Работая в Национальном архиве США, Уилкокс случайно обнаружил в его хранилище протокол допроса (от 31 октября 1946 года) бывшего инженера–химика Отогоро Нацуме, в военные годы работавшего в лаборатории концерна в Конане. В конце Второй мировой войны инженер Нацуме оказался в плену у советских солдат, но вскоре освобожден и назначен руководителем продолжавшего свою деятельность завода в Конане. Однако в декабре 1945 года он сбежал с советской территории на маленькой лодке.

Особо важной в протоколе допроса для Уилкокса стала отметка в разделе «Дополнение» — «Расспросы относительно газетной статьи об испытании атомной бомбы в Корее». Именно Нацуме рассказал американским следователям, что еще в начале года он впервые услышал об успешном испытании японской атомной бомбы где‑то под Конаном. Однако лично этих атомных испытаний он не видел. Хотелось бы отметить, что здесь же, в протоколе, было указано, что на допросе присутствовали: глава научно–технологического отделения доктор Гарри Келли, переводчик по имени Мацуда и некий высокопоставленный сотрудник американской разведки мистер Доннелли («5253», разведка). Последний задавал Нацуме конкретные вопросы, весьма странно их зашифровывая. И что интересно — постоянно интересовался неким заводом «НЗ», который занимался производством перекиси водорода.

В процессе допроса выяснилось, что в Японии таких заводов, а вернее промышленных комплексов, где работало около 700 ученых–химиков, было два: один находился рядом с городком Конан, другой — рядом с городком Хонбу. О первом известно, что именно это предприятие находилось в ведении военно–морского флота, было строго засекречено и официально именовалось завод «НЗ». О втором — ничего не известно.

Комплекс «НЗ» включал в себя сеть заводов в районе рек Ялуцзян (Амноккан), Чосин (Чанчжин) и Фусен. Две последние реки по решению Дзюна Ногуче были перекрыты плотинами, здесь же были сооружены мощные гидроэлектростанции, способные выработать огромное количество энергии, необходимое для заводов. В целом все 3 реки поставляли больше 1 миллиона киловатт электроэнергии для нужд сверхсекретного комплекса. Для того времени это было неслыханное количество электричества, особенно если учесть тот факт, что всем Японским островам требовалось чуть больше 3 миллионов киловатт. После окончания Второй мировой войны около 300 ученых–химиков завода в Конане были арестованы советскими офицерами НКВД Однако через некоторое время, неожиданно для всех, они были освобождены и вернулись к работе. И только 6 ведущих специалистов, которые знали все тонкости производства, исчезли. Вот пока и вся информация о японском «Урановом проекте». Но эта же информация подсказывает, почему на борту U234 оказался высокообогащенный и чистый уран-235, а также инфракрасные неконтактные взрыватели доктора Шлике, которые нацисты, пусть и в ущерб себе, но направили к Японским островам.

Эта же информация проявила группу крайне «странных мелочей» в мировой истории создания ядерного оружия.

Например, она прямо указывает на нелепость утверждений, мол, американские военные специалисты–оружейники были настолько уверены в конструкции урановой бомбы, что урановый «Малыш» был сброшен на Хиросиму без предварительных испытаний. Или что у американцев имеющегося количества оружейного урана было недостаточно для 2 атомных бомб, поэтому они и сбросили на Хиросиму единственно созданного «Малыша» без проведения испытаний. И то, и другое утверждение — весьма существенные нестыковки в послевоенной «легенде союзников», но крайне любопытные исторические факты. Согласитесь, нет большей дурости, как сбросить бомбу на совершенно новых и не проверенных физических принципах, на вражеское государство, которое само работает над таким же оружием. При этом плутониевая бомба «Толстяк», которую американцы сбросили на Нагасаки, была ранее успешно испытана на полигоне Тринити в штате Нью–Мексико. В этом случае еще более глупо выглядит «легенда союзников», что уже испытанного плутониевого «Толстяка» сбросили через трое суток после применения неиспытанной урановой бомбы. Логика — отсутствует! Более или менее понятное объяснение здесь дают вышеприведенные факты и рассуждения о совместных германо–японских работах над атомным оружием: американцы могли сбросить неиспытанного «Малыша» только в том случае, если, по словам американского физика Роберта Оппенгеймера, подобная бомба действительно имела «немецкое происхождение», то есть когда‑то уже была испытана германскими учеными. Вот за что генерал Гровс мог бы поблагодарить доктора–инженера СС Каммлера. Но это означает одно, что в Третьем рейхе…

