— Что вам угодно?

Чудаков справился с волнением и как можно спокойнее ответил, понизив голос чуть ли не до шепота и многозначительно скосив глаза:

— Бобров здесь живет? Говорите шепотом. Я от Гуссейна Николаевича.

— Что-о? — Мартинес угрожающе двинулся на Чудакова. — Не знаю я никакого Гуссейна!

— Тише! Вы ведь Мартинес? Можете не отвечать — я и так знаю, что вы Мартинес. Гуссейн Николаевич мне вас описал. Разрешите, я войду, здесь не место для серьезных разговоров.

Не дождавшись ответа, Чудаков решительно отстранил Мартинеса и проник в квартиру. И тут же чуть было не споткнулся о небольшой чемодан, стоявший у самой двери.

— А, так вы уже собрались! Отлично! — Чудаков нес всякую околесицу, импровизируя буквально на ходу. — Только зря торопитесь, господин Мартинес. Нас никто не слышит?

Мартинес медленно закрыл дверь за вошедшим, основательно запер ее на всевозможные запоры, обернулся и вплотную приблизился к Чудакову. Сильный запах винного перегара обдал нашего сыщика, заставив его сделать судорожный вдох. Только теперь Максим понял, что тот старик из Снегирей все же ошибся: Мартинес был выше и крепче его, а под экзотической футболкой эстонца недвусмысленно вздувались мощные бицепсы. «Пропал!» — подумал Чудаков, но присутствия духа не потерял. Мартинес злобно усмехнулся, прищурился и оценивающе примерился к хлипкой комплекции гостя. Результаты осмотра, видимо, удовлетворили его.

— Ну, так что же тебе надо, паренек? — растягивая слова, медленно произнес Мартинес. — Может быть, милицию вызвать?

«А вдруг он непричастен к убийству профессора?» — пронеслась в голове Чудакова внезапная мысль, но тут же исчезла. Нет, надо действовать решительнее!

— Отчего же не вызвать. Вызови, — развязно произнес Чудаков и недобро усмехнулся. — Только никакая милиция тебе уже не поможет.

Чудаков прошел в комнату и с размаху плюхнулся в глубокое кресло.

— А это мы сейчас посмотрим! — сказал Мартинес и уверенно направился к телефону. Послышался скрип вращающегося диска.

«Он что, действительно хочет позвонить в милицию, — с еле скрываемым любопытством подумал Чудаков, — или придуривается? Если этот тип не шутит, то это означает, что он честный человек, а моя версия ошибочна, и тогда я с удовольствием пожму ему руку. Но если это только игра, то — берегись, Мартинес!»

Чудаков остался доволен своим решением не вмешиваться в действия корабельного радиста: в любом случае в выигрыше оставался Максим.

На шестой цифре Мартинес не выдержал, бросил трубку и угрюмо уставился на гостя, нахально развалившегося в кресле.

— Ну что же вы, господин Мартинес? — продолжал игру Чудаков. — Или номер забыли? Ай, какое несчастье! Так вы не отчаивайтесь — я вам дам! В уголовный розыск желаете? Пожалуйста! — Максим действительно достал из кармана какую-то бумажку, но продолжал держать ее в руках. — Или в органы госбезопасности? — Голос его сорвался на шепот. — По-моему, по их линии за вами больше числится. Нет?

— Что вам угодно? — глухо произнес Мартинес.

«Одно из двух: либо он вцепится мне в горло, либо бухнется на колени и начнет молить о пощаде».

— Где валюта? — грубо спросил Чудаков.

— Какая валюта?

— Не юли, Мартинес. Сам знаешь — какая.

— Вы от Роланда?

«Ага, клюнул!»

— От какого еще Роланда! Я от Гуссейна Николаевича.

— Не знаю я никакого Гуссейна Николаевича!

— Узнаешь еще, коли потребуется, — зловеще прошипел Чудаков. — Ха, Роланда вспомнил! Да Роланд твой в шестерках ходил у Гуссейна Николаевича — и почитал это за великую честь. А сейчас твой Роланд мусорам сортиры драет. Что побледнел-то? Замели твоего Роланда и раскололи по всем швам. Так-то! Менты тоже не спят.

— Врешь, гад! — сорвался с места Мартинес и кинулся на Чудакова, но тот быстро кинул на журнальный столик небольшой клочок бумаги и тихо, насколько позволяла выдержка, спросил:

— Узнаешь руку?

Это была та самая записка с адресом, написанная рукой жены Мартинеса. Мартинес остановился и сильно побледнел.

— Что с Матильдой? — глухо спросил он, узнав почерк супруги.

