— Да ладно тебе! Ты же как-то узнала эти.

Парень постарался придать голосу побольше убедительности, но на душе скребли кошки: вампирская кровь, влитая в него Хельгой, подходила к концу, а с ней накатывала непередаваемая, невыносимая тоска. Единственное, что его пока держало — Лене, похоже, приходилось еще хуже.

"Вояджеров" выбросило у каких-то древних руин, буквально пропитанных магией. Темная ночь милосердно укрыла путешественников от арбалетчиков, а ливень смыл все следы, запутав погоню. В том, что она несомненно была, Артем даже не сомневался — укрывшись в зале, парень извлек из рюкзака еще три стрелы.

Котелок успешно выдержал испытание — нержавейка лишь выгнулась под напором пары зазубренных жал. У Лены дела обстояли намного хуже — хоть в нее попали по касательной, мел, заговоренный мел, оказался раздробленным в пыль.

Это оказалось хуже всего — выяснилось, что старинная пентаграмма, открывшая путь в этот мир, содержала в себе не только координаты места переноса, но еще и служила маяком для возвращения. Отчаянно рыдая, девушка пояснила: она взяла "самый симпатичный" вариант из тех, которые ей удалось обнаружить в старинных записках. Увы, мысль о том, почему "транспортные пентаграммы" различаются, посетила Лену слишком поздно.

В дальнем конце зала обнаружилась лестница, наполовину заваленная щебнем. Судя по следам, недавно завал попытались разрыть, но сдались, отрыв лишь узкую щель у самой стены. Впрочем, Артему ее вполне хватило.

Похоже, путешественников выбросило на окраине гигантского заброшенного города. Парень так и не смог понять, когда и почему его покинули — для этого научно-популярных книжек по археологии оказалось слишком мало. Попытка определить возраст отложений по "слоям" также ни к чему не привела — похоже, в недрах города до сих пор работали какие-то машины — на первый взгляд монолитные барельефы вдруг оборачивались изящными вентиляционными решетками, а в просторных каменных бассейнах плескались белесые слепые рыбы, невесть как попавшие в подземелья.

Единственное, что приходило на ум Артему — это времена, пафосно названные в школьном учебнике истории "Войной против всех". Тогда случалось, что после особо разрушительных битв целые области превращались в непригодные для жизни пустоши.

Но, наверно, не такие уж и непригодные, как могло показаться на первый взгляд — судя по "гостеприимной" встрече, оказанной путешественникам. Это могли быть и выжившие жители мегаполиса, и остатки осаждающей армии, но в любом случае стоило держаться от них подальше — в следующий раз арбалетчикам могло повезти больше.

Лене исторические экзерсисы оказались неинтересны — убедившись, что зачарованный мел пропал безвозвратно, она перестала реагировать на все, погрузившись в пестование собственного горя. Впрочем, еще через пару дней и Артему стало не до них: кровь Хельги окончательно истаяла в жилах парня, вернув ему бытие обычного человека — вкупе с жесточайшим "похмельным синдромом".

Лена, отжав тряпочку, водрузила ее на лоб Артему. Тот, вздрогнув всем телом, протяжно застонал. Девушка, сдерживая слезы, села рядом, взяв голову парня на колени.

Эти приступы, каждый раз внезапные, пугали ее до полусмерти. Хуже всего, что Артем, похоже, отлично знал причину, но отчего-то совсем не хотел рассказывать о ней Лене.

Как всегда, через полчаса парень очнулся.

— Ты как?

— Голова кружится, — Артем облизнул пересохшие губы. — И в душ бы неплохо.

Лена мысленно согласилась — до сего момента она не представляла, насколько сильно ее настроение зависит от "благ цивилизации". Даже в памятном походе в "земли предков" она не отказывала себе в удовольствии умыться утром.

Руины же как будто специально издевались над ней. Стоило лишь опуститься на этаж ниже, как вода начинала сочиться буквально отовсюду, странным образом не поднимаясь выше щиколоток. Она медленно колыхалась в свете фонаря, бросая на мозаичные стены тусклые отблески.

