Глава 4 Война в Боснии: Неудачная прививка «джихада» Распад бывшей коммунистической Югославии в результате националистических трений в ее различных частях напомнил миру о существовании в центре Европы славянских народов мусульманского вероисповедания — забытых потомков местных жителей, принявших ислам в эпоху Османской империи в ходе ее экспансии на Балканах начиная с XIV века.[242] В марте 1992 года была принята Декларация о независимости Боснии и Герцеговины, где проживало большинство этих мусульман, наряду с сербами и хорватами.[243] Сразу же за этим последовала военная агрессия сербских вооруженных формирований против Сараево — столицы нового государства.[244] Война продолжалась более трех лет, унесла жизни 150 тысяч человек и вынудила примерно 2 млн человек покинуть родные края, в основном в результате «этнических чисток».[245] В западной прессе политика Белграда подчас приравнивалась к зверствам нацистов времен Второй мировой войны, особенно после появления первых документальных кадров из лагерей с похожими на скелеты пленными и когда стало известно о массовых захоронениях жертв, мотивация убийств которых часто характеризовалась как стремление к геноциду.[246] В мире ислама, где большинство людей также впервые узнало о существовании Боснии, с энтузиазмом восприняли весть о том, что в центре Европы появилось новое мусульманское государство. Сербская агрессия и этнические чистки воспринимались ими в конфессиональных категориях. В происходившем усматривали новую форму крестового похода, холокост, совершавшийся по религиозным причинам, и это породило специфически мусульманские формы солидарности с обретенными единоверцами на Балканах.[247] Исламское пространство, которое символически распространилось на Западную Европу в 1989 году с вынесением фетвы против Салмана Рутттди и переживало глубокий раскол после войны в Заливе в 1991 году, внезапно вновь расширилось к западу, на этот раз за счет Центральной Европы, и теперь включало в себя уже коренных мусульман, а не иммигрантов. Однако, едва появившись, эта новая мусульманская земля, казалось, вот-вот исчезнет в бойне, учиненной сербами при молчаливом потакании Запада с его пресловутыми правами человека.[248] Апологеты Ирака сразу же заявили о «двойном стандарте» тех, кто наложил эмбарго на эту страну, регулярно совершал бомбардировки ее территории, представлял Саддама Хусейна в виде дьявола, но не накладывал никаких санкций на Сербию Слободана Милошевича. Они любили повторять, что кровь мусульман дешевле их нефти. В стане государств мусульманского мира, участвовавших в операции «Буря в пустыне», проявление солидарности с Боснией превратилось в пробный камень для правивших режимов. Исламистская оппозиция не преминула воспользоваться этим затруднением для обвинения властей в пассивности, сговоре с Западом, очередном предательстве уммы после присоединения к международной коалиции для разгрома войск Багдада. Таким образом, в 1992–1995 годах Босния стала главным объектом внимания для исламского мира после окончания джихада в Афганистане, перехода Кабула в руки моджахедов в апреле 1992 года (одновременно с вступлением сербской милиции в Сараево) и растворением интифады в израильско-палестинском мирном процессе. В отличие от гражданской войны в Алжире — которая тоже началась в 1992 году, но, поскольку в ней с обеих сторон участвовали мусульмане, получила меньший резонанс в масштабах уммы[249] — война в Боснии дала возможность проявиться различным стратегиям государств и оппозиционных движений, боровшихся за главенство в исламе. Как и в предыдущее десятилетие, здесь проявляли себя те же конкурирующие стороны: Иран, Саудовская Аравия, различные течения исламистского движения — от «Братьев-мусульман» до «салафитов-джихадистов». Однако контекст событий был уже иным, чем в Афганистане. Тегеран утратил свое революционное рвение после смерти аятоллы Хомейни; Эр-Рияд был обременен долгами после войны в Заливе, к тому же саудовская монархия испытывала давление со стороны внутренней оппозиции; лозунг джихада вызывал настороженность и неприятие на Западе, чем умело пользовалась сербская пропаганда. Борьба за Боснию свелась к вялому соперничеству между Тегераном и Эр-Риядом и их союзниками. В основном они боролись за контроль над исламскими гуманитарными организациями, появившимися в зоне, где западные благотворительные неправительственные организации держали монополию. Последним мусульманские лидеры противопоставили собственные концепции благотворительности, что вызвало полемику о конечных целях этой деятельности. «Джихадисты» из Пешавара и новые добровольцы (их число оценивалось максимум в 4 тысячи человек)[250] отправились воевать в Боснию, но они не смогли придать войне сколь-либо значимый оттенок джихада, так