Вновь исчезла картина, снова появился диктор, который значительно обратился ко всем гражданам с объявлением, что о дальнейших событиях будет сообщаться в порядке их поступления.
Затем послышалась танцевальная музыка, и Эблинг Мис дернул рубильник, отключавший питание.
Торан поднялся, и, шатаясь, побрел обратно, не говоря ни слова. Психолог даже не пытался остановить его.
Когда Бэйта вышла из кухни, Мис знаком приказал ей молчать.
Он сказал:
— Они взяли Гавен.
Глаза Бэйты округлились от недоверия:
— Уже?!
— Без боя. Без черт… — Он остановился и проглотил конец фразы. — Ты лучше не трогай Торана. Это ему ужасно неприятно. Давай поедим без него на этот раз.
Бэйта еще раз взглянула на дверь рубки, потом беспомощно оглянулась:
— Ну хорошо.
Магнифико держался за столом незаметно. Он не ел и не говорил, но уставился перед собой с напряженным страхом, который, казалось, начисто лишил его тело жизни.
Эблинг Мисс рассеянно оттолкнул замороженный фруктовый десерт и резко сказал:
— Две Торговых Планеты все еще сражаются. Они сражаются, истекают кровью, умирают, но не сдаются. И только на Гавене… Точно так же, как и в Фонде…
— Но почему, почему?
Психолог покачал головой:
— Это все взаимосвязано. Каждая странная черта этого — еще одни намек на характер Мула. Во-первых, вопрос того, как он мог покорить Фонд такой малой кровью, нанеся всего один решающий удар, в то время как Независимые Торговые Планеты выстояли. Глушение ядерных реакций было лишь ничтожным оружием. Мы обсудили это вдоль и поперек, и мне уже дурно от этого, и нигде это не сработало, кроме как с Фондом.
Ранду предполагал, — и седые брови Эблинга сошлись на переносице, — что мог быть лучевой Подавитель Воли. Вот что могло сработать на Гавене. Но почему же это не было использовано на Мнемоне и Иссе, которые даже сейчас сражаются с такой демонической силой, что нужна половина Флота Фонда вдобавок к силам Мула, чтобы справиться с ними? Да, я узнал корабли Фонда во время атаки.
Бэйга прошептала:
— Фонд, теперь Ганен. Беда идет за нами по пятам, не трогая нас пока. Мы всегда ускользаем в последнюю минуту. Будет ли это продолжаться бесконечно?
Эблинг Мис не слушал. Он выяснял что-то для себя.
— Но есть еще одна проблема, еще одна проблема. Бэйта, помнишь те новости, когда сообщили, что шут Мула не был найден на Терминусе, предположительно он бежал на Гавен, или его увезли туда его похитители. Бэйта, с ним связано что-то очень важное, нечто такое, что не теряет своего значения, то, что мы до сих пор не выяснили. Магнифико должен знать что-то, что гибельно для Мула. Я уверен в этом.
Магнифико, побелев и дрожа, запротестовал:
— Сэр… Благородный лорд…, я, правда, клянусь, что мой скудный ум не в состоянии постичь ваши желания. Я рассказал вам все, что только знал, с помощью вашего анализа вы вытянули из моего жалкого умишка даже то, что я знал, сам того не думая.
— Да, конечно, конечно… Но это очень мало. Этого настолько мало, что ни ты, ни я не можем понять, в чем тут дело. Но я должен понять это, потому что Мнемон и Исс скоро погибнут, а когда это произойдет, мы будем последними остатками, последними капельками Независимого Фонда.
При прохождении сердца Галактики звездные скопления встречались все чаще. Гравитационные поля накладывались одно на другое, создавая напряжение, достаточное для помех, которые во время прыжка нельзя было не учитывать.
Торан осознал это, когда очередной прыжок выбросил их корабль к ярко освещенному красному гиганту, злобно притягивавшему их. И объятия его удалось ослабить и полностью разомкнуть лишь спустя двенадцать бессонных нервных часов.
Имея ограниченное количество карт и совсем не имея достаточного опыта, навигационного и математического, Торан несколько дней посвятил тщательному продумыванию всех прыжков. Все принимали в этом участие. Эблинг Мис проверял математические расчеты Торана, Бэйта пробовала новые маршруты, используя различные обобщенные методы в поисках решений. Даже Магнифико посадили работать за машину для простых вычислений. Эта работа, один раз объясненная, доставляла ему огромное удовольствие, к тому же он удивительно хорошо с ней справлялся.
