышло. Неподготовленным к бою частям, которым задачи были поставлены в прежнем номенклатурном стиле, пришлось драться за каждый квартал, своими потерями убеждая руководство, что такой-то квартал за пятнадцать минут “не берется”, что “два батальона за два часа” — формула, высказанная невежей.

11 декабря 1994 г. федеральные войска были введены в Чечню. С режимом Дудаева планировалось покончить в три недели. Между тем, численность мобилизованных и вооруженных Дудаевым "национальных гвардейцев", уже в 1991 году составившая 62 тысячи человек, кремлевским руководством и грачевскими штабистами в расчет не принималась.

Уже в первые часы продвижения войск к границы Чечни, федеральные войска столкнулись с непредвиденными препятствиями. На территории Ингушетии группы населения блокировали продвижение колонн, боевики обстреливали колонны, прячась за спины мирных жителей. Вместо немедленного расстрела и рассеивания этих пособников дудаевского бандитизма, военные вступали с ними в переговоры, срывая выполнение боевых задач. К войне относились не как к войне, а как к «миротворческой» акции, в которой можно проявлять великодушие и неторопливость.

Несмотря на столь робкое поведение военных, ввод войск в Чечню сопровождался визгом "демократической общественности", трусостью российских генералов и политиков, бесконечными обоснованиями "правоты Президента", которые мало кому были интересны. В Москве гремела на все лады какофония “общественного мнения”, людям в погонах нужно было под этот аккомпанемент готовиться к смерти.

По данным разведки к 20-м числам декабря в Грозном сосредоточились до 15 тыс. боевиков, около 60 орудий и минометов, до 30 пусковых установок «Град», 50 танков, примерно 100 БМП и БТР, около 130 зенитных установок. Ручным гранатометам, впоследствии расстреливающим российские танки, вообще не было числа.

Арсенал Грачева, оставленный им в подарок Дудаеву, обернулся против русских солдат. Армия должна была поглотить собой всю эту массу смертоносного металла. При этом у наших войск не было новых карт города, и даже расположение возведенных еще в 1991 году оборонительных объектов не было им известно.

Мощной чеченской группировке в Грозном противостояло по состоянию на 3 января 1995 всего 5 тыс. российских солдат. Неукомплектованность войск была такова, что пришлось создавать сводные полки, не готовые к взаимодействию в бою. Кроме того, в бой была введена устаревшая техника, которую как будто вывезли на металлолом.

А вот закрепившиеся в Грозном дудаевцы подготовились к войне основательно. Оборона была продумана, оружие проверено. Бандиты могли прослушивать все переговоры федеральных сил и вмешиваться в управление войсками, имея аналогичные рации, а для своих нужд пользовались японскими средствами связи с кодированием сигналов.

Приказ федеральным войскам открывать огонь поступил только 18 декабря, в то время, как против них дудаевцы уже в течение недели применяли танки и артиллерию. Блокирование Грозного было завершено только через две недели после начала войсковой операции. Южная окраина была открыта для выхода из города мирных жителей. на деле через эту «форточку» поступали подкрепления к боевикам. Через эту «форточку» они ушли, избежав полного разгрома.

Позорным фактом, и одновременно иллюстрацией к обстановке, породившей Чеченскую войну, является приказ министра обороны Грачева о выделении внутренним войскам МВД снарядов только после оплаты.

* * *

Штурм Грозного собирались произвести внезапно — 31 декабря.

Поначалу внезапность была достигнута. Быстро был занят вокзал и блокирован дудаевский дворец. Но в связи с тем, что часть подразделений своей задачи не выполнила (понять бы почему?), Дудаев смог сосредоточить на участках, где закрепились более удачливые части российской армии, свои отборные отряды — головорезов-наемников и камикадзе из «мусульманского» батальона. Прекрасно оборудованные позиции и использование подземных коммуникаций давали дудаевцам заметные преимущества. Вокзал российским войскам пришлось отбивать второй раз уже 1 января 1995.

Войска втянулись в центр города, где им была устроена настоящая бойня. С разных сторон бронетехнику в упор расстреливали из гранатометов и орудий. Танки и БМП горели факелами. По данным зарубежных источников, из введенных в Грозный 250 единиц бронетехники большая часть была уничтожена.

19 января был взят дудаевский "президентский дворец", изрешеченный снарядами до неузнаваемости1.

Надо отметить и явный численный перевес дудаевцев над наступающими федеральными войсками, которых к началу боевых действий в Грозном было втрое меньше, чем дудаевцев. Многие войска вступали в бой с колес, не ведая обстановки. В большинстве своем это были плохо обученные и неважно экипированные части.

В результате центральные районы города удалось освободить от дудаевцев только к 6 февраля, а группировки бандитов на окраинах смогли блокировать только в двадцатых числах. Локальные стычки продолжались еще не меньше месяца. Грозный был в основном очищен от боевиков к 22 февраля. На 1 апреля потери федеральных сил составили, по официальным данным, 1426 убитых и 4630 раненных.

По законам войны потери плохо подготовленных наступающих войск должны были составлять 30–40 процентов от численности обороняющихся, то есть от 5 до 7 тысяч человек. Однако по официальным данным после грозненской операции потери составляли около 2 тысяч человек, раненых — около 6 тысяч человек (КЗ, 2.03.96).

В официальные сводки не попали факты, когда батальоны шли в бой не по приказу, а по жребию или по очереди. Не было сообщено и о том, что в одной из штурмовых бригад весь офицерский состав положил на стол своему командиру заявления об увольнении из вооруженных сил, и только мудрая беседа с офицерами заставила их отказаться от этой демонстративной акции. А в другой бригаде командир пустил себе пулю в лоб, когда увидел методичное уничтожение его подразделения, брошенного в центре Грозного без связи, боеприпасов и медикаментов.

Можно ли было хуже подготовиться к войне, чем это сделали Грачев и Ельцин? По всей видимости, нельзя.

К концу января, ввиду явных неудач в руководстве ставленника Ельцина Н.Егорова, командовать группировкой в Чечне был назначен министр МВД генерал-полковник Анатолий Куликов. А генерал П.Грачев в начале февраля решил «подлечиться», ретировавшись в клинику для "диспансеризации".

* * *

Штурм Грозного обнажил людоедскую сущность дудаевского режима. Пленных и раненных, сочувствующих федеральным войскам мирных жителей и просто попавшихся под руку зверски убивали, насиловали, пытали, глумились над мертвыми телами. Захваченных русских солдат обливали бензином и сжигали заживо, распинали в проемах окон, резали им уши и половые органы, не давали местным жителям хоронить растерзанные тела. Фактов, леденящих кровь, столь много, что пересказывать все нет никакой возможности. За такое может быть только одна кара — расстрел на месте без судебных процедур.