Несмотря на маскировку, которая помогла на первых порах протащить книгу через цензуру, она вскоре была разгадана царскими чиновниками и запрещена «для обращения в библиотеках и читальнях».

Известие о выходе «Монизма» и об успехе книги у читателей Плеханов получил уже в Женеве, где он опять поселился, получив временное разрешение жить в Швейцарии.

Выяснилось, что в Лондоне Розалия Марковна вряд ли найдет медицинскую практику. Пришлось Плеханову, который за эти месяцы полюбил британскую столицу и привык к ее активной политической жизни, распрощаться с Англией. Разрешения вернуться в Швейцарию добились его друзья — швейцарские социал-демократы. Еще в 1890 году Луи Эритье написал брошюру «Позор для свободной страны», в которой клеймил высылку русских революционеров из Швейцарии. Эта брошюра встретила сочувствие у прогрессивных членов Национального совета Швейцарии. И вот… Плеханов снова в Женеве.

1895 год не случайно считается переломным годом в истории российского революционного движения. Этот год знаменует переход освободительного движения России в новый, пролетарский этап его развития. Для Плеханова и его единомышленников он был также поворотным в том смысле, что группа «Освобождение труда» смогла сделать новый шаг навстречу российскому рабочему движению благодаря установившимся контактам с революционными рабочими организациями России и прежде всего с петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса», во главе которого стоял В. И. Ленин.

Новый, 1895 год в семье Плехановых справляли весело. Георгий Валентинович был окрылен беседами с Энгельсом, он жил надеждами, что его книга выйдет в Петербурге. К этому времени материальное положение семьи несколько улучшилось. Плеханов получил гонорар за брошюру «Анархизм и социализм» и аванс от Потресова за «Монизм». Дочки были счастливы вновь увидеть отца, который так смешно описывал свою жизнь в Лондоне.

Особенно смеялись дети над рассказом отца о том, как он ехал обратно через Францию. Поскольку французское правительство разрешило ему проезд только при условии, что он не будет выходить из вагона, то на станциях к нему подходили полицейские и вежливо спрашивали, не нужно ли ему чего. И когда Плеханов просил принести кофе, то полицейские кричали буфетчику: «Кофе для месье», или: «Чай для месье».

В мае 1895 года произошло событие, сыгравшее большую роль в становлении российской социал-демократии. Для установления контактов с группой «Освобождение труда» в Женеву приехал руководитель петербургских социал-демократов В. И. Ульянов.

До этого в Петербурге (в феврале 1895 года) состоялось совещание представителей социал-демократических групп России — было принято решение направить делегатов в Швейцарию для установления связей с группой «Освобождение труда» и организации издания литературы за границей. Сначала в Женеву прибыл московский социал-демократ Е. И. Спонти.

Спонти произвел на Аксельрода и Плеханова двоякое впечатление. С одной стороны, это был искренний, преданный делу пролетариата товарищ, с другой — он слабо разбирался в теоретических работах и все требовал, чтобы члены группы «Освобождение труда», находясь в Швейцарии, вели агитацию в России. В. И. Ульянов объяснил потом Плеханову, что Спонти — выразитель интересов сторонников экономической агитации, то есть борьбы за непосредственные экономические интересы рабочих. Поскольку Спонти в разговоре любил поучать «заграничников», то Плеханов прозвал его шутливо «учитель жизни». Все же Спонти передал Аксельроду для издательской деятельности группы солидную сумму денег.

Владимир Ильич Ульянов выехал за границу легально, под своей фамилией. Он получил заграничный паспорт под предлогом укрепления здоровья после воспаления легких.

Через Австрию Владимир Ильич приехал в Швейцарию и сразу же направился в Женеву. По приезде — 20 мая 1895 года — Ленин писал своей матери Марии Александровне: «Природа здесь роскошная. Я любуюсь ею все время. Тотчас же за той немецкой станцией, с которой я писал тебе, начались Альпы, пошли озера, так что нельзя было оторваться от окна вагона…»[31]. Ленин первым делом направился к своим знакомым по Самаре — семье А. А. Шухта. Двухлетняя Анечка, которую Ленин считал своей крестницей, сразу же узнала дядю Володю и очень ему обрадовалась. Много было шуток, расспросов о поездке, о родных, оставшихся в России.

