ние воинов. За Пулуо, который монотонно
вышагивал со своим тяжелым болтером в ру
ках, прямо по центру коридора смело шел
Аджир. Он бросал взгляд в каждый отходящий
туннель или открытую дверь, в надежде
столкнуться с врагом. Кейн, самый молодой
воин отделения Рафена, следовал за ним
осторожной, осмотрительной поступью. Мол
чаливый и наблюдательный Туркио шел в
арьергарде. Во мраке, вытянутая рука Туркио
казалась устойчивой как скала, — тусклую
сталь и тяжелый карбон его аугметической
конечности прятала броня, — железной хват
кой она сжимала болтер. Каждый воин, на
свой собственный манер, концентрировался
на поставленной задаче, но Рафен знал их
слишком хорошо, чтобы ощутить в них на
пряжение. Он сам отражал это настроение.
Некоторые меньшие люди могли назвать это
тревогой, но с каждой пройденной улицей, что приближала охотников к добыче, беспо
койство медленно росло.
Он здесь? Этот вопрос Рафен десятки раз
задавал сам себе, куда бы ни приводила мис
сия “Тихо”. На поверхности Сейрин Минорис, среди руин купола бойни Темных Эльдар, в
глубинах улья Надакар и в кружащемся без
умии варп-пространства. Десятки зацепок.
Частичные наблюдения и полуправда, вытя
нутая из сети шпионов, видения гадателей и
доклады разведки Империума. Каждая из них
оказалась тупиком и потраченным временем.
И каждый раз он задавал себе этот вопрос.
Каждый раз поиск заканчивался ничем, и
цель уходила.
Или объект охоты был столь внушающим
страх и умным, как говорили его враги? На
Надкаре Рафен был уверен, что видел его, мельком заметив огромную фигуру, пробива
ющуюся через толпу кающихся. Импровизи
рованная лаборатория, которую они нашли, была украшена все еще влажными останками
инквизитора Еретикус и его свиты. Бокал ви
на был все еще теплым от прикосновения. Его
запах витал в комнате. Они были так близко, но недостаточно.
И с каждым разочарованием, Рафен ощу
щал, как клинок неудачи глубже врезается в
его сердце. Несмотря на дарованное маги
стром прощение, он с самого начала был ви
новен в том, что добыча ускользнула с Ваала.
Даже если никто не винил его в этом, Рафен
сам на себя взвалил огромную ответствен
ность за произошедшее. На мгновение его ра
зум затуманила вспышка воспоминания о
вратах из пси-дыма и эктоплазмы, которые
висели в воздухе перед ним. Ворота, очерта
ниями напоминающие завывающий череп.
Рафен сильнее сжал рукоять болтера и по
пытался отогнать эти мысли. Не было смысла
постоянно пытать себя обвинениями. Вместо
этого, он должен был использовать гнев вну
три себя как топливо, чтобы набраться сил и
обострить свои чувства.
Им приходилось отсеивать и пробираться
через частички информации, собранной из
столь ненадежных и разбросанных источни
ков, что их правдивость была едва выше баек
завсегдатаев питейных заведений. И когда
все же клубок привел их через вакуум к об
шивке дрейфующей колонии тау, что-то в ду
ше у Рафен начало резонировать, словно стру
ны электроарфы. Ренегат был близко. Он
ощущал это всем своим естеством.
Где-то в лабиринте ксеносов, где-то глубо
ко во тьме, архи-предатель, самозваный Пра
родитель Хаоса Неделимого, бывший лейте
нант Детей Императора, испорченный апоте
карий, убийца и мучитель людей, работал над
своим злодеянием.
Рафен взглянул на висевшую на наручи си
ловой брони клятву, которой он придержи
вался. Полоска освященного пергамента не
сла на себе пятнышко темного цвета, каплю
крови из вены самого Корбуло, магистра Ало
го Грааля и повелителя сангвинарных жрецов
Ордена. На пергаменте была написана клятва
Рафена, облаченная в слова и благословенная
взглядом Бога-Императора Человечества.
