Элизабет приблизилась к девушке настолько, что их лица почти соприкасались.

— Ты сгниёшь, Джессика. Станешь просто кучей костей. А до того — пока ты ещё будешь сравнительно свежа — в твоём теле будет теплиться жизнь. Черви, например, — вампирша говорила медленно, растягивая каждое слово и всё так же глядя в заблестевшие от слёз глаза жертвы. — В твоём рту… в твоём желудке… в твоём влагалище, Джессика… Они будут везде. Возможно, тебе повезёт и на жуков, личинок, пауков, мокриц, сороконожек — да мало ли, что может к тебе приползти на сладенькое! Все они обзаведутся одним большим домом, и будут непрестанно ползать по нему и внутри него, питаться, размножаться. Мило, правда?

— Хватит, пожалуйста, — застонала девушка. — Прекрати!..

— Я могу прекратить, котёночек. А вот когда придёт смерть, её ничто не остановит. И бесполезно будет умолять или кричать.

Джессика всхлипнула.

— Всего этого может не быть, — продолжала Элизабет. — Если ты станешь одной из нас, то избежишь не только смерти и могилы, но и старения. Ты навсегда останешься такой же, как сейчас! Разве это плохо? Ну, скажи!

— Нет, это не плохо, — сказала она. — Плохо — убивать людей.

— Ты просто ещё не созрела до осознания того, что убийство человека человеком и человека вампиром — разные вещи. МЫ убиваем, давая новую жизнь. Лучшую жизнь. Но не всем, далеко не всем. И сейчас я хочу оказать тебе эту честь, — женщина положила руку на грудь девушки.

— Не надо… — еле слышно возразила та.

— Джессика! Очнись, наконец! Сколько таких же великолепных девушек, как ты, уже закончили свой путь в земле! А сколько ещё будет там! Да на твоём месте мечтали бы оказаться очень многие! Я выбрала тебя, потому что ты мне очень нравишься. Мы будем всегда молодые, красивые и умудрённые знаниями, недоступными простым смертным. Мы будем ВМЕСТЕ! Ты слишком хороша, чтобы быть человеком!

Элизабет приникла губами к губам Джессики, но взаимности не дождалась. Ничуть не смутившись, она отстранилась и улыбнулась.

— Не бойся, я сделаю всё нежно. Ты же знаешь, как я умею, — сказала вампирша. — Просто на сей раз я хочу сделать это правильно.

И она устремилась к её шее. Девушка инстинктивно вжалась в стену.

Элизабет немного, совсем чуть-чуть, «поиграла», лаская нежную кожу языком, а потом мягко, осторожно ввела клыки.

Джессика напряглась всем телом, но даже не пошевелилась. Боль была не настолько сильной, чтобы перебороть страх и…

«Господи, прости меня! — мысленно сокрушалась она. — Я не могу противиться этому. Она права — я не хочу стареть и умирать. Никогда!»

Вампирша с удовольствием принялась пить восхитительную кровь, вкус которой ни с чем нельзя было сравнить. Она уже пробовала её, но в тот раз всё было иначе. Да, ради такого стоило ждать! Это нечто невероятное — до сих пор Элизабет не пробовала ничего… божественней! Чёрт возьми, подходящее слово! Джессика — это божество. И при нынешней жизни, и уж тем более в жизни будущей.

Боли больше вообще не было. Вместо неё пришли непрекращающиеся мурашки по коже и головокружение.

«Джесси…» — неожиданно всплыло в сознании девушки.

Так её называл Марк. Ей это нравилось, и не только потому, что все остальные (включая родителей) звали её всегда «официально». Главное в том, как брат произносил эту «сокращённую версию» её имени.

«Джесси».

В этих шести буквах было столько нежности, уважения и любви, что не заметить их просто невозможно. Марк любил её, действительно любил. Даже после того, что она сделала сегодня ночью, он не отвернулся от неё. Будет ли он, СМОЖЕТ ли любить её теперь, когда она добровольно согласилась стать вампиром?

А есть ли вообще выбор?

Странно, но Джессике казалось, что есть. И она выбрала тьму. Как Сандерс ни пытался, спасти сестрёнку ему не удалось — она сама отбросила его помощь. Теперь она будет по ночам лишать жизни ни в чём не повинных людей — весьма вероятно, что в список её жертв попадёт и Джейн. Лишившись их обеих, Марк останется один.

Совсем один.

— Нет, — сказала она, открыв глаза.

Её кровь неумолимо перетекала в Элизабет.

— Нет, хватит! — крикнула она и оттолкнула вампиршу.