как в отличие от Афганистана этот термин почти не встречал отклика у местного мусульманского населения. В своей массе оно оценивало конфликт с соседями-сербами или хорватами в совсем иных категориях. Между тем боснийский ислам не оставался в стороне от изменений, которые с конца 60-х годов затрагивали эту религию в планетарном масштабе, вопреки полувековому господству социалистической идеологии в Югославии маршала Тито. В 1970 году, когда умер Насер, а Хомейни выпустил свой труд «За исламское правительство», в Сараево из-под полы передавался из рук в руки текст под названием «Исламская декларация», некоторые тезисы которого перекликались с манифестом, опубликованным в 1965 году Сайидом Кутбом под названием «Вехи на пути». Его автор, Алия Изетбегович, был членом панисламистской ассоциации «Млади Мусульмане» («Молодые мусульмане»), испытавшей влияние египетских «Братьев-мусульман». Основанная в 1941 году, она была распущена титовскими властями в 1949 году. Впервые побывавший в тюрьме за свои убеждения в 1946 году, он вновь оказался в заключении весной 1983 года после судебного процесса над тринадцатью активистами, обвиненными в «исламском фундаментализме» в первые годы после иранской революции. Спустя 7 лет, в марте 1990 года, в момент начавшегося распада Югославии, он создал Партию демократического действия (ПДД), первоначальное название которой — Югославская мусульманская партия — не было признано властями. В ноябре ПДД собрала все голоса мусульман на выборах в коллегиальный президентский орган Югославской Республики Босния и Герцеговина. Соответственно, сербская и хорватская националистические партии одержали победы в своих округах.[251] Изетбегович, бывший член ассоциации «Молодые мусульмане», стал первым демократически избранным президентом страны, в которой население (как в Сербии и в Хорватии) в основном не придерживалось строгих религиозных убеждений.[252] Ему удалось заручиться поддержкой избирателей, сделав свою партию символом национальной идентичности, определявшейся конфессиональной принадлежностью, в атмосфере взрыва национализмов[253] на всей территории распадавшейся Югославии. Тем не менее совпадение между, с одной стороны, идеями панисламистского течения, давно созданного, но крайне мало популярного, и с другой — электоральным выбором населения, не очень симпатизировавшего этой идеологии — при всей своей растерянности в связи с распадом Югославии и войной, — не подтолкнуло руководителей ПДД ни к провозглашению исламского государства, ни к введению шариата, на что уповали боевики джихада, горевшие желанием превратить Сараево в новый Кабул. Не кто иной, как США и в меньшей степени Западная Европа, благодаря Дейтонским соглашениям, заключенным в ноябре и подписанным в декабре 1995 года в Париже, положили конец столкновениям. Ценой этого стало включение Боснии в европейскую сферу, что не позволило исламскому пространству определять дальнейшую судьбу страны и привело к уходу — вынужденному и принудительному — «добровольцев», прибывших в Боснию из Пешавара, Каира и Тегерана. вернуться Османская империя завоевала Боснию в 1463 г., а Г ерцеговину — в 1482 г. На Балканах же она присутствовала еще с XIV в., после победы, одержанной в 1389 г. при Косово — на «Поле дроздов». Православные сербы рассматривают это сражение как апогей сопротивления местного населения захватчикам и в этом качестве почитают его. В 1989 г. празднование сербской Православной Церковью 600-й годовщины Косовской битвы стало символом всплеска национализма, приведшего к распаду Югославии. Об истории Боснии см.: Malcolm N. Bosnia: A Short History. L.. Papermac, 1996. «Романтическая» версия битвы при Косове, позволяющая понять ее современное символическое значение, вышла из-под пера Исмаила Кадаре (см.: Kadarel. Trois chants funebres pour le Kosovo. P.: Fayard, 1997). О балканском исламе вообще см.: PopovicA. L'islam balkanique. Wiesbaden: Otto Hassarowitz, 1986. вернуться По данным переписи 1991 г., в Республике Босния, входившей еще в то время в состав Югославии, проживало 4 364 574 чел., из которых 43,7 % были мусульманами, 31,4 % — сербами, 17,3 % — хорватами, 5,5 % — югославами и 2,1 % — «другими» (см.: Bougarel X. Bosnie, anatomie d'un conflit. P.: La Decouverte, 1996. P. 141). Независимость республики была провозглашена 3 марта после проведения референдума, на котором за нее проголосовало почти единодушно 63,4 % избирателей, принявших участие в голосовании (сербы, представлявшие треть всего электората, бойкотировали референдум). вернуться Началом войны в Боснии принято считать 6 апреля 1992 г. — день, в который началась осада Сараево сербскими формированиями, первый день осады Сараево сербской милицией. В этот же день независимость Боснии и Герцеговины, провозглашенная