— Старый глупец! — Нэнси с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. — Я позову его.

Нэнси, не спеша, направилась во двор, она не могла отказать себе в удовольствии заставить ее ждать у телефона. Рэн не потерял своего воинственного вида, но теперь он стоял намного ближе к хористам.

— Рэн, дорогой, твой финансист ждет тебя у телефона.

— О…

— Что же ты не сказал, что у вас званый обед?

— Я ненавижу званые обеды, — огрызнулся Рэн. — Скажи ей, что я не приду.

— Скажи ей сам. Я слишком занята, чтобы участвовать в ваших разборках.

Неожиданно он схватил ее за руку. Его черные глаза горели гневом.

— Неужели ты не понимаешь? Ты только посмотри на нее! Стоит мне отвернуться на секунду — и она уже обжимается с ним!

Нэнси мягко высвободила свою руку.

— Что за чушь! И это говоришь ты, перещупавший добрую половину женского населения Глостершира?!

— Пожалуйста, Нэнс, просто скажи Полли, что я приду позже.

Она рассмеялась.

— Хорошо, но я как-то сомневаюсь, что она оставит для тебя горячий ужин.

— Я понимаю, что я глубоко в дерьме, но мне плевать. Пожалуйста!

— Я же сказала — хорошо.

Нэнси вернулась на кухню и взяла трубку.

— Алло, Полли?

— Наконец-то! — прошипела Полли. Нэнси услышала звон бокалов на другом конце провода. — Он уже выехал? Затолкай его в машину и отправь домой, пока я окончательно не потеряла терпение!

— Извини, но он не захотел подойти к телефону. Он сказал, что приедет позже.

— Позже! Что это значит, черт возьми?

— Мне действительно нужно идти, Полли. Ты понимаешь: обязанности хозяйки, и все такое. Пока! — Нэнси положила трубку. Она испытывала даже некоторую жалость к этой грозной командирше. Полли сожгла за собой все мосты только ради того, чтобы обнаружить, что Рэн вовсе не такой уж податливый, каким кажется. Ради этого идиота она добровольно отказалась от Берри — самого лучшего человека на свете. Ее утешала мысль о том, что даже эксперты в Брачной игре могут шмякнуться задом об землю, пытаясь взять последний барьер.

— Лидия, — Рэн настойчиво дергал ее за рукав ярко-красного свитера. — Ради Бога, мне нужно поговорить с тобой!

— Подожди минутку, — сказала Лидия. — Ты ел что-нибудь?

— Нет. Я ничего не хочу.

— Ты уверен? Тушеная оленина очень вкусная.

— Сколько еще это будет продолжаться? О, пожалуйста!

В кухне было полно народу. Лидия, Селена и Нэнси только что закончили раскладывать еду по тарелкам. Роджер заваривал чай. Роза в приподнятом настроении порхала вокруг них с бокалом в руках.

— Я не могу сейчас уйти, — сказала Лидия. — Мне нужно присмотреть за девочками, иначе они, кроме сливочной помадки, ничего не будут есть.

На ее утонченном лице появилась мягкая улыбка, когда она посмотрела на Линнет и ее подружек, сидевших в отдалении. Братья Рессани, которые всегда обедали вместе с Линнет, были сосланы на туалетный столик. Девочки, перепачканные сажей, громко смеялись и отпускали шуточки, содержащие слово «задница».

— Им и без тебя хорошо, — сказал Рэн. — Пожалуйста, Лидия, мне действительно нужно с тобой поговорить.

Момент настал. Лидия чувствовала себя на удивление легко и спокойно. Рэн наконец-то понял, что она преобразилась не только внешне. Она переосмыслила свою жизнь, и этот процесс оказался болезненным. Но теперь она знала свою истинную цену. Рэн был не в курсе, что она уже отказала Филу Хардингу, который, по мнению многих, стоил десяти мужей. Когда она пронзительно кричала на Полли, она поняла очень важную для себя вещь. Она поняла, как низко пала. Она посмотрела на себя со стороны и увидела жалкую неудачницу. Как может такой бесхитростный человек, как Рэн, желать такое жалкое создание? Тогда она решила изменить тактику и предоставить этой противной Полли возможность тратить свои деньги. Стоило попытаться, когда на карту было поставлено ее счастье.

Она спросила:

— А мы не можем поговорить здесь?