— Джессика, — сказала та (из её рта стекала тоненькая струйка ярко-красной жидкости), — ты близка к тому, чтобы совершить ОЧЕНЬ большую ошибку.

— Мне плевать! — девушка, держась одной рукой за шею, другой схватила с подставки большой кухонный нож и выставила его перед собой.

Женщина усмехнулась:

— Ты собираешься убить меня вот этим?

— Проваливай! Я ни за что не буду такой, как ты!

— Выходит, мои недавние слова на тебя всё-таки не подействовали. Что ж, — Элизабет шумно выдохнула. — Я хотела, как лучше, потому что ты мне небезразлична. Но, раз уж дело оборачивается так…

— Не подходи! — вскричала Джессика.

— Итак, я уточняю в ПОСЛЕДНИЙ раз — ты хорошо подумала? — спокойно осведомилась вампирша.

— Да, более чем! Мне от тебя ничего не нужно!

— Жаль, — покачала головой Элизабет. — Очень жаль. Видимо, всё-таки правду говорят про блондинок.

С этими словами она сделала шаг к девушке. Та, не растерявшись, с размаху воткнула остро отточенное лезвие в грудь противницы, метя в сердце, и сразу же рванулась к выходу.

Резкий взмах руки, треск натянувшейся до предела ткани халата — и Джессика снова оказалась перед Элизабет, не успев преодолеть даже пары футов. Мило улыбаясь, вампирша сильно припёрла девушку к стене и вытащила нож из себя. На нём осталась ярко-красная кровь вперемешку с чем-то густым и чёрным.

— Неужели ты думала, что сможешь меня остановить? А тебе не приходило в голову, что меня вообще НЕВОЗМОЖНО убить?

И она ещё сильнее вдавила жертву в стену, едва позволяя вдохнуть.

— Гляди! — сказала она, указывая на свою грудь.

Джессика непроизвольно перевела взгляд.

Где-то в глубине раны зародился неяркий синий свет. С каждой секундой его источник увеличивался в размерах, пока полностью не охватил весь повреждённый участок тела. Не прошло и полуминуты, как он погас, открыв взору целое платье. Отогнув его, Элизабет показала абсолютно ровную, без намёков на шрам, кожу.

— Что скажешь? Даже если ты меня через мясорубку пропустишь, я всё равно возрожусь. А как насчёт тебя, сладенькая? — вампирша приставила нож к лицу девушки. — Ты сможешь так же, а?

— Отпусти меня, — тихо произнесла Джессика.

— Боюсь, что всё не так просто. Я, ладно уж, оставлю тебя человеком, но сделаю так, что ты пожалеешь о принятом тобой решении, — женщина поднесла лезвие к глазам жертвы. — Здесь и кровь моей последней жертвы, и моя собственная. Уверена, ты догадалась, где какая.

Элизабет выдержала паузу.

— Возьми его в рот, — более не улыбаясь, приказала она.

— ЧТО?!

— Ты слышала. Лучше сделай это сама, а не то мне придётся силой заставить тебя. Ну!

Джессика обречённо разомкнула губы, пропуская нож между них.

— Вот так, — удовлетворённо кивнула Элизабет. — А теперь слижи-ка с него всю кровь, да поответственней!

Девушка покорно принялась выполнять эту мерзкую просьбу, несмотря на боязнь порезать себе язык. Терпкий солоновато-горький вкус вызывал тошноту, но она боялась даже пошевелиться.

Наконец, вампирша извлекла лезвие обратно и, глядя на его идеально чистую поверхность, хмыкнула:

— Да, ты могла бы преуспеть в этом деле. Понимаешь, о чём я?

— Отпусти меня, пожалуйста, — подавленно произнесла Джессика.

— Ну нет, милая, я только начала. Как известно, любовь и ненависть отделяет лишь шаг и, кажется, я его сделала, — Элизабет прижала нож к нижней губе жертвы и, надавив, провела им, оставляя ощутимый порез. Девушка застонала, из её глаз полились слёзы. Не обращая внимания на это, вампирша прижалась к ней и в буквально смысле вобрала в себя губу бедняжки, сладострастно посасывая кровь. Она специально действовала грубо, причиняя как можно больше страданий.

Помучив Джессику с минуту, она отстранилась и, не отпуская её руки, направилась вон из кухни. Пройдя в спальню, Элизабет бросила сопротивляющуюся девушку на кровать и, не позволяя ей встать, ножом, который взяла с собой, отрезала провод от прикроватной лампы. Выдернув его из розетки, она, действуя молниеносно, скрутила им запястья жертвы и крепко привязала к изголовью. Теперь Джессика не могла вырваться, даже если б мучительница слезла с неё — впрочем, ей не было дано и этого небольшого облегчения.