– Формально ты права, – сказал Сэм, постепенно приходя в чувство. – Но солнце еще не встало.

– Но в Лондоне лето, – возразила Мередит. – Солнце почти не заходит.

– Ты упускаешь один момент, – уточнил Сэм. – В комнате темно, потому что задернуты шторы. А шторы задернуты, потому что ночь.

– Разве ты не должен страдать от бессонницы из-за смены часовых поясов?

– У меня никогда не было проблем со сном.

– Разве ты не рад моему звонку?

– Меня очень сложно обрадовать в пять тридцать утра.

– Хочешь, я расскажу, как разлука сводит с ума?

– Конечно! Слушаю.

– Включи свет, чтоб мне было тебя видно.

Сэм дотянулся до выключателя и, сощурившись от яркого света, уставился в камеру на Мередит, от которой его отделяло полдня и пол земного шара.

– Разлука сводит с ума, потому что встречаешь свою лучшую подругу, с которой сто лет не виделась, и идешь с ней в свой любимый бар, где сто лет не была, смотреть бейсбол, и команда, за которую ты болеешь, выигрывает у «Янки» со счетом одиннадцать – один, а тебя все равно преследует ощущение, что чего-то самого главного не хватает.

– Скучать по мне – не безумие, а нормальная, здоровая реакция.

– Спокойной ночи, Сэм.

– Легко тебе говорить. А мне через полчаса позвонит портье, устроит побудку.

– Твоя презентация уже завтра?

– Сегодня, да.

– Твоя Очень Важная Презентация?

– Она самая.

– Будешь выступать перед сотнями умников вроде тебя?

– Возможно, перед тысячами.

– И будущее компании – нашей компании – зависит от тебя?

– Да, все в моих руках.

– Волнуешься?

– С каждой минутой все больше.

– Господи, Сэм, в таком случае тебе действительно лучше поспать, – завершила разговор Мередит.

Чуть позже Сэм поднялся, раздернул шторы и обнаружил, что света в комнате не прибавилось. Через час он спустился в холл отеля, где они с шефом договорились встретиться. Джейми был родом из Лондона. Годом ранее его перевели в Сиэтл по приказу Большого босса и назначили руководителем отдела, в котором работал Сэм. Поэтому сейчас, у себя дома, он был для Сэма не только шефом, но и гидом. А еще ярым защитником короны.

– Ну и дерьмовая у вас погодка, чувак! – приветствовал Сэм начальника, подражая стилю комиков из «Монти Пайтона».

– Ну и дерьмовая у вас погодка, друг! – поправил его Джейми. – А у тебя в Сиэтле будто лучше погода? Такое же дерьмо, как и здесь.

– Да, но мы лучше с ней справляемся.

– Изволь объяснить, как именно?

– Кофейни, – произнес Сэм.

– Пабы, – парировал Джейми.

– Отлично! Чего не хватает в дождливую погоду, так этого холодного пива. Оно тут же согреет душу, ага! – иронизировал Сэм.

– Пиво у нас, между прочим, не холодное! – возразил шеф.

– Я все сказал, – закончил спор Сэм.

– Можем по пути купить тебе кофе, – предложил Джейми по дороге к метро.

– Ну да, дерьмовый кофе, спасибо.

В ответ Джейми толкнул его в лужу, и Сэму пришлось проводить свою Очень Важную Презентацию в мокрых ботинках. Несмотря на эту маленькую неприятность, изобретение Сэма приняли на ура и засыпали разработчика кучей вопросов, неохотно отпустив его через полтора часа, потому что конференц-зал понадобился следующему докладчику. Этому человеку Сэм был бесконечно благодарен.

Джейми повел Сэма отметить успех в гастропаб рядом с собором Святого Павла, где Сэм выпил пинту пива комнатной температуры и был вынужден признать: лучшего пива он в жизни не пробовал. Затем они прошлись по мосту через Темзу и заглянули в галерею современного искусства Тейт Модерн, где новый экспонат целиком заполнил гигантский вестибюль музея. Это была уменьшенная копия Лондона. Модель сделали из пенопласта, поэтому, ненароком наступив на здание Национального театра или в буквальном смысле напоровшись на Биг-Бен, посетитель оставался в целости и сохранности, впрочем, как и само произведение искусства. Внимание мастеров к деталям поражало: так, сквозь окна уменьшенной копии галереи Тейт можно было разглядеть микроскопическую выставку. Сэм и Джейми прогуливались по миниатюрным улицам города – гораздо более сухим, чем те, что снаружи, – бродя среди зданий, приходившихся им по пояс, пока Джейми не нашел дом своего детства, после чего случайно зацепился пиджаком за ресторан, о котором он совсем позабыл, но теперь был твердо уверен: ужинать он поведет Сэма именно туда.

