— О проблемах экологии, нравственности, культуры — короче, обо всём том, о чём сейчас самое время подумать.

— «Пока не поздно», — закончила с улыбкой Джессика.

— Точно.

— И что сегодня в меню?

— Проблема современного общества в целом. Особенно хочу остановиться на идолах, причём не только молодёжи. А также ненавязчиво (по-другому нельзя) указать, что действительно достойно внимания людей.

— Например?

— Природа, которая дала нам всё бесплатно, а мы её за это насилуем всеми возможными и невозможными с точки зрения здравого смысла способами. Не правда ли — на редкость точная характеристика для «гомо сапиенс»?

— Пожалуй, — улыбнулась она. — Ладно, пойду, сполоснусь.

— Давай, — кивнул Марк. — Ты чем-нибудь перекусишь?

— Пожалуй, ограничусь кофе. Со сливками.

— Будет ждать здесь.

— Хорошо.

Девушка направилась в ванную.

Марк не смотрел ей вслед, но мысли его сконцентрировались исключительно на сестре. Ещё неизвестно, кто больше боялся этой первой встречи после вчерашнего (лучше бы речь шла о попойке, если честно). Сандерс с самого утра не находил себе места. Он так не волновался с тех пор, как впервые пошёл устраиваться на работу, а может вообще никогда. В груди неприятная тяжесть, ноги так и норовят подкоситься, дыхание учащённо, пульс тоже бешенный. Чёрт, такое чувство, будто это он был «застукан» в неловкой («Скромное определение!») ситуации, а не его сестра.

Щёлкая клавишами, Марк нетерпеливо и в то же время неохотно ожидал «виновницу».

Джессика же нежилась в горячей ванне. Она неспешно, почти лениво намыливала своё тело, чувствуя странное увлечение именно медленным процессом избавления от «запаха Элизабет».

Что случилось — то случилось. Честно говоря, девушка до сих пор не могла понять, каким образом ЭТО вообще произошло. Но ОНО было. И, более того, было приятно (мягко говоря) — сей факт неоспорим даже сейчас, и она признавала его. Ну и что? Единичный случай. Хотя… разве не так всегда и начинаются различные сторонние увлечения? Разок, другой, третий… И после каждого даёшь себе клятвенное обещание — больше ни за что. Однако на следующий день…

А как же Марк? Вообще-то, с ним должно быть просто — судя по всему, он и сам не очень горит желанием говорить на эту тему, поэтому можно смело считать, что происшедшее станет их маленьким секретом. Уж кто-кто, а Марк сохранит это в тайне, вне всяких сомнений.

На принятие ванны у Джессики ушло около получаса. Выбравшись, наконец, из подстывшей воды, девушка облачилась в халатик и, вытирая волосы полотенцем, вернулась к брату. Тот, казалось, вообще не менял позы, всё так же сидя перед компьютером. Зато текста на экране добавилось изрядно.

— Вот теперь я снова чувствую себя человеком, — сказала она.

— Твой кофе, — указал на дымящуюся на столе чашку Сандерс.

— Наверное, уже не особо горячий.

— Я примерно предполагал, когда ты выйдешь, и поэтому сделал его всего пять минут назад.

— Спасибо, — она присела на стол рядом с ним, подвинув чашку и продолжая вытирать волосы. Он лишь мельком бросил на неё взгляд («Как всегда»). На самом деле Марк успел убедиться, что шея Джессики цела и невредима, но ничем не выдал неподдельной радости по поводу осознания данного факта.

Сейчас вполне могло наступить неловкое молчание, но девушка не очень хотела этого, поэтому произнесла:

— А почему ты вообще пишешь о таких вещах?

— Что? — вопросительно взглянул на неё он.

— Твои статьи. Мне кажется, это как-то чрезмерно для ничем не примечательной газеты, — кинув полотенце на кровать, уточнила она. — Без обид.

— Обижаться тут не на что. Но, справедливости ради, газета в этом городе самая популярная.

— Спорить не буду, — улыбнулась она. — Однако ты ведь понял, что я имею в виду?

— Да.

— Так в чём же причина?

— Я мог бы изложить всё досконально, но, боюсь, это покажется тебе неинтересным.

