К моменту обращения Константина, в начале IV века, количество христиан, возможно, достигло 10 — 12 миллионов, что составляло одну десятую часть всего населения Римской империи. Некоторые называют более высокие цифры.

Христианство удивительно быстро преуспевало в самых неблагоприятных условиях, и этот успех говорит сам за себя. Он был достигнут на виду у всего безразличного или враждебного мира, исключительно духовным или нравственным путем, и при этом не было пролито ни капли крови, если не считать крови самих христианских мучеников. Гиббон в знаменитой 15–й главе своей «Истории» объясняет стремительное распространение христианства пятью причинами: 1) фанатичное, но свободное от предрассудков религиозное рвение христиан, унаследованное от иудеев; 2) учение о бессмертии души, о котором философы древности имели смутное и расплывчатое представление; 3) чудотворные способности, приписываемые ранней церкви; 4) целомудренная, аскетичная мораль первых христиан; 5) единство и дисциплина внутри церкви, которая представляла собой постепенно растущее сообщество людей в самом сердце империи. Однако каждая из этих причин, если понимать их правильно, указывает на превосходство и божественное происхождение христианской религии, и именно в этом кроется главная причина, о которой умалчивает историк–деист.

Жизнь Христа — это божественно–человеческий первоисточник христианской религии; эпоха апостолов — источник христианской церкви как организованного сообщества, отдельного и отличного от иудейской синагоги. Это эпоха Святого Духа, эра вдохновения и руководства для всех последующих веков.

Здесь во всей своей первозданной свежести и чистоте струится живая вода нового творения. Христианство нисходит с небес как сверхъестественный факт, который был давно предсказан, которого ждали и который несет в себе ответ на глубочайшие потребности человеческой природы. Его пришествие в мир греха сопровождается знамениями, чудесами и необычайными явлениями Духа ради обращения неверующих иудеев и язычников. Христианство навеки обосновалось среди нашего греховного рода, чтобы постепенно сделать его царством истины и правды — без войн и кровопролития, действуя тихо и спокойно, словно закваска. Скромное и смиренное, внешне непритязательное и непривлекательное, но неизменно сознающее свое божественное происхождение и свою вечную участь, не имеющее серебра и золота, но богатое сверхъестественными дарами и силами, обладающее крепкой верой, пламенной любовью и радостной надеждой, носящее в глиняных сосудах непреходящие небесные сокровища, христианство выходит на подмостки истории как единственно истинная, совершенная религия для всех народов мира. На первый взгляд кажущееся плотскому уму незначительной и даже презренной сектой, ненавидимое и гонимое иудеями и язычниками, оно постыжает мудрость Греции и власть Рима, спустя короткое время поднимает знамя креста в великих городах Азии, Африки и Европы и показывает всем, что является надеждой мира.

В силу изначальной чистоты, силы и красоты, а также неизменного успеха раннего христианства, канонического авторитета его единственного, но неисчерпаемого литературного произведения и личных качеств апостолов, этих богодухновенных инструментов Святого Духа, этих необразованных учителей человечества, эпоха апостолов выделяется в истории церкви несравненной привлекательностью и значимостью. Это несокрушимый фундамент всего здания христианства. Эта эпоха является таким мерилом для всех последующих событий в жизни церкви, каким богодухновенные Писания апостолов являются для сочинений всех последующих христианских авторов.

Более того, в апостольском христианстве заложены живые семена всех последующих периодов, действующих лиц и тенденций истории. Оно устанавливает высочайший уровень учения и дисциплины; оно служит источником вдохновения для всякого подлинного прогресса; перед каждой эпохой оно ставит особую проблему и дает силы, чтобы эту проблему решить. Христианство никогда не перерастет Христа, но оно растет во Христе; богословие не может выйти за пределы Божьего Слова, но оно должно непрерывно возрастать в понимании и применении Писания. Три главных апостола воплощают собой не только три этапа развития апостольской церкви, но и столько же эпох и типов христианства, и тем не менее все они присутствуют в каждой эпохе и в каждом типе.[236]

Петр, Павел и Иоанн заметно выделяются из числа апостолов как трое избранных, исполнивших великое дело апостольской эпохи и оказавших своими писаниями и своим примером решающее влияние на все последующие времена. Им соответствуют три центра влияния: Иерусалим, Антиохия и Рим.