— Нет!

— Ну хорошо.

Вокруг было полно людей.

— Пойдем наверх. Только давай побыстрее. — Она повела его вверх по деревянной лестнице. — Не так страшно, если я пропущу следующую партию фейерверков, но сразу после этого мы будем петь.

Рэн едва поспевал за ней.

— Петь?

— Мы подготовили несколько мадригалов.

— Хм, полагаю, это была идея Лысого.

— Нет, — невозмутимо проговорила Лидия, — это была моя идея. Я уверена, что ты предпочел бы ритуальные мантры, но я люблю петь мадригалы. Фил говорит, что в зале отличная акустика. — Она вошла в свою спальню и включила свет. — Ну, говори.

Рэн был озадачен. Последний раз он был в спальне Лидии задолго до реконструкции Мелизмейта. Подсознательно он предполагал, что вновь окажется в убогой комнатушке с облупившимися стенами. Он был совершенно не готов к тому, чтобы увидеть этот прелестный, залитый мягким светом будуар с обивкой из мебельного ситца.

— О, Лидия, я тебя не узнаю, — грустно произнес он. — Что с тобой произошло?

— Ничего. Я всегда была такой. Я люблю хорошую музыку и красивые вещи. Мне нравится отправлять Линнет в школу в приличной одежде.

Рэн в смятении ходил взад и вперед по гладко отполированному полу и коврикам с цветочным узором.

— Тебе никогда это не нравилось, когда ты жила со мной.

— Я достаточно сильно любила тебя, чтобы обходиться без всего этого.

— Вот уж не предполагал, что ты такая собственница.

— Ну, это не совсем так, — сказала Лидия. — Дело вовсе не в вещах, а в стандартах, по которым живут другие люди.

— Прекрати, — жалобно попросил Рэн. — Ты говоришь как Полли.

— На самом деле она многому меня научила.

— Это не ты!

Лидия вдруг заметила, что на прекрасном лице Рэна уже появились морщины, а на висках седина. Так же, как Настоящий Мужчина, он не мог поспорить со временем. С каждым годом он становился все менее совершенным.

Лидия приняла твердое, осознанное решение не позволить ему превратиться в Настоящего Мужчину. Она села на кровать.

— Мне очень жаль, что тебе не нравятся произошедшие во мне перемены. Но у тебя нет никакого права возражать против них.

— Есть, если это влияет на мою дочь, — сказал Рэн.

Лидия ждала этих слов и была к ним готова.

— Линнет чувствует себя хорошо, как никогда, — спокойно произнесла она. — Она ведет правильный образ жизни. В школе у нее появились подруги, и никто больше не считает ее изгоем. Если ты собираешься критиковать то, как я воспитываю дочь, иди к черту!

Рэн вытаращил глаза. Лидия никогда не позволяла себе таких выражений.

Она ждала, чтобы он осознал высоту горы, на которую ему предстоит взобраться. В комнате повисла тишина, которую она не хотела нарушать первой. Снизу доносился смех и громкие голоса.

Рэн перестал ходить по комнате. Он выглядел бледным и вмиг постаревшим.

— Девочки, а вернее, их родители, не приглашали ее домой поиграть, — сказала Лидия, — потому что ее нищая мать, пребывающая в вечной депрессии, живет на свалке, а ее отец, сексуальный маньяк, тоже живет на свалке. Ее единственными друзьями были Братья Рессани.

— Сексуальный маньяк? — Рэн был настолько поражен, что впал в транс и мог повторять только ключевые слова. Его нежная кроткая Лидия никогда не говорила с ним так.

Она вздохнула.

— По-моему, это ты хотел поговорить, а на самом деле говорю я. Извини.

— Тебе следовало рассказать мне о Линнет, — мягко сказал он.

— И что бы ты сделал?

— Я не знаю. Придумал бы что-нибудь. Мне больно видеть ее несчастной. Я ненавижу себя за то, что позволил Полли вклиниться между нами. Ну почему я такое дерьмо?

Она улыбнулась.

— Ты хватаешь все, что тебе нравится, не думая о последствиях. Как Линнет, когда она гоняется за лебедями.

Он не плакал, не злился и не старался оправдаться.

— Если бы я только мог повернуть время назад… — тихо проговорил он. — Я сделал несколько неслыханных ошибок.