Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Дудин подождал, пока пришли вызванные им работники крайкома и стенографистка, позвонил по одному из телефонов и, узнав, что председатель крайисполкома срочно выехал на какой-то завод и явиться не может, сразу, без особого вступления, предоставил слово Батманову. Начальник строительства подробно и четко рассказал о конфликте между Беридзе и Грубским, о новом проекте и недавнем совещании в управлении, о положении строительства, перешедшего фактически на путь нового проекта. Заканчивая, он положил перед Писаревым и Дудиным экземпляры протокола совещания.

— Послушаем инженеров, — сказал Дудин и обратился к Грубскому: — Ваше слово. Говорите все. Проект решает судьбу нефтепровода, мы должны знать, ошибаются или нет руководители строительства.

Грубский повел речь обстоятельно, с выкладками и расчетами. Он изложил позиции старого, потом нового проекта и закончил критикой предложений Беридзе. Говорил он как-то нетвердо и бесстрастно. Даже Беридзе заметил это и с удивлением посмотрел на оппонента. Видимо, Грубский уже не верил, что ему удастся доказать свою правоту.

Беридзе за полчаса перечислил доказательства в защиту своих предложений. Он был, наоборот, спокоен и уже не сбивался на полемические резкости. Батманов с внутренней усмешкой слушал его, вспоминая, с какой яростью спорили, оскорбляя друг друга, инженеры в его кабинете. Выговорившись там, они, как и рассчитывал начальник строительства, предстали здесь свободными от запальчивости и всего того, что помешало бы Писареву и Дудину вникнуть в суть дела.

«Такие глаза все видят», — подумал Алексей, заметив, что Писарев особенно пристально приглядывается к Грубскому. Ковшов уже не ощущал никакого беспокойства, хотя именно теперь окончательно решалась судьба проекта. Должно быть, это ощущение породили в нем неуверенность Грубского и твердый тон Беридзе.

— Аргументы товарища Беридзе вы ведь не впервые слышите? —спросил Дудин Грубского. — Спор у вас завязался с первых же дней знакомства. Скажите нам честно: у вас не изменилась позиция с тех пор, как вы послали нам свою записку? Может быть, вам трудно преодолеть в себе дух противоречия? Бывает ведь так: человек что-то предпринял, сделал ложный шаг и потом ему неудобно возвращаться. Признайтесь в этом, пока не поздно. Строительство, как сказал товарищ Батманов, движется по пути, указанному новым проектом. Если такое направление неверно — это катастрофа, причем уже непоправимая.

— Я глубоко убежден в ошибочности избранного товарищами пути. Нынешнее состояние строительства и означает катастрофу, — снова поднялся Грубский.

— Что вы предлагаете нам для того, чтобы вывести строительство из состояния «катастрофы» и выполнить задание правительства?

— К сожалению, ничего не могу предложить, — сознался Грубский. — Нефтепровод в такой срок построить нельзя. Лучше в этом признаться сейчас, чем позже, когда огромные усилия многих людей окажутся напрасными.

Секретарь крайкома с явным недоброжелательством посмотрел на Грубского.

— Необдуманный, плохой ответ, товарищ Грубский. А вы имели много времени для размышления.

Грубский молчал, опустив руки, с трудом выдерживая устремленный на него взгляд Дудина.

— Знаете, кто вас поддерживает в вашем утверждении, что нефтепровод нельзя построить? — спросил Писарев. У него был сочный, густой голос, говорил он неторопливо.— Представьте — Геббельс, он с вами заодно. Да, да, не возмущайтесь, — чуть повысил он тон, заметив, как вздрогнул и вспыхнул Грубский. — Пусть будет вам известно, что последнее время, по указанию Геббельса, в немецких журналах начали писать о вашей стройке. Смысл фашистских писаний таков: мол, большевики затеяли постройку нефтепровода от Тайсина до Новинска и грозятся даже проложить его под бурными водами Джагдинского пролива. Практического де значения затея большевиков не имеет, но это любопытно, как пример советской пропаганды, старающейся убедить, что война продлится не один год. В конце концов, пусть они стараются, пусть строят свой нефтепровод, — говорят подручные Геббельса. — Война скоро закончится и все, что они сумеют сделать достанется нашим дальневосточным союзникам... — Писарев помолчал и добавил с сарказмом: — Остается поздравить вас с таким совпадением взглядов...