Обещание найти и убить человека, извест
ного как Фабий Байл.
ГОЛОС сказал Ла’Нону, куда привести гу
е’ла. По прошествии часов — или дней? —
блужданий по спиральным коридорам, тау
привел бронированных людей в один из са
мых больших внутренних залов астероида.
Эллиптическая пещера сужалась к одной точ
ке, большую часть пространства занимал гра
неный шар, построенный из мягкого полиме
талла, столь часто используемого тау для
строительства. Для поддержки сферы цвета
кости на своем месте, из пола, стен и потолка
тянулись толстые опоры. Закрепленные фо
кусные гравитационные генераторы позволя
ли ходить по поверхности шара, словно вы
стоите на поверхности крошечной луны.
Ла’Нон знал, что внутри нее нагромождение
стоящих друг на друге вертикальных этажей.
Некогда это был лазарет колонии, сейчас же
это было местом ужасов.
Гуе’ла, который пришел после шторма, вы
кинул оттуда всех. Приносящий-боль сделал
его своим домом. Все эти благоразумные речи
и банальности, все личины, которые он носил, и откровенные просьбы позволить помочь
потерянным колонистам, все его слова о же
лании служить Высшему Благу. Все это —
ложь.
Ла’Нон слышал убеждающий его голос и
начал дрожать. Он ощущал силу разума чело
века в синей броне за спиной, который за
ставлял его ноги передвигаться, словно запи
нающиеся поршни. Зажатый давлением с двух
сторон, тау ощутил, что его череп готов взо
рваться. Он захныкал, вспомнив всех тварей, которые вываливались из лазарета.
Несущего-боль и огромного металлическо
го паука, торчащего у него за спиной, прибо
ры, которые резали, расчленяли и сшивали.
Чудовищное удовольствие, с которым он да
ровал Ла’Нону конечность.
И затем, все остальное. Гибриды, собран
ные из различных видов, твари, которых ни
когда не было во плоти, собранные вместе с
какой-то целью, которая всегда была выше
понимания простого клерка касты земли.
Всплыло еще одно воспоминание, пред
ставляющее собой ужасающий дар этого веч
но болтающего голоса. Вспомнился момент, когда Ла’Нон заговорил, на самом деле умуд
рившись выдавить пару слов несущему-боль, пока гуе’ла привязывали его к операционному
столу.
Тау тогда спросил. “почему?”. По какой
причине они пришли на этот одинокий и по
терянный среди звезд астероид. Дать им лож
ную надежду и затем пытать? Что в них было
такого ценного?
Тогда несущий-боль не соврал. Он ответил
Ла’Нону, что делает это не только потому, что
может, но и еще потому, что это его развлека
ет.
После этого Ла’Нон не помнил ничего кро
ме криков. Перебирая ногами по изогнутому
полу, он снова услышал голос в голове, кото
рый вопил от боли. Конечность выкрутилась
и ударила тау по лицу, сражаясь с ним. Шок
придал ему сил. Не понимая, что он делает, отрезанный от самого себя, тау эхом начал
передавать свой внутренний крик. Он тянул
кожу своего лица, но звук не прекращался.
— КСЕНОС! — предупреждающе зарычал
Церис, когда тау пошатнулся, и по невнима
тельности загромыхал по куче обломков и
мусора. Существо заорало, залепетало тираду
на своем собственном, шипящем и несвязном
языке.
Рафен уже поднял болтер, обозревая все
через прицел оружия. Отслеживая цель, он
перещелкнул селектор на одиночный выстрел
и начал мягко нажимать спуск.
Но в следующую секунду шар сине-белого
огня разорвал гнетущую атмосферу и ударил
рядом с чужаком. Тау описал судорожный пи
руэт и шлепнулся в кровавом облачке. Рафен
отреагировал, когда второй импульсный луч
прошелся мимо него и треснул в наваленную
кучу складских контейнеров.
