Полученные знания Антонова умело использовала в подковерной борьбе – и именно потому и стала первым замом главного. Она умела строить схемы и ждать нужного момента, в который можно подставить того, кто мешает, – умела шепнуть в нужное ухо нужную информацию. Приложи ее умения к большой политике – уже, наверное, администрацию президента возглавляла бы. По крайней мере тут, в малой политике, она преуспела.
Тем, кто не знает, что такое жизнь газеты изнутри, это, может, кажется смешным – что тут свои интриги, свои войны компроматов, свои сепаратные миры и тайные пакты о ненападении. Хотя казалось бы – кто лучше пишет, тот и идет наверх. Но нет – все куда сложнее. Сплетни, слухи, стукачество, подсиживания – как у взрослых. Сейчас, может, в меньшей степени – но вот раньше, когда на кону стояли возможность получить квартиру и записаться в очередь на дефицитные «Жигули», поехать в командировку за границу или вступить в партию, все было всерьез.
Я в эти игры никогда не играла – мне было неинтересно, я была в стороне, я хотела только писать. А вот Наташка играла – и выигрывала. Став не только вторым человеком в газете – даже фактически первым, с учетом частых отсутствий главного и того, что газетой он занимается постольку-поскольку, – но и своего рода «серым кардиналом».
На ключевых постах находятся те, кого туда пропихнула она, – и именно Антонова шепчет главному на ухо и пользуется его безраздельным доверием. И именно к ней стекается вся информация о том, кто сотрудничает с другими изданиями, кто у кого берет деньги за статьи и сколько, кто что сказал про нее и про шефа. Однако, помимо этого, ее беспокоит и личная жизнь сотрудников редакции – кто с кем пьет и кто с кем спит. Прям-таки болезненно беспокоит.
– Как там материал твой? – Наташка поняла, кажется, что разговоры о сексе мне надоели. – Раскопала уже, что там с банкиром стряслось? Когда сдавать собираешься?
– Да не очень с материалом, – признала честно, хотя и не собиралась рассказывать о том, что уже узнала. – Понимаешь, Антош, тут человек нужен в МВД высокого уровня – пресс-центр Петровки информацию жмет, из начальства кто-то нужен, чтоб кое-что рассказал. Даже ссылаться на него не надо – как обычно, «по сведениям, полученным из наших источников»…
– А ты к криминал ьщикам нашим сходи – у них-то должны быть контакты. – Наташка поморщилась тут же, махнув рукой. Всем нам прекрасно известно, что редактор криминального отдела плотно завязан с одной, официально выражаясь, организованной преступной группировкой. Все по-умному, откровенных статей в защиту криминала он не пишет – но и поступающую к нему от милиции информацию фильтрует. И пропихивает через другие отделы материалы, которые нужны его друзьям, – по экономике, политике, спорту, у них разные интересы.
Платят ему за это, видно, неплохо – «четыреста шестидесятая» «вольво», мобильный телефон, квартиру купил недавно. На наши зарплаты да гонорары так не разгуляешься – их не хватит на простейший пейджер, автомобиль «Ока» и комнату в коммуналке. Но главный его почему-то не трогает – хотя уж наверняка та же Наташка давным-давно ввела его в курс дела.
Зато милиция прекрасно знает, у кого он на ставке, – у них давно вычислены те журналисты, которые на так называемую братву работают. И во всех силовых структурах – От ФСБ до налоговой – забит в компьютеры файл, в котором содержится журналистский черный список. Не знаю, зачем он им – может, разобраться планируют, если времена изменятся и коммунисты вернутся к власти? – но в любом случае с теми, кто в этом файле, силовые структуры дел не имеют. И за помощью к ним никогда не обращаются. И соответственно никогда не предоставят не то что закрытую, но даже полузакрытую информацию. И даже если надо специально организовать утечку фактуры – а у милиции и ФСБ это частый прием, они его используют, чтобы, слив журналисту компромат на того или иного клиента, этого самого клиента через газету предупредить, что дело может и похуже повернуться, – к таким никогда не обращаются.
