В самом деле, 1995 год будет отмечен широкомасштабными внутренними чистками. В июне Изз ад-Дин Баа, человек «номер три» в Движении за исламское государство[309] (слившемся с ВИГ в мае 1994 года) и ветеран группы Буяли, совершит «диссидентский» поступок, вступив в ИАС: будучи схвачен, он подвергнется «суду» и казни. В следующем месяце Абдерразак Реджем заявит, что он также решил вступить в ИАС. В ноябре он будет убит при невыясненных до сих пор обстоятельствах вместе с Мухаммадом Саидом. ВИГ сообщит об их гибели лишь в выпуске «Аль-Ансар» от 14 декабря, приписав ее силам безопасности. Позже группировка возьмет на себя ответственность за их смерть, и в выпусках от 4 и 11 января 1996 года будет оправдывать казнь, обвиняя обоих членов «еретической джазаристской секты» в подготовке «переворота» против Зитуни. Эга казнь получит исключительно широкий резонанс во всем алжирском исламистском движении, учитывая масштабность личности обеих жертв. Она ускорит изоляцию Зитуни, от которого отойдет целый ряд региональных лидеров ВИГ, хотя еще в течение нескольких месяцев он будет получать поддержку от главного идеолога «салафитско-джихадистского» течения — живущего в Лондоне палестинца Абу Катады. Однако смута окажется столь велика, а обвинения в манипуляции в связи с исчезновением двух знаковых для алжирского исламизма фигур столь многочисленны, что даже «Аль-Ансар» потребует от Зитуни доказательств. Они будут предъявлены лишь летом 1996 года; это будет видеокассета, на которой люди из близкого окружения обеих жертв — университетский профессор-«джазарист» А. Ламара и Махфуд Таджин, которого Зитуни отстранил после смерти Гусми, — «признаются» в заговоре и сами попросят о казни, которой и подвергнутся: постановка будет разыграна в духе московских процессов.[310]

Однако этот «документ» появился слишком поздно, чтобы хоть в какой-то мере восстановить имидж Зитуни. В течение всей весны наблюдался рост числа перебежчиков, упрекавших «эмира» в отходе от истинного «джихадистского салафизма». 27 марта Зитуни отдал распоряжение похитить семь французских монахов-траппистов из Тибеиринского монастыря,[311] которые будут обезглавлены похитителями после провала начатых было переговоров с Парижем об их освобождении. Появившееся 21 мая объявление об этом новом групповом убийстве вызвало протест даже у самых ярых экстремистов, которые напомнили, что исламская традиция предписывает уважать монахов.[312] Они опасались негативных последствий этого убийства, учитывая, что некоторые представители ВИГ, осевшие на Западе, завязали отношения с христианским духовенством.

Однако наиболее жестокий удар нанесли ВИГ те, кто, находясь в Лондоне, оправдывали ее джихад в глазах всего мира на страницах «Аль-Ансар». 31 мая 1996 года выпуск этого издания в свет был приостановлен его редакторами, а 6 июня два главных лондонских идеолога «салафитско-джихадистского» течения — палестинец Абу Катада и сириец Абу Мусааб, — а также египетская «Гамаа исламийя» д-ра Завахири и Ливийская вооруженная группа заявили, что они прекращают поддерживать Зитуни, «пролившего запретную кровь», ставшего виновником «уклона» в ведении джихада, казнившего Мухаммада Сайда и Абдерразака Реджема, а также многих партизан из числа ветеранов Афганистана, критиковавших растущую изоляцию, на которую политика «эмира» обрекла ВИГ.[313] В то время как диссидентские группы объявили об исключении Зитуни из ВИГ и о возвращении группировки к истинной «салафитско-джихадистской» линии, тот, всеми покинутый и загнанный в угол, погиб 16 июля близ города Медеа, — вероятно, от рук «джазаристов», которые отомстили за казнь своего лидера, убитого в ноябре 1995 года.