– Ну разве я не хороший босс? – отметил Джейми.

– Просто отличный, – согласился Сэм.

– Ты выдал замечательную презентацию, дружище! Прямо скажем, гениальную!

– Благодарю.

– У тебя все будет в порядке, – загадочно произнес Джейми.

– В порядке?

– Да, все будет в порядке, – повторил шеф и пошел смотреть на лондонский Тауэр.

Гуляя по верхним этажам музея, Сэм получил сообщение от Мередит: «Ну ты мне удружил! На утренней летучке я взглянула на туфли и поняла, что одна из них темно-синяя, а вторая – черная!»

«И в чем моя вина?» – спросил Сэм.

«Разлука сводит с ума», – ответила Мередит.

Остаток поездки прошел примерно в том же духе: в первой половине дня конференция, потом шатание по Лондону с Джейми и постоянное ожидание, когда же в Сиэтле наступит утро и Мередит проснется и позвонит, или пошлет эсэмэс, или напишет в чате, или отправит электронное письмо, или любым другим образом даст знать: она жива-здорова и тоже думает о нем.

Мередит держала Сэма в курсе того, как именно его отсутствие сводит ее с ума, продолжая уже начатый список.

#3: Случайно назвала бариста мамой.

#4: Забыла взять с собой пакетики для собачьих какашек и была вынуждена убирать все с помощью листьев.

#5: Убирала собачьи какашки листьями, хотя могла этого и не делать – все равно никто не смотрел, да и собаки наложили кучу не прямо посреди тротуара. И вообще, людям стоит почаще смотреть себе под ноги, вместо того чтобы засорять планету пластиковыми пакетами. Ну да, мои пакеты специальные, они быстро разлагаются, но какой от них толк, когда я все равно оставила их дома?

#6: Не смогла сформулировать спецификации на май-июнь, не доделала слайды для проекта Уилсон-Эббот, не встретилась с Эрин по поводу организации корпоратива в следующем месяце и на утреннем совещании даже не сумела сделать вид, будто внимательно слушаю, чтобы избежать нагоняя (вот именно, нагоняя, словно мы не взрослые люди, а дети какие-то) от Эдмондсона. Вместо этого я думала о тебе, думала о тебе, думала о тебе и… думала о тебе.

#7: Разболтала тебе про #6, не оставив себе шанса хоть немного притвориться, что мне все равно, что я не особо переживаю, что «да, ты мне нравишься, но я вовсе не сохну по тебе» и что меня не так уж легко заполучить. Без. Умна.

Единственное оставшееся у Сэма легкое практически выпрыгнуло из груди. Он считал часы до приезда домой.

И вот настал последний день конференции, и Сэм сидел на последнем докладе, который близился к концу. Он мог вздохнуть спокойно: больше не придется беспокоиться из-за технических неполадок, больше не придется бегать по разным встречам, больше не придется посещать никаких мероприятий, и уже через девятнадцать часов он полетит домой навстречу своему «и жили они долго и счастливо».

Они с Джейми договорились встретиться в том же гастропабе. Та пинта пива, как и Мередит, не выходила у Сэма из ума всю неделю.

Джейми опоздал. Весь мокрый и раздраженный, он влетел в бар, метнулся к стойке, а потом плюхнулся за стол напротив Сэма: по пинте пива в каждой руке.

– Спасибо, но я еще свое не выпил, – кивнул Сэм на стоявший перед ним бокал, почти полный. Он растягивал удовольствие.

– Не волнуйся, это все мне, – отрезал Джейми и добавил: – Сначала хорошую новость или плохую?

Сэм по опыту знал, что в его работе хорошая новость никогда не может компенсировать плохую. Они обычно и близко не стоят. А если стоят, то это не настоящая плохая новость.