Владимир Ильич просил А. А. Шухта устроить свидание с Плехановым. Тот не рекомендовал идти на квартиру Плеханова — за ней неусыпно наблюдали русские шпионы и сразу же после возвращения на родину многих товарищей арестовывали. Но русские, живущие в Женеве постоянно, могли его навещать без всякой опасности.

Шухт рассказал Плеханову о приехавшем из России социал-демократе, брате казненного Александра Ульянова. Плеханов очень обрадовался этой вести и предложил встретиться в кафе Ландольта.

Владимир Ильич с волнением шел на это свидание. Он знал почти все произведения Плеханова, а последняя его книга — «Монизм» — произвела на него большое впечатление.

Плеханов тоже с нетерпением ожидал посланца петербургских социал-демократов. За столиком его встретил молодой человек (Ленин был на 14 лет моложе Плеханова, ему только что исполнилось 25 лет), небольшого роста, со слегка рыжеватыми волосами и большим лбом.

В кафе они могли, не привлекая внимания, переговорить о делах. Владимир Ильич передал две книги, привезенные из Петербурга: свою отпечатанную на гектографе брошюру «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» и сборник «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития».

Сборник должен был выйти легально в Петербурге. Готовил его издание, как и «Монизм» Плеханова, тоже Потресов. В книге помещены статьи Струве, Ульянова (под псевдонимом Тулин), две статьи Плеханова. Однако, когда сборник был уже набран, цензура запретила его издание, и весь тираж, за исключением ста экземпляров, был сожжен. Но эти спасенные экземпляры разошлись по многим городам России и сыграли большую роль в пропаганде марксизма.

К сожалению, разговор, и без того короткий, надо было кончать — один из посетителей кафе явно старался подслушать их беседу. Плеханов предложил Ульянову поехать в Цюрих и там встретиться у другого члена группы «Освобождение труда», Павла Аксельрода. В Цюрихе меньше шпионов, чем в Женеве, и обстановка спокойнее, а возможность встречаться под видом посещения кефирного заведения создавала благоприятные условия. Расстались с сожалением, даже скорая встреча не утешала; хотелось сейчас же обсудить ряд теоретических вопросов и практические обстоятельства будущего дела.

Владимир Ильич выехал в Цюрих. Там он познакомился с П. Б. Аксельродом. Он и Аксельроду подарил сборник. Впоследствии Аксельрод вспоминал о встречах с Лениным: «Утром пришел ко мне Ульянов.

— Просмотрели сборник?

— Да! И должен сказать, что получил большое удовольствие. Наконец-то пробудилась в России настоящая революционная социал-демократическая мысль. Особенно хорошее впечатление произвели на меня статьи Тулина…

— Это мой псевдоним, — заметил мой гость.

Тогда я принялся объяснять ему, в чем я не согласен с ним:

— У вас, — говорил я, — заметна тенденция, прямо противоположная тенденции той статьи, которую я писал для этого же самого сборника. Вы отождествляете наши отношения к либералам с отношениями социалистов и либералов на Западе. А я как раз готовил для сборника статью под заглавием «Запросы русской жизни», в которой хотел показать, что в данный исторический момент ближайшие интересы пролетариата в России совпадают с основными интересами других прогрессивных элементов общества. Ибо у нас перед рабочими, как и перед другими прогрессивными общественными элементами, на очереди одна и та же неотложная за-дача: добиться условий, допускающих развитие их широкой самодеятельности. Точнее говоря, это задача свержения абсолютизма. Эта задача диктуется всем нам русской жизнью. Так как цензурные условия не позволяют определить эту задачу настоящим словом, то я характеризовал ее формулой: «Создание условий для широкой общественной самодеятельности», требуемое русской жизнью.