— Пока ничего. Но судьба ее зависит от твоего, Мартинес, поведения. Где валюта?

Мартинес кивнул на стоявший у входной двери чемодан.

— Отлично! — произнес Чудаков, сам не веря внезапному успеху. — Валюту я возьму с собой.

— Но на каком основании… — попытался возразить Мартинес.

— А тебе известно, болван, что у тебя на хвосте менты висят? Или ты хочешь к ним прямо с этим чемоданчиком угодить?

Если бы Максим знал, как он сейчас был недалек от истины!

— Что вам от меня угодно? — тихо спросил Мартинес и окончательно сник.

— Меня интересует некто Бобров.

— Бобров? А что Бобров? — насторожился Мартинес.

— Он в курсе наших дел? Ты говорил ему что-нибудь?

— Кому? Боброву-то? — Голос Мартинеса как-то странно зазвенел. — Нет, конечно. Бобров не в курсе. Откуда? Нет, нет. Бобров не в курсе.

Глаза Мартинеса зловеще блеснули из-под нависших век. Чудаков вдруг ясно понял, что допустил какую-то ошибку. Наверное, не нужно было спрашивать про Боброва. Действительно, на кой черт ему этот Бобров сдался? Ведь он хотел спросить о профессоре Красницком!

Мартинес медленно, по-кошачьи, подобрался к креслу, в котором сидел Чудаков, и навис над ним, приблизив свои налитые яростью глаза к лицу бедного сыщика.

— Бобров, говоришь? — прошипел он и вдруг рявкнул: — А ты, часом, не мент?!

Его мощная пятерня вцепилась в куртку Максима и с силой дернула ее. Молния на куртке не выдержала и разъехалась, обнажив лицо туземного святого на той самой футболке. Мартинес отшатнулся, как от заразы, и в ужасе выкатил глаза. Футболка подействовала на него словно шок. Именно на такой эффект и рассчитывал Максим Чудаков. Воспользовавшись замешательством противника, Максим вскочил с кресла и выхватил пистолет-зажигалку.

— Руки! — крикнул он. — Ну!

— Это… это… откуда?.. — только и смог выдавить Мартинес, тыча пальцем Чудакову в грудь.

— От убитого тобой профессора Красницкого! — выпалил Чудаков. — Руки! Ну, живо!

Лицо Мартинеса исказилось, но он подчинился и поднял руки; смысл происходящего постепенно начал доходить до его сознания, и с каждой секундой он чувствовал себя все уверенней и уверенней. Чудаков же, напротив, растерялся. Действительно, что ему делать дальше с этим типом? Так и держать его на мушке игрушечного пистолета?

А Мартинес тем временем уже окончательно оправился от потрясения; более того, он видел замешательство Чудакова, который, кажется, впервые держит в руках оружие. Ба, да это игрушка!.. Мартинес зло усмехнулся и опустил руки.

— Подними руки, Алфред Мартинес, или я выстрелю!

— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил тот и грозно двинулся на Чудакова.

В этот самый момент в дверь кто-то позвонил. Чудаков невольно повернул голову в сторону входной двери и краем глаза вдруг увидел, что в него летит большая хрустальная ваза; Чудаков пригнулся, и ваза со звоном разбилась о бетонную стену. Выпрямившись, он обнаружил, что вслед за вазой на него летит сам Мартинес. Через секунду оба тела с воплями и рычанием покатились по полу. Из серванта посыпался китайский фаянс и саксонский фарфор. В дверь кто-то настойчиво ломился — слышны были глухие удары и чьи-то голоса. Сильный удар в лицо на миг лишил Чудакова сознания, а когда он очнулся, то совсем близко увидел перекошенное злобой лицо Мартинеса, чуть поодаль — укоризненные глаза следователя Щеглова, еще каких-то людей… Потом еще удар — и сознание окончательно покинуло его…

Логическая цепочка, приведшая следователя Щеглова в квартиру Боброва, была совершенно иной, нежели у Чудакова. Но отправной точкой для обоих сыщиков служил один и тот же факт: вторая пуля в теле покойного профессора.

Выпроводив Чудакова и тут же о нем забыв, следователь глубоко задумался. И преступник, и свидетель в один голос утверждают, что выстрел был только один. Откуда же вторая пуля? Может быть, они сговорились? Может быть, это просто хитрый тактический ход, припасенный сообщниками про запас на случай поимки убийцы? Такой случай представился — и докажи теперь, что он стрелял не дважды! Впрочем, заключение экспертов поставит все точки над «i», а пока… пока приходится только гадать.