В свете этого заявления Павла невозможно и нелепо предположить (как это делают Баур, Швеглер, Целлер и Ренан), что Иоанн опроверг сам себя и доказал собственную невменяемость, когда в Книге Откровение посмертно заклеймил как лжеапостола и главу сатанинской синагоги того самого Павла, которого при жизни считал братом. Столь опрометчивое и чудовищное предположение равносильно обвинению либо Павла, либо Иоанна во лжи. Упомянутых в Откровении еретиков–антиномистов и противников христианства, нечистых как с нравственной, так и с обрядовой точки зрения (Отк. 2:14–15), Павел осудил бы точно так же, как и Иоанн; кстати говоря, и сам Павел, в прощальной беседе с ефесскими пресвитерами, пророчески предвозвестил появление таких лжеучителей и назвал их «лютыми волками», которые по его отшествии войдут к ним или восстанут из них самих, не щадя стада (Деян. 20:29–30). В вопросе осквернения Павел был совершенно согласен с учением Откровения (1 Кор. 3:15–16; 6:15–20); что же касается употребления в пищу идоложертвенного мяса (τά είδωλόθυτα), сам он не придавал этой проблеме большого значения, понимая суетность идолов, но осуждал едящих идоложертвенное, если они своими действиями уязвляли совесть более щепетильных обращенных евреев (1 Кор. 8:7–13; 10:23–33; Рим. 14:2,21); и в этом он следовал постановлению Апостольского собора (Деян. 15:29).

7. Столкновение Павла и Петра в Антиохии (Гал. 2:11–14), которое считается подлинным оплотом тюбингенской теории, на самом деле доказывает прямо противоположное. Ведь их разногласия не касались принципиальных или богословских вопросов; наоборот, Павел ясно говорит, что поначалу Петр непринужденно и привычно (обратите внимание на имперфектную форму συνήσθιεν, Гал. 2:12) общался с обращенными язычниками как с братьями во Христе, но его запугали посланцы фанатичных обращенных евреев из Иерусалима, и тогда Петр поступил вопреки своим истинным убеждениям, которым неизменно следовал с тех самых пор, как в Яффе получил видение (Деян. 10:10–16), которые столь смело отстаивал на Иерусалимском соборе (Деян. 15:7–11) и которым следовал в Антиохии. В этой сцене перед нами предстает все тот же порывистый, впечатлительный, непостоянный ученик, первым исповедовавший веру во Христа и первым отрекшийся от Него, но вскоре вернувшийся к своему Господу с горьким раскаянием и искренним смирением. Именно за это непостоянство характера, которое Павел, не церемонясь, назвал «лицемерием», он, как бескомпромиссный приверженец христианской свободы, и упрекнул Петра публично перед всей церковью.

Открытый проступок должен быть открыто же исправлен. В соответствии с тюбингенской гипотезой, лицемерие Петра заключалось в том, что он поступил прямо противоположным образом. Безмолвное подчинение Петра в этой ситуации свидетельствует о его уважении к младшему коллеге и заслуживает похвалы в той же мере, в какой его слабость достойна порицания. Отчуждение, возникшее между апостолами, было временным и не разрушило их братские взаимоотношения, что с очевидностью следует из того, насколько уважительно и в то же время искренне они отзывались друг о друге через несколько лет после ссоры в Антиохии (Гал. 1:18–19; 2:8–9; 1 Кор. 9:5; 2 Пет. 3:15–16), а также из того, что Марк и Сила были связующими звеньями между Петром и Павлом и по очереди помогали обоим.[248]

Далее Послание к галатам предлагает должный выход из этого затруднения и, по сути, подтверждает изложенное в Книге Деяний. Оно доказывает, что между Павлом и «старшими» апостолами существовали определенные разногласия, однако по ряду вопросов они были полностью согласны друг с другом. Оно не оставляет камня на камне от предположения, что взаимоотношения между этими людьми напоминали взаимоотношения маркионитов и евионитов во II веке. Последние были потомками еретиков апостольской эпохи, «вкравшихся лжебратьев» (ψευδάδελφοι παρείσακτοι, Гал. 2:4); истинные же апостолы познали и продолжали познавать благодать Бога, которая успешно действовала через Петра для обращения евреев и через Павла — для обращения язычников. Тот факт, что иудействующие ссылались на авторитет апостолов–евреев, а гностики–антиномисты — на авторитет Павла, не более удивителен, чем ссылки современных рационалистов на Лютера и реформаторов.