Долгие годы «Урановый проект» нацистов был укрыт за плотной стеной секретности, и в первую очередь — созданной в… США. Дело в том, что, скрывая реальные результаты существования гитлеровской программы обогащенного урана, можно было повсеместно рассказывать, будто в Германии все усилия по созданию атомной бомбы свелись к неудачным попыткам построить ядерный реактор для получения плутония. Однако в этом случае становится совсем необъяснимым тот факт, что когда ученые–ядерщики из США и Великобритании после войны познакомились с протоколами допросов немецких ядерщиков во главе с Вернером Гейзенбергом, то они открыли рот от удивления, видя здесь рассказы о примитивном ядерном реакторе, упрятанном в пещере на юге Германии. Выходит, Вернер К. Гейзенберг, Отто Ган, Ханс В. Гейгер, Вальтер Боте, Курт Дибнер, Карл Ф. фон Вайцзеккер, да и другие знаменитые германские физики были обычными «прожектерами»? Но подобное мнение как‑то «не срасталось» ни с их ученым статусом и званиями, ни с усилиями, которые прагматичные немцы настойчиво применяли в реализации проекта обогащения урана.

Меж тем в работе гитлеровского «Уранового общества» участвовали лучшие светила физиков–ядерщиков из Физического института Общества кайзера Вильгельма, выполнявшего в ту пору роль Национальной академии наук, Гамбургского, Лейпцигского и Гейдельбергского университетов, а также из различных закрытых опытно–конструкторских организаций Третьего рейха. Все исследования финансировало управление армейских вооружений, возглавляемое известным германским физиком Эрихом Шуманом, который хорошо понимал сложности проблемы создания ядерного оружия. Опираясь на поддержку и участие в «Урановом проекте» Гейзенберга, Гана и Вайцзеккера, Шуман приступил к созданию экспериментального реактора, который в просторечии называли «ядерным котлом». Именно в этом «котле» должны были проводиться эксперименты с ураном в интересах создания сверхмощного взрывчатого вещества. Для успешности «Уранового проекта» были нужны 4 «компонента»: физики–ядерщики, современная промышленность, а также металлический уран и замедлитель цепной реакции («тяжелая вода») в достаточном количестве.

С физиками–ядерщиками и промышленностью в Третьем рейхе проблем не было. С ураном также был порядок: в 1938 году в результате захвата Чехословакии Германия получила в свое распоряжение урановые рудники Яхимовского месторождения. Его разработка велась уже давно и на широкой промышленной основе, как сырья для огнеупорной краски. Кроме того, 1200 тонн готового рудного концентрата окиси урана, то есть в ту пору почти половину его мирового запаса, Германия получила после захвата Бельгии в 1940 году. По правде сказать, несмотря на внушительную цифру количества «бельгийского» рудного концентрата, доставшегося нацистам, для реального количества необходимого оружейного урана это все же было недостаточно. Видимо, у гитлеровцев действительно был «некий», пока оставшийся неизвестным, источник добычи урановой руды и ее дальнейшего обогащения. Возможно, таковым могли стать сооружения в районах открытого выхода урана на заполярном Берегу Харитона Лаптева и под скалами Девкиной заводи.

Смертельная сила урановых выходов на Таймыре была столь сильна, что, пролетая над районами так называемых «бесовских мест», здесь на землю падали вертолеты геологов. Правда, прямого подтверждения тому, что урановая руда поступала в гитлеровскую Германию из СССР, пока еще нет, но приходится признать, что именно после подписания пресловутого «Пакта Молотова—Риббентропа» поток урановой руды в Третий рейх стал активно нарастать.