– А у тебя никого там? – поинтересовалась на всякий случай, не сомневаясь, что вопрос глупый – Антонова вся тут, в редакции, внешний мир ей неинтересен, – но задать его надо. – А у Сережи?
– Да у Сережи точно есть – но его-то нет. Да и был бы – толку чуть. – Наташка поморщилась – ее коронное выражение лица, так же ей не идущее, как и задумчивое жевание тонких губ. – Херовый он политик – может, в бизнесе и соображает, а в политике не очень. То армию хаяли чуть ли не год, со всеми военными разругались, – сейчас милицию хаем. Ладно криминалыцик наш – ему братки его за это платят, – а Сережа-то что? Столько дерьма на них вылили за последнее время – того и гляди корреспондентов наших на улице арестовывать начнут. Я еще удивляюсь, как их на брифинги всякие милицейские пускают…
– А в ГАИ? – спохватилась, вспомнив рассказанную Хромовым историю про то, как Улитин после ухода из «Нефтабанка» попал в аварию и разбил машину и сам пострадал. И что, может быть, полученные в аварии повреждения серьезно подорвали его здоровье и стали в конечном итоге причиной его смерти в тридцать три года. – А, ну да…
С гаишниками у нас, у газеты в смысле, тоже вражда. Саша Веткин, отвечающий за автомобильную полосу, поливает ГАИ со страшной силой – взяточничество, платные парковки, принудительные эвакуации. Материалы его почитаешь – кругом беззаконие и коррупция. ГАИ, конечно, есть за что поливать, это факт – но у Сашки имеется и прямой корыстный интерес. Он с мужиком одним связан, юристом, которого рекламирует со страниц газеты и который умудряется выигрывать у ГАИ суды в пользу пострадавших от произвола автовладельцев. И видимо, получает отстежку – как человек, фактически приводящий клиентов.
– А в ГАИ, между прочим, есть. – Наташка так удивила меня своим ответом, что я посмотрела на нее недоуменно. – В пятницу мне как раз мужик звонил, помощник начальника московского, кажется, – дружить предлагал, спрашивал, нет ли возможности открытую телефонную линию с читателями организовать для гаишного начальства. Имидж поправить хотят. Вот если сейчас к нему обратиться, может, и сделает что. Да, а что надо-то?
– А надо материалы поднять по одной аварии, в которую этот Улитин у своего загородного дома попал в ноябре прошлого года! – выпалила, чувствуя, как теплеет все внутри. – Мне бы узнать, насколько серьезная авария и что именно с ним было, – может, гаишники ему первую помощь оказывали, а то и в больницу доставляли, может, адрес больницы у них остался в документах, может, с человеком можно встретиться, который первым на место аварии приехал. Адрес поселка я тебе уточню, а марка машины – «порш-каррера». Поможешь, Антош?
Признаться, я уже думала о том, что затею с материалом про Улитина пора бросать – потому что не найти мне концов, если банк с милицией решили все замять. Но сейчас неожиданно появилась возможность попробовать пойти обходным путем. И настроение сразу начало подниматься – он зацепил меня уже, этот материал. Таинственностью смерти банкира – и тем, что это скорее всего убийство. И тем, что я буду первой, кто об этом напишет, – даже не назвавшая банкирского имени «Сенсация» не в счет, тем более что меня не только факт смерти интересует, но и жизнь банкирская и что его привело к такому концу. Если удастся что-то раскопать, разумеется.
– Посмотрим. – Наташка изобразила на лице недовольство. – Как поболтать о чем интересном, так в сторону. А как помощь нужна – Антоша, помоги. Ладно, попробую – гаишник мне завтра утром позвонить обещал, ответ узнать, а я ему встречный вопрос задам. Довольна? А теперь правду говори – трахнулась с Димкой вчера?
На Наташкином лице был такой неподдельный интерес, что я чуть не расхохоталась. Но она заслуживала того ответа, которого ждала, и не только потому, что согласилась мне помочь – это в конце концов и в ее интересах, – но и потому, что мне казалось, что она дикое возбуждение испытывает, разговаривая со мной о сексе. И если получит ответ, который хочет услышать, то, возможно, испытает полноценный оргазм. Тот самый, которого ей так не хватает.
