Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Война окончилась, и художник вернулся к «мирным» темам. Снова на его картинах — бегущие вдаль рельсы, самолёты, линии высоковольтных передач. Но появилось и нечто другое: «чистые» пейзажи, без следов техники.

Когда пытаются кратко охарактеризовать творчество Нисского, чаще всего повторяют одно определение: современен. В чём же эта современность выражается? В сюжете? В том, как этот сюжет передан? Бесспорно, широкие шоссе, стальные переплетения путей, реактивные самолёты — эти герои его картин могли быть созданы лишь в последние десятилетия. В прошлом они просто не существовали. Однако главное не в этом. В его пейзажах может не быть никаких деталей с приметами времени. Дело тут в том, как видит художник самые обычные, ничем не примечательные уголки.

Хочу все знать 1970 - _235_Okolica.jpg
«Околица». 1957 г.

Вот «Околица» (1957). Ничего в её сюжете подчёркнуто современного нет. Стоят на краю деревни ели и берёзы, как стояли сто лет назад. И огней электростанции не видно. И плетень, как прежде: обычный, деревянный. Даже довольно ветхий. А всё-таки сразу чувствуешь: сегодняшнее искусство.

В «Подмосковной рокаде» (1957 год) широкая дорога без начала и без конца уходит словно прямо к закатному солнцу. Небо и земля сливаются в какую-то необъятную космическую ширь, над которой господствует металлическая конструкция опор высоковольтных передач.

Хочу все знать 1970 - _236_Rokada.jpg
«Подмосковная рокада». 1957 год.

«Зима. Над снегами». 1959—1960 годы.

С момента создания первой зрелой картины: «Осень. Семафоры» — прошло двадцать семь лет, большая часть творческой жизни. Стало более зрелым художественное мастерство, но не изменились художественные принципы. Не изменился взгляд на природу. Не изменилось отношение к тому, что внесено в природу человеком.

Хочу все знать 1970 - _237_Zima.jpg
«Зима. Над снегами». 1959—1960 годы.

На картине зимняя равнина. Высокие полуголые сосны воткнуты в широкое и высокое небо. Безмолвие. Но, вопреки этому извечному молчанию природы, не тронутой человеком, стремительно прочерчивает сумрачное тёмное небо красный самолёт. Две силы противостоят друг другу. Однако небольшое, но всепобеждающее в своей стремительности создание рук человеческих одолевает спокойно-самоуверенную силу природы.

Как достигает этого Нисский? Самим построением картины. Вглядитесь внимательнее. В ней два основных направления: тонкие, вертикально стоящие деревья и широкая, на три четверти холста, нерушимая горизонталь неба. И эта-то нерушимость разрезается горизонтальным полётом самолёта, за которым тянется след, подчёркивающий резкость и стремительность полёта. Полёт же, в свою очередь, выглядит таким резким потому, что в широкой плоскости неба нет ни одной другой линии.

Картины Нисского невелики по размеру. Но детали отобраны очень скупо и точно. Ничего лишнего.

Всё вымерено с какой-то даже математической точностью. Однако этот, казалось бы, холодный расчёт не делает картины бездушными или холодными.

Пейзажи Нисского, как правило, написаны не с натуры. В большей своей части они сочинены художником. В действительности, может, и не существовало точно такой околицы или снежной равнины, как на его картинах. Но это не имеет значения. И картины не кажутся придуманными, потому что созданы па основе накопленных впечатлений.

«…Мне кажется, я стремлюсь писать „из себя“ то, что я увидел, что запало мне в душу, то, что я пережил, прочувствовал», — пишет о своём творчестве сам художник.

Творчество Нисского — своеобразный дневник путешествий, проделанных в разных направлениях по нашей стране. Зимой на лыжах, летом на яхте он объезжает различные уголки родной земли, чтобы увидеть новые черты в её облике.

«Морские просторы, пройденные на военных кораблях всех флотов среди замечательных советских моряков, заснеженные подмосковные леса, исхоженные на лыжах, просторы подмосковных водохранилищ, ленты каналов… переплёты виадуков и перекидных мостов, окружённых дымами паровозов, — это всё новая, изменённая волей советских людей география моей Родины».

Из этих слов угадывается метод работы художника над картиной. Становится понятным, что каждое небольшое полотно требовало многих километров походов и множества недель размышлений. Отдельные работы, не связанные общей темой, но объединённые любовью к родной стране, составили серию, которую сам художник назвал «На просторах Родины».

«Только художник-патриот, идущий в ногу с жизнью, движимый горячей любовью к родной земле и к людям, преображающим эту землю, умеющий видеть и понять красоту, романтику и поэзию наших дней, способен создать произведения, дорогие и близкие советскому человеку», — так Г. Г. Нисский формулирует задачи на будущее.

ИЗ ЗАПИСОК ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОГО АРХИВАРИУСА

Хочу все знать 1970 - _009_archiveman_1.png
Не повезло!

Когда Бернард Шоу был уже известным писателем, он как-то на шоссе столкнулся с велосипедистом. К счастью, всё обошлось хорошо. Велосипедист начал извиняться, но Шоу возразил:

— Вам не повезло, сэр. Ещё немного энергии, и вы заслужили бы бессмертие как мой убийца.

Попробуйте наоборот

Молодой художник пожаловался старому, что на его картины нет спроса.

— Рисую я картину два — три дня, а чтобы её продать, нужно два — три года.

Опытный живописец похлопал по плечу своего бесталанного коллегу и сказал:

— Попробуйте наоборот. Пишите одну картину два — три года, тогда, может быть, продадите её за два — три дня.

Обмен любезностями

Художественный критик, близкий друг Рафаэля, написал резкую критическую статью о картине художника. Одновременно он послал ему любезное письмо: «Дорогой Рафаэль, Вы, наверно, уже познакомились с моей статьёй. Надеюсь, она не станет причиной нашей ссоры».

Рафаэль ответил ему: «Любезный приятель, самое первое, что я сделаю при встрече, разобью Вам нос. Надеюсь, это не станет причиной нашей ссоры».

Самооценка

Когда однажды Александр Дюма-отец вернулся с праздничного обеда домой, его сын спросил:

— Ну как, было весело, интересно?

— Очень, — ответил Дюма. — Но не будь там меня, я бы умер от скуки.

Б. Раевский

ПЛИТКА ШОКОЛАДА

Олегу Гончаренко — трёхкратному чемпиону мира

Отель «Универсаль» — маленький и уютный. Обычно добрая половина его пустует. Но сейчас, накануне первенства мира, все номера были заняты. Только в двадцать втором — никого. Ходили слухи, что туда наведывается привидение. Шведы не так, чтоб очень суеверны, но на всякий случай…

Хочу все знать 1970 - _238_Prividenie.jpg

Едва советская команда поселилась в «Универсале», сам хозяин гостиницы — грузный, добродушный и не по-шведски говорливый — сообщил Олегу о тайне двадцать второго. Рассказывал со смешком, но притом с такими выразительными подробностями… Не понять: сам-то верит или нет?

Олег весело предложил:

— А давайте я туда переселюсь? Так сказать, в порядке антирелигиозной пропаганды!

Но тренер Валерий Павлович нахмурился:

— Не дури…

Олег усмехнулся. Неужто и Валерий Павлович… на всякий случай?!.

Мистеру Бергману, хозяину гостиницы, пришёлся по душе русский чемпион. Олег высок и длинноног. Узок в талии, широк в плечах. Классический тип многоборца.

93
{"b":"197866","o":1}