За 22 месяца, проведенных Джамелем Зитуни во главе ВИГ, алжирский джихад пришел к своему поражению, познать горечь которого приведется его преемнику на посту «эмира» — Антару Зуабри. Какими бы ни были — если они и в самом деле были — «проникновения агентов» в ряды группировки, она проводила акции, которые неминуемо разрушали единство вооруженного исламистского движения в Алжире.[314] Оно распалось в кварталах алжирской столицы, где набожные средние классы, уставшие от насилия и рэкета «во имя джихада» со стороны молодежных банд, приняли массовое участие в президентских выборах ноября 1996 года, несмотря на призыв ИФС бойкотировать их. Еще более показательным, нежели предсказуемая победа на них генерала Зеруаля, был успех получившего на выборах второе место Махфуда Нахнаха — кандидата от партии «Хамас», которая выступала как соперник ИФС в среде религиозной мелкой буржуазии. Война против Франции также усилила противоречия между ВИГ и ИФС. Первая вызывала энтузиазм у городских обездоленных слоев всякий раз, когда наносился удар по бывшей колониальной державе. Однако проживавшие за рубежом лидеры Фронта пытались убедить правительства США и европейских стран, что их приход к власти будет гарантией общественного порядка и развития в Алжире рыночной экономики. Но в 1996 году эти правительства убедились, что ИФС уже не в состоянии контролировать вооруженную борьбу, что Фронт уже не имеет влияния на бедную молодежь и не сумеет управлять государством, тем более что убийство Мухаммада Сайда поставило под вопрос появление нового харизматического лидера, способного примирить экстремистов и умеренных, сторонников джихада и «джазаристов». Наконец эскалация насилия, затронувшая всё общество, неразборчивые убийства, даже если они частично приписывались силам безопасности или провокаторам, делали джихад всё менее и менее популярным — в отличие от его начальной стадии в 1993–1994 годах. Разрыв между населением, всё сильнее устававшим от нескончаемых столкновений, и вооруженными группами достигнет своего апогея при последнем «эмире», Антаре Зуабри.

Он был выдвинут на этот пост одной из фракций ВИГ, конфликтовавшей с другими течениями. Двадцатишестилетний Зуабри, родившийся в деревне Хуш-Тро, в гурби,[315] примыкавшем к бывшей колониальной ферме у подножия Атласских гор неподалеку от города Буфарик, еще в подростковом возрасте встал на путь религиозного активизма. Его брат Али возглавлял вооруженное формирование,[316] а сам Антара входил в группы, которые позже влились в ВИГ, после своего возвращения из Ирака, где в 1991 году он вступил в отряд, отправленный Али Бенхаджем. Близкий к Зитуни, он продолжил его курс, ужесточив кампанию насилия: ускорил чистку рядов ВИГ, приказывая убивать тех, кто оспаривал его авторитет, и отвергал критику со стороны международного «салафитско-джихадистского» движения. Ему удалось восстановить определенный авторитет в начале 1997 года, и он нашел в египтянине Абу Хамзе — ветеране Афганистана и Боснии, проповедовавшем в мечети Финсбери Парк в северной части Лондона, — нового идеолога, склонного санкционировать его джихад соответствующими фетвами. В феврале тот возобновил издание «Аль-Ансар», убедившись в салафитском правоверии Зуабри, приславшем ему свой опус под названием «Разящий меч», где были изложены принципы движения и который стал его манифестом.[317] Помимо оправдания убийств и «ликвидации», совершенных во времена Зитуни, этот текст представлял алжирское общество как пренебрегшее джихадом. Будучи мусульманской общиной, оно должно было бы сражаться с «безбожниками» и присоединиться к ВИГ, но этого не произошло: лишь незначительное меньшинство действительно поддерживало религию, участвуя в джихаде. В столкновениях с правителями-«безбожниками» и «вероотступниками» большинство людей «уронило эту религию и отказалось бороться с ее врагами».[318] «Разящий меч» не питал иллюзий по поводу популярности джихада, что контрастировало с победным тоном текстов ВИГ, появлявшихся в предыдущие годы. В практике группировки это выразится в актах насилия, целью которых во всё большей степени станет «наказание» населения, которое обмануло возлагавшиеся на него надежды.