Поэтому к концу месяца, или почти в это время, Бэйта смогла нащупать красную линию, которая, как червяк, ползла через трехмерную модель корабля в Линзу-Галактику на пол пути к центру. И сказала, притворяясь злорадной:
— Знаете, на что это похоже? Это похоже на трехметрового земляного червя с колоссальным расстройством желудка. В конце концов, ты снова посадишь нас на Гавен.
— Посажу, — прорычал Торан, яростно хрустнув картой, — если ты не заткнешься.
— И здесь, — продолжала Бэйта, — наверное, есть сквозной путь, прямой как меридиан.
— Да? Ну тогда, во-первых, глупышка, нужно пять сотен кораблей и пять сотен лет, чтобы провести этот маршрут методом проб и ошибок, куда там моим вшивым картам ценой в полкредита! Кроме того, может быть, лучше избегать этих прямых путей. Они наверняка забиты кораблями. И к тому же…
— Ради Галактики, перестань молоть ерунду и пускаться в дурные рассуждения. Глядите, какой негодующий праведник!
Она запустила руки ему в волосы.
Торан завопил:
— У… у, пусти! — Он схватил ее за запястья и резко потянул вниз, и Торан и Бэйта, грохнувшись вместе со стулом, сформировали странную фигуру. Они задыхались, барахтаясь на полу, приглушенно смеясь и награждая друг друга притворными тумаками.
Тоан вырвался — вошел Магнифико, в лице ни кровинки.
— Что случилось?
Беспокойные морщины прорезали лицо клоуна:
— Приборы странно себя ведут, сэр. Я ничего не трогал, ведь я ничего не понимаю.
В два прыжка Торан снова был в рубке. Он тихо сказал Магнифико:
— Пойди разбуди Эблинга Миса. Пусть немедленно придет сюда.
Бэйте, которая пыталась руками привести в порядок волосы, он сказал:
— Бэйта, нас выследили.
— Выследили? — Руки Бэйты опустились. — Кто?
— Галактика их знает, — пробормотал Торан. — Но я думаю, они уже изготовились и зарядили орудия.
Он сел и низким голосом стал посылать в субэфир опознавательные сигналы корабля.
И когда вошел Эблинг Мис в халате и с блуждающими глазами, Торан сказал с ужасающим спокойствием:
— Кажется, мы находимся в границах местного внутреннего королевства, которое называется Автаркией Филиа.
— Никогда о таком не слышал, — отрывисто заметил Эблинг Мис.
— Я тоже, — ответил Торан, — но нас, тем не менее, остановил филианский корабль, и я не знаю, что из этого выйдет.
Капитан-инспектор филианского корабля поднялся ка борт с шестью вооруженными людьми, следовавшими за ним. Он был низкого роста, с жидкими волосами, тонкими губами, сухопарый. Сухо кашлянув, он открыл большую папку на чистой странице.
— Ваши паспорта и разрешение на полет корабля.
— У нас их нет, — сказал Торан.
— Ах, нет? — Он схватил переговорное устройство, притороченное к поясу, и быстро сказал в него: — Три мужчины и одна женщина. Бумаги не в порядке. — И сделал соответствующую запись в папке.
Потом спросил:
— Откуда вы?
— С Сайвенны, — осторожно ответил Торан.
— Где это?
— Сотня тысяч парсеков, 80 градусов к западу от Трантора, 40 градусов…
— Ну ладно, ладно. — Торан видел, что этот дотошный человек записал место их происхождения — «Периферия».
Филианин продолжал:
— Куда вы направляетесь?
Торан сказал:
— В сектор Трантора.
— Цель?
— Развлекательное путешествие.
— Везете какой-нибудь груз?
— Нет.
— Хммм… Это мы проверим. — Он кивнул, и двое вскочили.
Торан не пошевельнулся, чтобы помешать им.
— Что привело вас на филианскую территорию? — Глаза филианина недобро сверкнули.
— Мы не знали, где мы находимся. У нас нет хорошей карты.
