Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Угу, — сказал Джек Восьмеркин, когда редактор дочитал статью до конца. — К весне мы как раз оказались в селе Ягуровке. А потом нас повезли дальше.

Он взял статью и еще раз прочел ее про себя, шевеля губами. Потом подумав, как бы вспомнив что-то, тихо сказал:

— Теперь я понимаю, почему нас не оставили в Сибири. Все время это было загадкой для меня. Ведь кроме петроградских ребят с нами были и сибирские. Всего собралось почти восемьсот человек. Когда Колчак был разбит, мы съехались все из разных мест в город Тургоянск. Здесь нас погрузили в поезд и повезли во Владивосток. Всем распоряжались американцы. Они одели нас в американские шинели, которые были до того длинны, что их приходилось подрезать снизу ножницами. Старших задержали для военной службы, и Валерьян попал в их число. Но осталось много моих сверстников, тринадцатилетних. Нам пришлось голодать и холодать зимой, и мы были рады, что нас везут куда-то. Мы часто разговаривали по ночам в вагоне о нашей дальнейшей судьбе. Было много разных предположений, но никто серьезно не думал, что нас действительно повезут в Америку. Нужды в этом никакой не было.

— Однако так и случилось? — спросил редактор.

— Так и случилось.

— Ладно. Тогда говори все дальше по порядку.

И Джек Восьмеркин начал рассказывать дальше.

Глава четвертая

В САН-ФРАНЦИСКО

КОГДА ребятам стало известно, что всю колонию решено вывезти в Америку, начались волнения. Всем гораздо больше хотелось ехать в противоположном направлении: домой. Но американский Красный крест был другого мнения на этот счет. Осенью 1919 года всю колонию погрузили на огромный японский пароход «Иомей Мару». Пароход вполне благополучно пересек Тихий океан, и через двадцать четыре дня русские дети высадились на берег в Сан-Франциско.

Здесь обнаружилось, что сами американцы не твердо знали, что дальше делать с ребятами. Даже неизвестно было, кто они для Америки: пленные, заложники, друзья, враги?

Их высадили на берег и разместили во временном военном поселке за городом: Когда-то здесь были солдатские казармы, построенные на скорую руку. Теперь длинные бараки, крытые толем, пустовали. Детей водворили в эти бараки; каждому была дана низкая кровать на сетке и табуретка. Ребят поднимали рано, они мылись до пояса, а затем под руководством американских инструкторов делали гимнастику. Их никуда не выпускали за ограду, окружавшую поселок, и за малейшее ослушание строго наказывали.

Всем было ясно, что такой порядок не может продолжаться без конца. Сами американцы с каждым днем все больше убеждались, что они напрасно поторопились с перевозкой детей через океан. На содержание колонии требовались большие средства. А кроме того, оставшиеся руководители и старшие ребята каждый день заявляли протесты против заключения в лагере и требовали отправки на родину.

Яшка не принадлежал к числу протестантов. За год жизни в среде городских детей он успел сильно развиться, а долгое путешествие в поезде и пароходе вызвало в нем любопытство к той стране, в которую он чудом попал. Ничто не тянуло его назад в Россию. Он считал, что все родные его погибли, деревня сгорела, и даже корова Пеструшка давно издохла в овраге. Однако лагерная дисциплина его тяготила. Ему казалось неестественным, что их, ребят, без всякой цели держат в поселке за оградой. Хотелось выйти на волю, погулять по Америке.

Америку Яшка представлял себе большой деревней и думал, что русский язык здесь имеет то же распространение, что и в России. Обладая от природы живостью и предприимчивостью, он уже строил фантастические планы побега. Но он не находил себе товарищей. Оказавшись в Сан-Франциско, русские мальчики жили мыслью поскорее вернуться в Россию. Вероятно, их в ужас приводили воспоминания о том, что когда-то в Петрограде они мечтали попасть в увлекательную страну Америку, наполненную автомобилями, индейцами и небоскребами. Яшка никогда раньше не мечтал об Америке. Но теперь, живя в лагере, он начал серьезно подумывать о том, что хорошо бы было как-нибудь после обеда перемахнуть через забор и посмотреть, как тут растет рожь и много ли молока дают коровы. Случай помог ему осуществить это желание.