Впрочем, Лене было не до подземных красот: жестокая стужа, напитавшая воду, казалось, высасывала все силы — после каждой экспедиции девушке приходилось добрый час отогреваться у костерка, пока заледеневшие руки начинали снова слушаться хозяйку.

Уже через три дня приступы пошли на спад — Артем уже не терял сознания, а всего лишь отлеживался на спальнике.

— Ничего, выберемся, — шептал он. — Еще пару дней, и…

В этот день погода удалась — к вечеру небо закрыли густые облака, скрыв руины в густой тьме. Артем, отважившись на вылазку к дальним кустам, натаскал целую кучу дров. Похлебка, впервые сваренная из каких-то местных корешков, признанных Леной "съедобными", оказалась неожиданно вкусной и сытной. Слегка разомлев, парень вдруг вспомнил пару бородатых анекдотов, которыми, наверно, веселили друг друга самые первые туристы. Как ни странно, они пришлись ко двору — вероятно, сама обстановка древнего заброшенного зала создала некую атмосферу абсурда, где даже самые плоские шутки звучали свежо и оригинально.

— А вот еще анекдот, — продолжил Артем, подождав, пока Лена отсмеется. Вдруг голова взорвалась нестерпимой болью, и парень потерял сознание.

Лена, оцепенев, с ужасом взирала на незнакомку, которая бесцеремонно обыскивала неподвижное тело парня. Та, не спуская глаз с девушки, быстро выгребла из карманов всю мелочовку, которая может оказаться в карманах туриста — пару сухарей, складной нож, запасные батарейки, моток веревки.

Это захватчицу заинтересовало — но стоило лишь Лене пошевелиться, как в ее грудь уставилось дуло ружья с примкнутым штыком. Похоже, шутить тут не любили.

Пришелица, спеленав Артема, словно гигантскую куклу, навьючила девушку остальными вещами. Сворачивая спальники, Лена гадала: зачем захватчице понадобились даже пустые консервные банки — та не пропустила ни одной, заставив девушку увязать их в одну громыхающую гирлянду.

Торопливо пакуя рюкзаки, девушка украдкой наблюдала за захватчицей: непроницаемое белое лицо, аккуратный, несомненно военный мундир и скупые отточенные движения опытного воина. Похоже, она совершенно не опасалась Артема — блестящее жало штыка неотрывно следовало за Леной, намекая на бесполезность сопротивления.

Выбравшись из руин, девушке пришлось почти бежать — пришелица, взвалив тело парня на плечи, нетерпеливо ткнула Лену в спину.

— Я не могу! Тяжело…

Тычок повторился. Похоже, пришелицу вовсе не впечатлил вопль.

— Не могу…

Из-за спины послышался вздох, а секундой позже спину легонько царапнул штык. Впрочем, бежать не пришлось. Даже быстрый шаг, которым пришлось идти девушке, отнял у нее все силы.

Похоже, удар прикладом прошел для Артема без следа: очнувшись через пару часов, он сразу же попытался развязать веревки. Увы, он купил слишком прочный шнур, а узлы захватчица вязать умела.

Постепенно глаза привыкли к сумраку, и парень сумел оглядеться. Он лежал на полу в каком-то ангаре, забитом штабелями слегка ошкуренных бревен. Неподалеку стоял крепко сколоченный стол из неструганых досок, на котором уютно сияла желтым старомодная лампа. Принюхавшись, Артем узнал запах — это был керосин.

Захватчица сидела за столом, повесив китель на импровизированную вешалку. Форменная блуза, янтарная в свете лампы, казалась только что отглаженной. Белоснежные волосы были собраны в старушечий пучок на затылке, типично эльфийские уши подрагивали, а руки словно танцевали над столом — захватчица чистила винтовку.

Артем попытался незаметно отползти в сторону — глядишь, получится, извернувшись, вытянуть нож, а там… Бок внезапно ощутил мягкую прохладу. Парень вздрогнул — уж слишком тихо эльфийка выскользнула из-за стола.