Бересту Джек прикрепил к палочке, а палочку поставил на то место, где нашел книгу. Потом забрал «Робинзона» и бодро пошел домой.

Вечером после ужина он долго читал при свете лампы. Книга доставляла ему огромное удовольствие. Ему нравилось, как Робинзон вывел из одного зерна целое поле пшеницы, как приручал животных. Джеку сделалось даже весело. Ведь Робинзону приходилось тяжелее его, а он все-таки не унывал!

Джек дочитал книгу на другой день к вечеру, и у него появилось желание послать «Робинзона» Чарли. Наверное ему тоже понравится книга.

Он мысленно составил письмо к своему другу, которое начиналось так:

Но тут Джек вспомнил, что Чарли ждет от него не описания жизни и не книги, а плана фермы. Стало стыдно, что он до сих пор ничего не написал американцу. Но что писать, что писать? Если послать ему план картофельных участков, то Чарли упадет духом. А если увеличить размеры участков в десять раз, то Чарли сейчас же приедет. Лучше уж он не будет посылать Чарли ни письма, ни книги. Лучше остаться в печальном одиночестве. Или нет, найти хозяина «Робинзона» и с ним познакомиться! Наверное, это молодой, веселый парень, да еще знающий английский язык. Конечно, надо отыскать его и завести с ним компанию.

Но пока отыскивать хозяина книги не было времени. Надо было работать: табак подрос на плантации и требовал окучивания.

Джек сходил в Чижи, и там кузнец сделал ему из зуба бороны мотыгу. С этой мотыгой Джек целыми днями ползал по плантации, окучивая растения и делая длинную борозду. К этой работе он женщин не допускал. Один работал без-устали и только изредка поднимался, разминал спину, и, улыбаясь в небо, спрашивал сам себя по-английски:

— Чей же это «Робинзон»? Чей?

И он чувствовал, что мысль о каком-то неведомом хозяине «Робинзона» скрашивает его жизнь.

Однажды под вечер на плантацию к Джеку пришли ребята, его старые товарищи. Они уселись в сторонке и долго смотрели, как работает Джек. Наконец Маршев закричал:

— Эй, Жек, поди сюда!.

— Некогда, — ответил Джек минут через пять после того, как его позвал Маршев.

— Поди, говорю. Ты нам нужен для обстоятельного разговора. Будем, что ль, коммуну образовывать? Сегодня утром инструктор приезжал в Чижи, говорил, что надо заявление о земле теперь же подавать.

Джек промолчал.

— Да ну, Яш, иди! — закричал Капралов. — Семеро одного не ждут.

Джек вдруг поднялся во весь рост.

— Чего вы ко мне, ребята, пристали? Сказал же я вам, что некогда. Не знаю я никакой коммуны!

Ребята еще посидели немного на огороде, поговорили вполголоса. Потом поднялись и пошли, ругая Джека отборными словами. Только один, Николка Чурасов, ругаться не стал, а подошел поближе к Яшке и сказал злобно:

— В кулаки хочешь выбиться, Яша? Ну, подожди, мы тебе осенью покажем, что здесь не Америка. Враг ты наш навсегда!

Этот Николка Чурасов был самый бедовый парень во всей деревне. В летнее время ходил он без рубашки, только в одних трусиках, но всегда с ружьем. Хозяйство вел вместе с братом, и у него оставалось много свободного времени. Но он не знал, куда девать это свободное время. Стрелял из ружья ястребов на лету, а потом разносил их по дворам, чтобы бабы развешивали дохлых птиц на шестах. Любил говорить о политике и на сходах ругал мужиков за темноту. Но крестьяне его не уважали за то, что он ходит голый. Думали, что это он от бедности жалеет рубашку, хотя Николка часто объяснял, что он загорает для здоровья, и советовал всем так ходить. Джек сначала приглядывался к Николке, а потом решил, что проку от него никакого не будет, и перестал обращать на него внимание.

И сейчас он только усмехнулся и опять согнулся над табаком. Так до темноты и провозился на огороде.

