Среди людей, близких Бетховену в эти годы молодости, особенное значение приобрели двое. Один из них, студент-богослов Карл Аменда, исключительно дружески и преданно относившийся к Людвигу, в течение трех лет (1796–1799 гг.) был самым близким для него человеком. Композитор делился с Амендой интимными сторонами своей жизни, никогда не ссорился с ним, и после отъезда (1799 г.) Карла на родину в Курляндию, где он сделался пастором, поддерживал с ним теплые, сердечные отношения. Несколько сохранившихся писем к Аменде освещают лучшие стороны Бетховена-человека.

Другой преданнейший друг Бетховена, Цмескаль фон-Домановец, был чиновник придворной венгерской канцелярии в Вене, виолончелист, завсегдатай музыкальных вечеров князя Лихновского. Бетховен широко пользовался услугами заботливого Цмескаля: тот чинил ему гусиные перья, отыскивал слуг и квартиры, исполнял всяческие поручения и безропотно подчинялся требованиям и даже капризам композитора. Вообще в Вене Бетховен находил самоотверженных друзей, по мере сил помогавших ему и тем скрашивавших его одинокую и не слишком уютную жизнь.

В течение пяти лет (1795–1799 гг.) Бетховен создал много разнообразных произведений. Самыми значительными из них являются фортепианные сонаты. Уже в первых трех сонатах 1795 года (опус 2) обнаруживается присущая Бетховену сила.

«С первых же шагов, в сонате № 1, опус 2… грубая, резкая, отрывистая интонация накладывает свою печать на заимствованные обороты речи… Рисунок порою тяжел; в линии нет больше кошачьей гибкости, характерной для Моцарта… Она пряма и проведена уверенной рукой; она представляет… путь от одной мысли к другой — большие дороги духа. Целый народ может по ним пройти… Это — дыхание подымающегося наполеоновского поколения, которое… вытопчет спину старой Европы своими сапогами»[60].

Первые сонаты значительно уступают знаменитой «Патетической сонате» (1798 г.). Это революционная эпопея, благородный героический порыв, выдержанный в духе несколько театральной приподнятости. Ее три части совершенно различны, но вместе с тем сохраняют большое внутреннее единство. Наиболее значительна первая часть. Бетховен чередует в ней сильный траурный эпизод с полными стремительности страстными мелодиями. Все дышит кипучей борьбой. Вторая, медленная часть исполнена глубокого покоя. Ее светлая тема как бы парит над миром тревожных страстей. Третья часть в изящной форме дает разрешение трагическим переживаниям. Оттенок печали в ней остается, но легкая ее грация выражает примирение, успокоение.

В 1798 году Бетховеном были изданы три фортепианные сонаты (опус 10); соната со скрипкой (опус 12); три струнных трио (опус 9)[61] — одно из лучших произведений молодого Бетховена; прелестное трио (опус 11) для фортепиано, кларнета и виолончели, а также изящное рондо для фортепиано (опус 51, № 1).

Все эти произведения Бетховена для всевозможных ансамблей — трио, квартеты, квинтеты и др. — еще не порывают с «галантным» развлекательным искусством салонов, но уже и в них проступают черты бетховенской мощи, бетховенского юмора и изобретательности.

Сад и дворец Бельведер в Вене. (Гравюра Шютца)

Наконец, в эти же годы зреют замыслы замечательных струнных квартетов (опус 18) и первой симфонии — произведений, открывающих собою подлинно новый инструментальный стиль.

Весною 1800 года венские любители музыки были обрадованы «концертным извещением», напечатанным в «Венской газете»:

«После того как императорская королевская дирекция придворных театров предоставила г-ну Людвигу ван-Бетховену право воспользоваться залом национального придворного театра в свою пользу, вышеупомянутый извещает уважаемую публику, что [им] определено число второго апреля».