Сан-Франциско — большой город, и там случается каждый день множество происшествий. Но восемьсот человек русских ребят никогда еще не приезжали туда на пароходе. Поэтому в газетах стали появляться статьи о жизни и истории детской русской колонии. А вслед за этим к ограде, окружавшей поселок, началось паломничество любопытных американцев.

Среди этих зевак было несколько ребят-подростков, которые целыми днями простаивали у забора в надежде разглядеть, что поделывают русские дети. По временам их любопытные лица появлялись даже над забором. Сторожа колонии, американцы, отгоняли их криками. Но ребята мало боялись этого. В ответ они выкрикивали короткие словечки и громко хохотали. Как-то даже эти ребята соорудили из палки пращу и начали бросать через забор грецкие орехи. Этим, конечно, американцы хотели подчеркнуть, что они не враги русским, а друзья.

Первый же орех, упавший внутри ограды, поверг русских ребят в волнение: на скорлупе его было оттиснуто какое-то клеймо. Что значило это клеймо, никто решить не мог, но, несомненно, оно о чем-то говорило. Ребята ломали себе голову над этой задачей до тех пор, пока в лагерь не упал второй орех. На нем оказалась та же метка. Каждый из следующих орехов был также с таинственной печатью. А затем выяснилось, что буквы на скорлупе — это только марка фирмы, торгующей орехами.

Но эти орехи с клеймами подали мысль затеять переписку через забор. Общими усилиями была составлена записка на английском языке:

«Кто вы и что вам угодно?»

Записка была привязана к камню и переброшена через забор. Обратно прилетел большой апельсин, на котором было написано химическим карандашом:

«Мы — ваши друзья, приходите погулять с нами», — и нарисовано колесо с крыльями.

Вечером того же дня, после ужина, Александр Михайлов, шальной парень и забияка, обошел всех взрослых ребят в лагере и тихо опросил их, не желают ли они осмотреть Сан-Франциско. При этом он требовал клятвы, что желающие бежать будут подчиняться всем его распоряжениям.

Сначала нашлось много желающих. Но потом, когда выяснилось, что бежать придется на следующий день, а американских денег ни у кого нет, почти все отказались. Только Яшка и еще два мальчика объявили, что готовы на все, так как жизнь в лагере им опротивела. Александр Михайлов устроил небольшое совещание. Решено было тайно от всех остальных перебросить через забор записку. В записке сообщить о дне и часе побега и просить американцев оказать помощь. Затем погулять с ними недели две по Сан-Франциско и вернуться в лагерь после того, как город будет изучен вдоль и поперек.

Из четырех заговорщиков ни один не умел писать по-английски. Поэтому записка к американцам была составлена аллегорически. Именно: был нарисован план поселка и летящая стрела, на которой стояли четыре фигурки. Рядом часы, показывающие девять. Записка была привязана к камню и переброшена через забор в тот момент, когда американские ребята появились на своем обычном посту.

Ответ опять прилетел на апельсине. Там было написано только одно слово «yes»,[1] значение которого было понятно. Приготовления к побегу начались.

Прежде всего Александр Михайлов со слов знающих английский язык написал на бумажке русскими буквами фразы, необходимые для прогулки по Америке: «мы хотим осмотреть Сан-Франциско», «хорошо бы поесть», «пора возвращаться в лагерь» и так далее. Под рубашки заговорщики спрятали несколько слезных писем, написанных остающимися в лагере приятелями. Эти письма надо было опустить в почтовый ящик Сан-Франциско, чтобы довести до сведения петроградских родителей о тяжелом положении, в котором оказались их дети. Кроме всего этого, Александр Михайлов велел сделать из консервных коробок четыре лопаточки, чтобы вырыть ими лазейки под забором.

4
{"b":"196330","o":1}