Грубский порывался что-то сказать и не мог. Пошатнувшись, он сел и закрыл лицо руками.

— Вы не представляете, как рискованно то, что предлагает Беридзе! — с силой сказал он, наконец, переводя взгляд с Писарева на Дудина. — Как мне убедить вас? Все драгоценные средства, которые мы расходуем сейчас, пойдут прахом...

Писарев покачал головой и, с шумом отодвигая кресло, поднялся:

— Представляю, что вот так рассуждают некоторые господа в Америке: не надо, мол, помогать Советам строить дальневосточный нефтепровод. Войну они проиграли, и если произойдет чудо и они протянут трубопровод по тайге, — он все равно достанется японцам. Плакали тогда наши денежки и материалы. Я бы посоветовал вам, Грубский, серьезно подумать над вашей ролью. Руководство стройки нам не жаловалось, но мы и сами знаем, сколько крови вы испортили Беридзе и его помощникам. Инженер вы солидный, с авторитетом, от вас так просто, конечно, не отмахнешься... Я слушал вас и пытался понять причину вашего заблуждения, которое привело, по существу, к окончательному разрыву со строительством.

Беридзе и Алексей сидели, не шелохнувшись. Очень была велика тяжесть осуждения, высказанного Писаревым, и было заметно как под ней сгибался Грубский.

— Вы потеряли всякое чувство обстановки и ответственности, — вмешался Дудин. — Как можно было не стать помощником Беридзе? Ведь Тополев-то понял, кто прав!.. Риска испугались, решили откреститься от него? А что серьезно можно сделать в жизни, не рискуя?

Алексей и Беридзе переглянулись — секретарь крайкома почти буквально повторил слова, сказанные Батмановым на совещании. Дудин закурил. Писарев, ходивший по толстому ковру, скрадывавшему звуки шагов, сел и тоже закурил.

— Товарищ Батманов! — после напряженной паузы сказал он.

Батманов встал:

— Слушаю.

— Приказываю вам с сегодняшнего дня считать инженера Грубского уволенным. Присутствие его у вас — вредно. И, кроме того, я считаю, что он просто недостоин числиться участником такого славного строительства, не веря в него. — Писарев повернулся к Грубскому: — Да, я отстраняю вас от работы на строительстве, освобождаю от необходимости рисковать. И не думаю, что легко будет уговорить меня разрешить вам вернуться, когда вы осознаете свою ошибку... Вы поняли меня? — опять обернулся уполномоченный ГКО к Батманову.

— Понял.

— У меня вопросов к Грубскому нет, — сказал Писарев Дудину.

— Вы свободны, — обратился секретарь крайкома к Грубскому.

С минуту тот оставался сидеть на месте, словно не понимая обращенных к нему слов, потом встал и тяжелыми шагами пошел к дверям.

Все произошло столь стремительно, что Алексей был ошеломлен. С глубоким уважением смотрел он на Дудина и Писарева, думая о мере ответственности, которая лежала на них не только за постройку нефтепровода, но и за судьбу всего огромного края, раскинувшегося на границе с враждебным миром и отдаленного от Москвы почти на десять тысяч километров.

— Сделаем перерыв в нашем совещании до завтра, — поднялся Писарев. — Убежден, что проект ваш правилен. Но мы с товарищем Дудиным должны доложить о нем Государственному Комитету Обороны...

...На другой день представители строительства, уже без Грубского, снова были вызваны в крайком. Их опять приняли Дудин и Писарев. Когда приехавшие сели, Писарев, улыбнувшись уголками четко вычерченного рта, шутливо спросил секретаря крайкома.

— Сказать им, что ли?

— Пожалуй, придется сказать, — добродушно согласился тот.

— Вчера мы докладывали по ВЧ товарищу Сталину о стройке, — внушительно проговорил Писарев. — Товарищ Сталин одобрил проект и сказал, что рассматривает строительство нефтепровода, как большое сражение со своей стратегией и тактикой, со своими трудностями и жертвами. Товарищ Сталин выразил уверенность, что Батманов и его армия строителей выиграют сражение, так как план наступления верен и есть все предпосылки для победы...

93
{"b":"197815","o":1}