Господь наш лично избрал из числа двенадцати троих самых близких Своих товарищей — лишь они были свидетелями Его преображения и агонии в Гефсиманском саду. Они оправдали все ожидания, Петр и Иоанн — своими долгими и успешными трудами, а Иаков — тем, что рано испил горькую чашу своего Господа как первый мученик из числа Двенадцати.[237] Он был убит в 44 г. по P. X., и его место, как одного из «столпов» церкви обрезанных, вероятно, занял другой Иаков, «брат Господень», хотя он и не принадлежал к числу апостолов в строгом смысле этого слова, а его влияние как руководителя иерусалимской церкви было скорее локальным, нежели вселенским.[238]

Павел был призван последним, и вопреки обычному порядку — вознесшийся Господь лично явился ему уже с небес. Авторитетом и влиянием Павел не уступал любому из трех «столпов», однако занимал свое особое место, будучи апостолом язычников. Его окружала небольшая группа сотрудников и учеников, таких как Варнава, Сила, Тит, Тимофей, Лука.

Нет сомнения, что девять апостолов из первоначального состава Двенадцати, включая Матфия, избранного на место Иуды, верно и плодотворно трудились, проповедуя Евангелие по всей Римской империи и до самых пределов варварских племен, однако они занимали более скромное положение и об их трудах мы знаем лишь по расплывчатым и сомнительным преданиям.[239]

По Книге Деяний мы можем следить за служением Иакова и Петра до Иерусалимского собора, то есть до 50 г. по P. X. или немного дольше; за служением Павла — до его первого тюремного заключения в Риме, которое произошло в 61 — 63 г. по Р.Х.; Иоанн дожил до конца первого столетия. Что касается последнего периода жизни апостолов, Новый Завет не дает нам достоверной информации, но, по единодушному свидетельству древних, Петр и Павел были мученически убиты в Риме во время Нероновых гонений или после них, а Иоанн умер своей смертью в Ефесе. Повествование Деяний неожиданно обрывается в тот момент, когда Павел все еще жив и трудится, находится в римской тюрьме, «проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно». Знаменательное окончание.

Было бы трудно найти трех других столь же великих и добродетельных людей, в такой же мере наделенных гениальностью, освященных благодатью, объединенных глубокой и сильной любовью к своему Господу, трудящихся ради одной и той же цели и при этом настолько отличающихся друг от друга своим темпераментом и складом ума, как Петр, Павел и Иоанн. Петр вошел в историю как главный столп ранней церкви, как апостол–камень, главный из двенадцати камней, положенных в основание Нового Иерусалима; Иоанн — как близкий друг Спасителя, сын грома, парящий орел, апостол любви; Павел — как поборник христианской свободы и развития, величайший миссионер, на сердце которого лежало бремя «заботы о всех церквах», толкователь христианского вероучения и отец христианского богословия. Петр был человеком действия, он всегда торопился и был готов возглавить любое дело, он первым исповедал Христа и первым начал проповедовать Его в день Пятидесятницы; Павел был человеком равно искусным в слове и деле; Иоанн был склонен к мистическому созерцанию. Петр был необразован и прагматичен; Павел был не только тружеником, но также ученым и мыслителем; Иоанн был теософом и провидцем. Петр был сангвиником — горячим, порывистым, оптимистичным, добросердечным, подверженным внезапным переменам настроения, «последовательно непоследовательным» (если воспользоваться определением Аристотеля); Павел был холериком — сильным, смелым, благородным, независимым, бескомпромиссным; Иоанн в чем–то был меланхоликом — сдержанным интровертом, внутри горящим любовью ко Христу и ненавистью к антихристу. Послания Петра исполнены благодати и утешения — следствие пережитого им глубокого унижения и богатого опыта; послания Павла изобилуют строгими выводами и логическими умозаключениями, но временами взмывают к высотам небесного красноречия — например, в неземном описании любви и в торжествующем хвалебном гимне из Рим. 8; писания Иоанна просты, безмятежны, глубоки, интуитивны, возвышенны и неисчерпаемы.