— Ну, почему же? — девушка отбросила упавшую на лоб прядь волос. — И потом — у меня полно времени.

— Это верно, — согласился он, постучал по столу пальцами, как будто что-то печатал на невидимой клавиатуре, после чего произнёс: — Видишь ли, я ненавижу серость. Я презираю будни. Пойми меня правильно — я вовсе не против размеренной жизни. Однако если человек с головой погружается в неё, становясь невольным пленником рутины — это скверно. Данная проблема гораздо важнее, чем кажется — если кроме банальностей больше ничто не имеет значения, то грош цена такой личности. Особенно если это женщина. Разумеется, невозможно игнорировать камни, которые бросает в тебя жизнь, но ведь это не значит, что нужно отказываться от человечности, ведь люди, которые собираются в так называемую «серую массу» — они как механизмы. Ежедневное выполнение одних и тех же заданий согласно одной и той же программе. И так до старости, когда программа «работа» сменится на «отдых», а потом и на «смерть». Оглянешься в конце — и не увидишь ничего существенного в своей жизни. Обыденность разрушает личность, я бы даже так сказал. Пример из жизни: у нашей газеты очень хороший редактор — Рейчел. Красивая женщина, общительная, умная, но… Она предсказуема, как очередная голливудская поделка. С ней невозможно поговорить о чём-нибудь отвлечённом, мечтательном, или, скажем, фантастическом. Я как-то попробовал, и она одарила меня таким удивлённым взглядом, что я предпочёл вернуть разговор в избитую колею. А ведь она вполне могла бы быть более романтичной, более ЖЕНСТВЕННОЙ. К сожалению, видимо, не судьба.

— Всё это, конечно, очень интересно, Марк, — сказала Джессика. — Но ты, кажется, ушёл от темы.

— Пожалуй. В общем, суть в том, что своими статьями я надеюсь пробудить погрязших в рутине людей. Хотя бы ненадолго.

— Звучит в целом неплохо, — резюмировала она. — Вот только беспокоясь о других, ты забываешь о себе.

— В смысле? — вскинул брови он.

— Ты ведь живёшь один. У тебя нет девушки — я уже не говорю о семье. Разве ЭТО правильно? — сделав ударение на предпоследнем слове, спросила Джессика.

— Щекотливая тема, — неуверенно ответил он. — Не думаю, что она имеет отношение к моей работе — скорее уж, к личности.

— Может, и так. Но разве ты доволен своей жизнью?

— Скорее да, чем нет.

— Как-то это грустно, Марк, — сказала Джессика, слезая со стола.

— Другими словами — ты не разделяешь моей мечтательности? — тоном человека, очень часто получающего нежелательный, но неизбежный ответ, спросил Сандерс.

— Я этого не говорила, — возразила она. — Романтика — это, конечно, хорошо, но ты же понимаешь, что на одних мечтах счастье не построить. Выбранная тобой дорога далеко не самая худшая, но ты должен понимать, что по ней ходят немногие и шанс встретить путника, который прошагал бы её с тобой до конца, ничтожно мал. В мире есть такие люди, но они очень редко встречаются… друг с другом.

Марк удивлённо посмотрел на свою сестру. Надо же! Она смогла настолько точно охарактеризовать его мысли, что он сам не смог бы лучше. И это несмотря на то, что он толком и не раскрыл тему! Он бы рад, да вот нужных слов подобрать не мог при всём желании. Воистину, человеческая речь далека от совершенства — стоит заговорить о чувствах, и это сразу становится понятно. И, тем не менее, Джессика попала в цель, с чем он не преминул согласиться:

— Ты права. Но я знаю, что не одинок. В мире совершенно определённо есть ещё люди, которые придерживаются моей точки зрения — скажем, во Флориде, Пенсильвании или Техасе…да и во всех остальных штатах, равно как и странах мира. Так было, так есть сейчас, и так будет. Даже через тысячу лет (хотя я не рассчитываю, что человечество протянет ещё столько времени) ЭТО не изменится.

— Даже так?

— Именно так.

— Как бы то ни было, — после минутной паузы, сказала девушка, — ты ещё долго будешь «корпеть» над своей статьёй?

— Не знаю, — честно признался Марк. — А что?

— Может быть, посмотрим какое-нибудь кино?