месяцем ранее, была признана Европейским Сообществом. На следующий день в городке Пале, близ Сараево, была провозглашена Республика Сербская Боснии и Герцеговины. вернуться Выражение «этническая чистка», вошедшее в обиход во время войны в бывшей союзной Югославии, означает насильственное изгнание с данной территории населения, которое те, кто контролируют эту территорию, рассматривают как инородное. Этот фейомен приобрел особый размах в регионе, где группы населения, относившиеся к различным общинам, соседствовали друг с другом на протяжении веков. вернуться Трактовка конфликта на территории бывшей Югославии в огромной степени зависела от его освещения в прессе и от семантических манипуляций, которым предавались противоборствовавшие стороны, чтобы получить поддержку собственного дела и очернить противника. О реальном ходе конфликта, масштабах «этнических чисток» и «геноцида», а также об использовании этих терминов см.: BougarelX. Op. cit. P. 1–14. вернуться Первая конференция, призванная привлечь симпатии мусульманского мира к боснийскому делу и дать ему исламскую интерпретацию, прошла 18–19 сентября 1992 г. в Загребской-мечети (построенной в 1987 г. на средства из саудовских фондов). В ней приняли участие лидеры международного исламистского движения, близкого к «Братьям-мусульманам». См.: BougarelX. Islam et politique en Bosnie-Herzegovine: Le parti de l'Action democratique. These du doctorat. P.: Institut d'Etudes Politiques de Paris, 1992. P. 342. При написании данной главы автор широко использовал материалы этого новаторского исследования Ксавье Бугареля, отличающегося глубиной анализа и масштабностью освещения событий. вернуться Большинство западных правительств заняли во время войны враждебные позиции по отношению к Сербии. В 1992 г. Организация Объединенных Наций проголосовала за принятие санкций в отношении новой Югославии (в состав которой 27 апреля 1992 г. вошли Сербия и Черногория), лишив ее членства в ООН. Международный Гаагский трибунал обвинил руководство самопровозглашенной в Пале 7 апреля 1992 г. Боснийской Республики Сербской в преступлениях против человечества и геноциде. Исламистские круги представляли войну как геноцид против мусульман, развязанный Западом, который отказывался признать существование «исламского государства» в центре Европы. По логике исламистов выходило, что сербские формирования, а затем и Слободан Милошевич, были лишь исполнителями плана по уничтожению мусульман. Истинные же виновники притворно оплакивали допущенные промахи, ничего конкретно не предпринимая, чтобы помешать этому варварству. В этой связи представляют интерес видеокассеты одной из главных гуманитарных исламских организаций — «Islamic Relief». См.: Belhon-JourdanJ. Les reseaux transnationaux islamiques en Bosnie-Herzegovine // Le nouvel Islam balkanique / Sous la dir. de Xavier Bougarel et Nathalie Clayer. P.: Ellipses, 2000. вернуться О реакции арабского мира на войну в Боснии см.: Mitn T. La Bosnie-Her-zegovine et la solidarite du monde arabe et islamique // Magreb-Machrek. 1993. Janvier. P. 123–136; MECS. 1992. P. 218–220; 1993. P. 109–111; 1994. P. 127; 1995. P. 98–100. О восприятии на Ближнем Востоке гражданской войны в Алжире см.: ElOifiM. Op. cit. вернуться К этим цифрам, которые носят оценочный характер и были подсчитаны ЦРУ, а затем переданы в прессу, следует относиться с осторожностью в силу отсутствия надежного источника. К данному количеству следует добавить несколько сотен «Стражей исламской революции» — в основном военных инструкторов, состоявших в боснийских вооруженных силах и остававшихся в стране до окончания конфликта. вернуться Во всей Боснии ПДД получило 30,4 % голосов, сербская партия СДП — 25,2 % и хорватская ХДС — 15,5 %, обеспечив тем самым успех националистическим партиям; «гражданские» партии набрали лишь 28,9 % голосов. вернуться Опросы 1990 г. показывают, что уровень набожности среди мусульман — один из самых низких среди всех югославских национальностей: только 34–36 % считают себя «религиозными» людьми, а 61 % молодых людей заявили, что ни разу не были в мечети. См.: BougarelX. Discours d'un Ramadan de guerre civilis // L'Autre Europe. 1993. № 26–27. вернуться Сербы и хорваты носят имена, которые не указывают на их конфессиональную принадлежность. Но фактически они различаются по принадлежности первых к православию, а вторых — к католицизму, что находит отражение в транскрипции их общего сербскохорватского языка (сербы используют кириллицу, хорваты — латиницу). В истории данное обстоятельство выражалось в тяготении сербов к Восточным Церквам (подпавшим под политическое господство мусульман), затем — к Греции и России, а хорватов — к Римской Церкви, затем — к Австро-Венгрии и Западной Европе. |
