Договорившись с К. Е. Ворошиловым о совместном размещении в доме, занимавшемся ранее петроградским градоначальником, Ф. Э. Дзержинский сказал ему:

— Вот и отлично. А я поставлю вопрос перед ЦК о вводе вас в состав ВЧК. Тогда контакт в работе ВЧК и органов охраны порядка будет закреплен и организационно.

«На следующий день, — заключил питерский чекист, — в кармане у Ворошилова лежало подписанное Дзержинским удостоверение ВЧК».

Фоменко и Цируль сами не знали тогда, в 1919 г., что они повторили действия Дзержинского и Ворошилова. Жизнь подтвердила правильность их решений о контакте и взаимодействии органов ВЧК и охраны порядка. Это было важно для революции.

История будет помнить, что работники уголовного розыска не жалели ни сил, ни жизней в ходе разгрома кровавого осиповского мятежа в январе 1919 г. А здание уголовного розыска на Шахрисабзской после военной крепости и, как тогда называли железнодорожные мастерские, рабочей крепости стало третьим бастионом, не сдавшимся мятежникам…

Вскоре после захвата Польши глава польского эмигрантского правительства, эмигрировавшего в Лондон, генерал Сикорский огласил декларацию, содержавшую требования против территориальной целостности Советского Союза. События развивались так, что стало ясно: государственные деятели США и Англии ведут двойную игру, стараясь использовать эмигрантское правительство в целях шантажа СССР.

Изменившаяся международная обстановка вынудила США и Великобританию заключить с СССР союз о совместной борьбе с фашистской Германией, а затем оказать давление на польское эмигрантское правительство Сикорского, чтобы оно предприняло шаги по урегулированию своих отношений с СССР.

В результате 30 июля 1941 г. в Лондоне состоялось подписание советско-польского соглашения, предусматривающего взаимную помощь и поддержку в войне против гитлеровской Германии. Правительства СССР и Польши выражали согласие на создание воинских подразделений из числа солдат и офицеров польской армии, оказавшихся на территории нашей страны после разгрома Польши фашистской Германией.

Соглашение между Верховным главнокомандованием СССР и Верховным командованием Польши было заключено в Москве 14 августа 1941 г., по которому общая численность польской армии в СССР должна составить 30 тысяч человек, причем в соответствии с пожеланиями польской стороны, было признано целесообразным по мере подготовки ту или иную дивизию направлять на советско-германский фронт. С этой целью польским властям были предоставлены военные лагери, дан беспроцентный заем.

В декабре 1941 г. генерал Сикорский посетил Советский Союз. В результате переговоров была подписана советско-польская декларация. Она намечала программу боевого сотрудничества СССР и Польши в борьбе с гитлеровской Германией. Советское правительство согласилось на увеличение контингента польской армии в СССР до 96 тысяч человек.

Польское эмигрантское правительство и генерал Андерс для ускорения подготовки просили перебросить войска на юг, в теплые края, и выбрали Среднюю Азию.

Армия генерала Андерса обосновалась «где-то в Средней Азии», как сообщалось тогда в газетах. Теперь можно назвать это «где-то». Войска Андерса были расквартированы под Ташкентом. Рядовой состав содержался на казарменном положении. Привилегированная верхушка войска, офицеры, близко стоящие к Андерсу, жили свободно, часто бывали в Ташкенте. Местом сбора стала гостиница «Националь», в которой жили некоторые гражданские лица польской национальности.

Советские среднеазиатские республики гостеприимно приняли миллионы эвакуированных советских людей и граждан других оккупированных стран.

В Ташкент эвакуировались многие заводы и фабрики. Здесь они снова входили в строй и работали для фронта, для победы.

Неудивительно, что столица социалистического Узбекистана привлекла к себе внимание вражеских разведок. В органы государственной безопасности все чаще стали поступать заявления от советских граждан, сообщавших о том, что некоторые военнослужащие армии Андерса ищут тех, кто может продать им золото, драгоценности, иностранную валюту. Поступали заявления от рабочих промышленных предприятий, что какие-то люди, судя по всему иностранцы, интересуются, что производят заводы, откуда поступает сырье и т. д. В итоге проверки было установлено, что излишнее любопытство проявляют военнослужащие армии Андерса, а также гражданские лица, связанные с офицерами штаба Польской армии.

В армии Андерса осело много небоеспособных элементов: бывшие полицейские, чиновники разных ведомств, дельцы, коммерсанты и даже артисты театров и ночных баров. Самого генерала окружала шляхетская аристократия вроде князя Сапеги, графа Тышкевича, графа Потоцкого и других. Здесь же находились и офицеры, враждебно настроенные против Советского Союза. В их среде были и офицеры 2-го отдела Польского генерального штаба, специализировавшиеся на подрывной разведывательной работе против нашей страны. Сам генерал, Владислав Андерс, также хорошо известен как ярый враг первого в мире социалистического государства. Это был помещик, ближайший друг и соратник Пилсудского, когда-то служивший в русской гвардии. В польскую армию он вступил, бежав из России после Великой Октябрьской социалистической революции. Верный сподвижник Пилсудского, маршала Рыдз-Смиглы и полковника Бека, Андерс в 1919 г. был прикомандирован к особой англо-французской миссии. Большую дружбу он завел с возглавляющим миссию французским генералом Вейганом, которому была поручена защита Варшавы в момент прихода Красной Армии после разгрома белополяков Пилсудского. В 1919—1920 гг. Андерс играл роль подстрекателя в организации военных авантюр Пилсудского против молодой Советской республики.

Итак, в тяжелый для нашей Родины момент многотысячная, разноликая армия, возглавляемая этим оголтелым врагом, оказалась на территории Советского Узбекистана. Было бы наивно полагать, что сотрудники 2-го отдела штаба не воспользуются благоприятной обстановкой для сбора различных конфиденциальных сведений, не попытаются использовать свое пребывание в Средней Азии для шпионажа. Необходимо также знать истинные цели генерала Андерса, тем более, что, несмотря на просьбы Советского правительства, воинские подразделения все еще «не были готовы» к сражению против гитлеровцев.

Перед органами государственной безопасности стояла задача парализовать действия польской разведки, выявить агентуру и постараться выяснить истинные намерения генерала Андерса.

Однажды на черном рынке в Ташкенте задержали польского гражданина Зигмунда Корецкого в момент, когда он покупал на большую сумму золотые монеты царской чеканки. Он — один из дельцов-валютчиков, которых в те годы в Ташкенте было немало. Они скупали золото, дорогие ковры, антикварные ценности. Были в этой разношерстной толпе и маклеры, и простые шулеры, занимавшиеся промыслом еще в Варшаве. Попадались среди спекулянтов солдаты и офицеры польской армии.

Корецкий числился музыкантом струнного оркестра. В Советский Союз он попал в сентябре 1939 г. в составе батальона, разгромленного гитлеровцами после начала военных действий на территории Польши. На следствии показал, что золотые монеты скупал не для себя, а по поручению полковника Михася Тронбицкого — офицера для поручений при штабе Андерса. За приобретение валюты Тронбицкий обещал Корецкому комиссионные.

Для советских органов безопасности представляли интерес показания Корецкого о том, что армия Андерса не намерена сражаться против гитлеровцев.

В кругах, близких к генералу Андерсу, распространилась версия, что армия будет выведена из пределов Советского Союза на Ближний Восток. Все, кто в какой-то мере знали об этом, старались запастись иностранной валютой, золотом, драгоценностями. Особенно активно действовали люди, формально числившиеся в армии, — полицейские, аристократы, помещики.