Предстоящий концерт был крупным событием столичной музыкальной жизни. Лучший пианист Германии впервые, на тридцатом году жизни, объявил собственную «академию». Немногие решались в те времена на столь смелое предприятие: лишь единицы могли рассчитывать одним своим именем привлечь публику.

Большая «академия» знаменитого виртуоза или певца отличалась от обычных в наше время сольных концертов. «Академия» в те времена начиналась большим оркестровым номером и сопровождалась участием других солистов. Если «академию» давал пианист, то существенной частью концерта являлась импровизация. Если к тому же концертант был композитором, — а тогдашние пианисты в подавляющем большинстве случаев писали музыку, — то большая часть программы состояла из его собственных произведений. «Академия» длилась не менее четырех часов, обыкновенно с половины седьмого до половины одиннадцатого вечера. Если какой-либо вельможа благоволил к артисту, то он закупал большую часть билетов, преподносил концертанту деньги и ценные подарки. На рубеже XVIII–XIX столетий в Германии еще не было тех широких слоев музыкальной публики, которые могли создать артисту имя без содействия знати. Демократическая публика приобрела большое значение в музыкальной жизни лишь впоследствии. Именно она в конце концов по-настоящему оценила бетховенское творчество.

Программа первой «академии» великого композитора была богата и разнообразна. В своих немногочисленных больших венских «академиях» Бетховен видел прежде всего средство ознакомить широкую публику со своими новыми произведениями. Вот программа концерта 2 апреля 1800 года:

«I. Симфония покойного господина капельмейстера Моцарта.

II. Ария из «Сотворения мира»[62] сочинение господина княжеского капельмейстера Гайдна — споет мадемуазель Зааль.

III. Большой концерт для пиано-форте собственного сочинения — сыграет господин Людвиг ван-Бетховен.

IV. Всеподданнейше посвященный ее величеству императрице и сочиненный Л. ван-Бетховеном септет[63] для четырех струнных и трех духовых инструментов (следуют фамилии исполнителей во главе со скрипачом Шупанцитом).

V. Дуэт из «Сотворения мира» споют господин и мадемуазель Зааль.

VI. Господин Л. ван-Бетховен будет фантазировать за пиано-форте.

VII. Новая большая симфония для полного оркестра, сочиненная господином Л. ван-Бетховеном».

Исполнение новых, необычных для музыкантов и слушателей произведений всегда было делом ответственным и трудным. В особенности трудным бывало первое исполнение столь крупных и значительных вещей, как произведения Бетховена, содержавшие новые и смелые для того времени элементы музыкальной мысли. Революционный дух бетховенского искусства часто встречал глухое, а иногда и явное сопротивление со стороны музыкантов-исполнителей и враждебное отношение светской аудитории, заполнявшей ложи больших «академий». Поэтому все большие венские «академии» Бетховена, начиная от выступления 2 апреля 1800 года и кончая последними «академиями» 7 и 23 мая 1824 года, когда впервые исполнялась Девятая симфония, сопровождались более или менее значительными трениями между композитором и музыкантами, нередко вызывали недоумение публики и почти всегда — резкие выпады прессы. К участию в «академиях» обычно привлекались оперные оркестры, не привыкшие исполнять сложную симфоническую музыку. Крупные симфонические произведения Бетховена представляли для этих оркестров большие и с каждым годом все возрастающие трудности. К этому следует прибавить ремесленное отношение оркестрантов к своим обязанностям, интриги соперников и, наконец, поразительную неловкость Бетховена в отношениях с людьми. На репетициях Бетховен нередко бывал груб с исполнителями, чем восстанавливал их против себя. Сосредоточенный на своих художественных замыслах, композитор не считался ни с самолюбием музыкантов, ни с необходимостью «дипломатических» отношений с администрацией, в результате чего уже на репетициях к первой «академии» оркестр итальянской оперы небрежно аккомпанировал солистам и плохо исполнил вторую часть бетховенской симфонии.