А — веди себя, как местный житель

L — научись все делать сам

Наконец Орлов «раскопал» информацию о «зеленых беретах», которые как войска спецназначения были созданы в 1952 году в США для борьбы с национально-освободительными движениями и для диверсионно-подрывных действий в тылу противника. Он много узнал и об их преемниках — «черных беретах», или рейнджерах, которые проходят спецкурс подготовки в составе разведывательно-диверсионных групп и составляют в США особую категорию военных профессионалов. Действуя в составе небольших подразделений, рейнджеры способны самостоятельно совершать рейды в тыл противника, вести ближний бой, нападать на важные объекты и выполнять любые другие задачи. Прочитав о них все и проанализировав их задачи и возможности, Орлов сделал вывод, что и «зеленые», и «черные береты» США в принципе одно и то же, тем более что курсы подготовки тех и других тоже одинаковы.

Ему обидно было за Вооруженные силы своей страны, за ВДВ. Если уж в десантном училище курсанты неделями помогают колхозам вместо боевой подготовки, то что говорить о других училищах и вообще войсках! Да, война быстро научит воевать, но сколько жизней и крови придется заплатить за эту науку? Поэтому Орлов составил свой личный план подготовки, взяв все, что посчитал нужным, из программ обучения советских ВДВ, «зеленых» и «черных беретов» США.

На занятиях по ВДП полковник, преподававший свой предмет не первый год, удивился дотошности Орлова, который хотел знать все о парашютах, о швартовке БМД[14] на парашютной платформе. Он спрашивал и во время обучения, и в перекурах и все мелочи записывал в свой непомерно толстый блокнот.

Класс ВДП, как и положено в десантном училище, был очень богато оформлен. Здесь, в отличие от других классов, было чему поучиться. Особое внимание Александр уделял тактике действий в тылу противника: разведывательный поиск, действия дозорных в засадах, сбор разведданных, разведка объектов. К сожалению, преподаватели, как и командиры взводов и рот, не являлись практиками, никто из них не участвовал в настоящих боевых действиях в какой-либо горячей точке. Так что все знания по тактике, усвоенные Орловым, оставались лишь теоретическими.

Важнейший предмет — огневую подготовку — вел майор Костин, единственный большой практик, получивший золотые именные часы от самого Маргелова за стрельбу «Малюткой»[15]. Наставлений по оружию было множество и подробнейших — учи, не хочу. Маргелов — друг Гречко, министра обороны — использовал свои крепкие связи для создания огромного учебного центра для десантного училища в Сельцах, в 50 километрах от Рязани. Стрельбы из различных видов оружия там проводились практически ежедневно, днем и ночью.

Автоматы Калашникова 7,62-мм, 5,45-мм, его же ручной пулемет, РПГ-7, РПГ-16[16], ПТУРС «Малютка», ПЗРК «Стрела-2»[17], пушку 2А-28 «Гром» на БМД Орлов успешно осваивал на занятиях и в Рязани, и в учебном центре, на ежедневной чистке оружия. Литературы по «железу» было много и на часах самоподготовки. Пробелом было только отсутствие в наличии иностранного оружия.

Саня сломал два автоматных штык-ножа при метании в дерево; по самую рукоятку отлетели лезвия. После этого случая он заказал за «магарыч» на подшефном Рязанском станкозаводе нож по своему чертежу, по типу обоюдоострого ножа «зеленых беретов». Там же ему сделали ножны для него. Нож приходилось постоянно прятать от всех. Офицеры могли его отобрать, а курсанты могли им проболтаться. Только в учебном центре, расположенном в глухом мещерском лесу, Орлов тренировался с ним часами в полную силу.

Каждый десантник должен быть диверсантом. Совершать диверсии, т. е. уничтожать, можно различными способами, но в основе лежит подрыв объекта: быстро, надежно и с минимальными затратами. К своему удивлению, Орлов узнал, что на МПД (минно-подрывное дело) вообще отведено мизерное количество часов. Одно утешало его по этому вопросу — толстенный учебник по МПД, с которым его друг Серега Заварзин не расставался никогда, постоянно таская с собой и вчитываясь в него.

Из всех предметов, преподаваемых в РКПУ, Серегу интересовало только МПД, и он скоро стал отлично разбираться в расчетах и схемах этого дела. В любое время и в любом месте можно было увидеть Заварзина, который чертил какие-то схемы, что-то считал. Иногда, глядя на какое-нибудь сооружение, он говорил: «А сюда хватит и 20 кг взрывчатки» — и начинал объяснять почему. На все остальное, что давали в РКПУ, Серега, как говорят в народе, «крупно положил». Когда Орлов спросил его: «А почему только одно МПД?», тот резонно ответил, что лучше быть асом в одном, чем отличником во всем. Гражданские науки — высшая математика, сопромат — Сереге давались легко, это было повторение пройденного. Еще бы, ведь четыре курса факультета атомных двигателей МАИ, одного из лучших вузов страны, откуда он пришел в училище, — приличный запас прочности. Он мог минут за сорок объяснить Орлову практически «на пальцах» курс марксистско-ленинской философии перед экзаменом, после чего Саня успешно сдавал на «четверку».

Заварзин попал в РКПУ до смешного просто. Студент МАИ увлекся движением хиппи, сильно развитым и преследуемым в Москве. Это кончилось тем, что он бросил институт и уехал «хипповать» в Крым. Обеспокоенный отец, офицер-десантник, был крутым мужиком. Он нашел сынка в Крыму, вытащил его «за шкирку» из этой «банды длинноволосых» и заставил поступить в десантное училище. Да Серега и не сопротивлялся сильно. Он был разочарован в окружающем, стал немного «не от мира сего», за что и получил в роте ироничное прозвище Святой. Кличка Святой намертво прикипела к Заварзину от противоположного, так как многие считали, что ничего святого у него за душой и нет.

Одним из пунктов программы боевой подготовки Орлова было изучение языка предполагаемого противника. В школе Александр учил немецкий, в десантном училище он продолжал его изучать, но взялся и за изучение английского языка — как самого распространенного в мире. В РКПУ была отличная база: лингафонный кабинет с записями, обширная литература.

Не удивился Орлов и тогда, когда узнал, что каждый солдат американских войск спецназначения должен быть в состоянии не только оказать себе и другим первую медицинскую помощь, но и производить простейшие хирургические вмешательства. Для их изучения Александр познакомился с хирургом медсанчасти. Тот, удивленный таким вниманием, стал звать Орлова при удобном случае на простейшие операции в обход приказов и распоряжений начальства, показал практически, как правильно оказывать первую помощь. Хирург, выпускник знаменитой Ленинградской медицинской академии, дал любознательному курсанту, кроме практических знаний, и специальную литературу, из которой Орлов выискал для себя то, что могло пригодиться для выживания без медицинских инструментов и медикаментов.

С чьей-то безответственной руки даже простейшая медподготовка в десантном училище не преподавалась, хотя, в отличие от других родов войск, парашютистам в тылу врага даже не предусматривались медчасти и госпитали, а санинструктор роты мог погибнуть еще во время выброски десанта. По всем раскладкам шансов остаться в живых на войне у них было очень мало, и только по этой причине. Выживать после выполнения задания их никто не учил, про что они и сложили песню:

Глядя на своих беспечных сокурсников, Орлов делал для себя неутешительные выводы. Вот этому не выжить в тылу врага, думал он, растеряется и пропадет в одиночку. Этот, наоборот, слишком самоуверен. А вот просто «маменькины сынки», достойные презрения, для них главное — хорошо покушать и отдохнуть. А может, время было в том виновато — безмятежное, брежневское?..