Только через неделю, когда все растения были окучены, Джек решил, что теперь можно отдохнуть. Под отдыхом он подразумевал прогулку к березовой роще. Он надеялся, что, может быть, там уже есть ответ на его записку.

Сейчас же после обеда он попросил Катьку посмотреть за плантацией, а сам вышел за овраг и двинулся по прямой линии. Без особого труда он нашел местечко, где валялась книга, и издалека увидел свою палочку. В расщепе палочки, где раньше была береста, теперь торчало письмо в конверте. Письмецо, очевидно, было уже давно положено, роса его подмочила, бумага покоробилась, и чернила полиняли. Однако Джек сумел разобрать несколько строчек, написанных по-английски:

Джек с большим интересом прочел эту шутливую записку.

И хотя «Робинзона» у него с собой не было, он решил итти на запад и во что бы то ни стало отыскать сегодня же английскую полевую библиотеку.

ДЖЕК ПРОШЕЛ ровно две тысячи шагов на запад и действительно оказался перед старым дубом. Он свернул направо и поднялся на горку, с которой начиналась дубовая аллея. Шагая по этой аллее, он уперся в открытые каменные ворота.

Джек вошел во двор и увидел перед собой развалины огромного дома. Должно быть, дом сгорел много лет назад. На его стенах выросли кусты бузины и крапивы, и зелень виднелась в квадратах его выбитых окон. Четыре каменных колонны без покрытия торчали как фабричные трубы. Налево от дома Джек увидел теннисную площадку, о которой говорилось в записке. На площадке два крестьянина, босиком, играли в теннис, причем, играя, они свободно перебрасывались принятыми в игре английскими терминами.

В стороне от площадки стоял довольно большой каменный флигель, за ним тянулись сараи. Перед флигелем какая-то тоненькая миловидная женщина с палкой кричала на мальчишку:

— Ты — негодяй, я не хочу с тобой разговаривать! Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не смел у Байрона волосы дергать. И ниток тебе давала… А ты все свое…

Увидевши Джека, женщина перестала кричать и запрыгала к нему на одной ножке. Обе ноги ее были забинтованы. Но, помогая себе палкой, она двигалась довольно быстро и была похожа на бабочку с подшибленным крылом.

Джек вежливо поклонился.

— Меня искусали осы, — сказала женщина смущенно. — Поэтому и ноги забинтованы. Но башмаки у меня есть. Впрочем, может быть, вам это не интересно. Что вам угодно, собственно говоря?

Джек объяснил, что нашел в поле книгу, оставил об этом извещение на бересте и теперь получил пригласительную записку. Он даже протянул женщине письмецо. Она посмотрела на бумажку, засмеялась и сказала:

— Я не знаю английского. Это письмо написал мой брат Валентин, несколько дней тому назад. Он очень любит придумывать разные шутки, — скучает в деревне. А книгу потерял мой отец. Он гуляет в тех местах и вечно теряет что-нибудь. Заходите к нам.

И она запрыгала к флигелю, забралась на крыльцо и закричала в сторону тенниса:

— Толя, Валентин, чья сегодня очередь подавать самовар?

Но мужики на площадке продолжали играть с азартом. Женщина уселась на ступеньку террасы, и тут Джек разглядел, что волосы у нее разного цвета, — и белые, и желтые, и темные. Должно быть, выцвели на солнце.

Женщина подняла к Джеку лицо и заговорила:

— Вы, вероятно, никогда не бывали в наших местах. Мы — прогоревшие помещики Кацауровы, и место это называется Кацауровка. Мой отец, вот что потерял книгу, — адмирал, он объехал на кораблях весь мир. Он очень умный, и у него есть печатные труды. Поэтому нас отсюда не выгнали, а оставили нам немного земли и этот флигель. А большой дом сгорел еще в семнадцатом году.

Затем женщина, все время смущаясь, начала рассказывать Джеку, как они ведут хозяйство. Оказалось, что старик-адмирал не просто гуляет у березовой рощи, а пасет там двух коров и телку. Братья работают в поле. Она, младшая в семье, Татьяна, ведет домашнее хозяйство, ухаживает за курами, выполняет множество различных дел.