Таким образом, мы с самого начала и довольно подробно рассмотрели фундаментальные различия между двумя современными точками зрения на историю апостольской церкви и объяснили причины принципиальной позиции, которую мы занимаем в этом вопросе.

Не следует думать, что всем непонятным моментам уже дано исчерпывающее объяснение или что такое бесспорное объяснение когда–либо будет найдено. Должно оставаться какое–то место для веры в того Бога, Который достаточно отчетливо явил Себя в природе и в истории, чтобы укрепить нашу веру, и Который сокрыт в достаточной степени, чтобы нашу веру испытать. Некоторые промежутки между звездами на небосклоне апостольской эпохи навсегда останутся незанятыми, но с тем большим вниманием люди станут вглядываться в яркие звезды, в свете которых послеапостольские книги тускнеют, словно пламя свечи. Тщательное изучение работ церковных писателей II и III веков, а в особенности целого ряда апокрифических деяний, посланий и апокалипсисов, оставляет сильное впечатление неизмеримого превосходства Нового Завета в чистоте и истинности, простоте и величии; и это превосходство свидетельствует об особой работе Духа Божьего, без которой эта Книга книг оставалась бы неизъяснимой тайной.

См. сочинения, перечисленные в § 20, в особенности труды Визелера. См. также комментарий Хэкетта к Книге Деяний (3–е изд., с. 22–30).

Хронология апостольской эпохи отчасти точна — по крайней мере, это касается определенного периода, — а отчасти носит гипотетический характер: точна в отношении основных событий, произошедших с 30 по 70 г. н. э., и гипотетична в отношении промежуточных моментов и последних тридцати лет I века. Эта хронология основывается на тексте Нового Завета (в особенности Деяний и посланий Павла), трудах Иосифа Флавия и римских историков. Сочинения Иосифа Флавия (37 — 103) особенно ценны, поскольку он составил историю еврейского народа вплоть до разрушения Иерусалима.

Перечисленные ниже даты более–менее надежны и признаны большинством историков:

1. Основание Христианской Церкви в день Пятидесятницы в мае 30 г. по P. X. Эта дата основывается на предположении, что Христос родился в 4–5 г. до Р.Х. и был распят в апреле 30 г. по P. X. в возрасте тридцати трех лет.

2. Смерть царя Ирода Агриппы I, 44 г. по Р.Х. (по словам Иосифа Флавия). На этом основании можно определить дату мученической смерти Иакова, который был убит ранее, а также даты ареста и освобождения Петра (Деян. 12:2,23).

3. Апостольский собор в Иерусалиме, 50 г. по P. X. (Деян. 15; Гал. 2:1–10). Эту дату можно проверить, сопоставив с более ранней датой обращения Павла и более поздней датой его тюремного заключения в Кесарии. Павел, вероятно, обратился в 37 лет, и с того момента до собора прошло «четырнадцать лет». Однако историки не единодушны в определении года обращения Павла и колеблются между 31–м и 40–м.[249]

4. Время написания посланий к галатам, коринфянам и римлянам — между 56 и 58 г. Дату написания Послания к римлянам можно установить с точностью почти до месяца на основании подсказок, которые есть в нем самом, и сведений из Книги Деяний. Это послание было написано прежде, чем апостол побывал в Риме, в тот момент, когда он закончил собирать в Македонии и Ахаии пожертвования для бедствующих братьев в Иудее[250] и намеревался посетить Иерусалим и Рим по пути в Испанию.[251] Павел передал его с Фивой, диакониссой из собрания в восточной гавани Коринфа, где он сам находился в тот момент.[252] Перечисленные обстоятельства указывают на весну 58 г., потому что в том году Павел был арестован в Иерусалиме и отправлен в Кесарию.